Майкл Брукс - Секретный рейс

— Допустим, я поверю, что ты — это ты, — после секундного размышления отозвалась Майя. — Как ты меня разыскал?

— Алексу Крузу пообещал услугу, после того как стряс с него самого старый должок за то, что когда–то спас ваши задницы на Тантале, — откровенно признался Дрифт.

Насколько он знал Майю, она наверняка свяжется со своим бывшим капитаном сразу же после этого разговора и проверит, правда ли это, так что честность сейчас выгоднее всего.

Наступило молчание, затем послышался легкомысленный смешок.

Ох, Габриэль, — проговорила Майя Такахара, и в голосе ее уже не чувствовалось ни капли враждебности, — ты что, не мог хоть повеселев что–нибудь придумать ради встречи–то?

— Повеселее? — Дрифт постарался не скрипнуть зубами. — Твои громилы меня наручниками пристегнули к этому чертову стулу! Повеселишься тут.

— А мне так очень даже весело, — сказала Майя.

Она снова щелкнула пальцами, и лампа на столе вернулась в прежнее положение — теперь приглушенный свет освещал кабинет более или менее равномерно, и Дрифт наконец–то смог разглядеть Майю как следует.

Если Александр Круз старался выглядеть образцовым бизнесменом, то у его первой помощницы были совсем другие намерения. Она носила такую же куртку без рукавов и темно–синие брюки, как и те охранники, которые арестовали Дрифта и его сослуживцев, только украшенные переливающимися красными и золотыми драконами, и такие же драконы, но чернильные, виднелись на ее голых руках и исчезали под короткими рукавами белоснежной рубашки. Волосы с одной стороны были выбриты, а с другой спадали огненно–рыжим водопадом, и по выбритой стороне вдоль всего черепа торчали металлические шипы. Металл блестел и в носу, и в губах, и в ушах, и в уголках глаз, и даже на шее сбоку.

— И у тебя еще хватает наглости проезжаться по моей прическе! — изумился Дрифт.

Да, мало походила эта Майя на ту обманчиво скромного вида девушку с Нью–Синдзюку, которую он знал больше десяти лет назад. Но в чертах лица все равно видна была прежняя Майя Такахара. Старше стала, конечно, но красота ее не исчезла и не поблекла — она только сделалась более зрелой.

— Люди меняются, — пожала плечами Майя, — кто больше, кто меньше. Вот новый глаз — такого я от тебя не ожидала.

— Я… да ну вас всех, почему все думают, что это ради моды? — возмутился Дрифт. — Выбило мне его.

— Как неосторожно, — прищелкнула языком Майя. Обошла стол и наклонилась к нему. — А вот это тебе, между прочим, не идет.

Она протянула руку, развязала шарф у него на шее и потянула. Дрифт чуть поежился — мягкая ткань соскользнула, и открылись синяки от пальцев Апираны. Майя присвистнула.

— Ого, кто–то с тобой не слишком вежливо обошелся?

Словно в рассеянности, она стала повязывать шарф вокруг собственной шеи.

— Майя, — проговорил Дрифт, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — сними с меня наручники, пожалуйста!

— Зачем? — поинтересовалась Майя. Присела на край стола, скинула форменную куртку без рукавов, небрежно бросила на спинку офисного кресла мягкого, невольно отметил Дрифт, не то что стул, к которому он пристегнут. — Ты разве куда–то собираешься? Ты же вроде сказал Хокинсу, что намерен нанести мне светский визит.

— Ну да, — согласился Дрифт, — так ведь…

— А поговорить можно и без рук, — заметила Майя, играя кончиком шарфа. — Хокинс, кстати, сказал еще, что ты хотел говорить с Наной… и спросил сначала про нее, а потом уж про меня. Так, может, ты меня хотел видеть только для того, чтобы я тебе встречу с Наной устроила пораньше, не на следующей неделе? Так или нет?

— Я действительно был бы тебе благодарен, если бы ты что–то в этом роде могла организовать, — признался Дрифт. Отпираться в такой ситуации бессмысленно. Мне в самом деле нужно повидать Нану, и чем скорее, тем лучше: кое–кому из моих знакомых нужна кое–какая информация, которой она, как я подозреваю, располагает. Но как только с этим будет покончено… Хочешь верь, хочешь не верь, я был бы совсем не против с тобой поболтать.

— А вот и не верю, — твердо сказала Майя. — Давай–ка начистоту — у нас ведь с тобой никогда не было настоящей близости? Не столько любезностями обменивались, сколько телесными выделениями.

— Ну так разве нам до любезностей было? — напомнил Дрифт. — Если бы Круз узнал, чем мы занимаемся, тебе бы не поздоровилось, не могли же мы себе позволить дружеские жесты у всех на виду. А не на виду у нас были дела поинтереснее.

— Это верно, — хмыкнула Майя. — Помнишь, как мы этим занимались у него в каюте?

Дрифт невольно рассмеялся.

— Я чуть штаны не намочил от смеха, когда он спросил, помню ли я тебя. Этот самодовольный индюк ничего у себя под носом не видел.

— Ничегошеньки, — согласилась Майя. — Я думала, он нас застукает в машинном, когда летали на Амину–четыре — я еще тогда вышла и столкнулась с ним нос к носу. И он поверил, когда я сказала, что вспотела так потому что… а, черт, даже не помню, что я ему тогда наговорила — что–то сочинила наобум, технический жаргон какой–то приплела. Да он все равно знать не знал, где там какие детали у корабля и как они выглядят, тем более большие и тяжелые.

— Должен сказать, ты выбрала не лучшее место для свидания, — сухо заметил Дрифт. — Одни холодные железки кругом.

— А тебе что, холодные железки не нравятся? — переспросила Майя с насмешливым удивлением. — Не повезло тебе, если учесть, на чем ты сейчас сидишь.

Она встала, повела плечами — и рубашка скользнула на пол. «Что за черт? Когда она ее расстегнуть–то успела?» Только тут мозг Дрифта стал более или менее успевать за взглядом — тот остановился сначала на татуировках драконов у Майи на ребрах и на животе, а потом на блестящих металлических шариках в пупке и на обоих сосках. «О-о…» Тело Майи изменилось, даже если не считать пирсинга и татуировок — живот стал мягче, грудь налилась, и сзади появились аппетитные округлости, которых не хватало в молодости ее спортивной фигуре с ногами–палками.

— Капитан Такахара, — проговорил Дрифт, решив, что не позволит выбить себя из колеи — вообще–то такого развития событий следовало ожидать, если вспомнить, что между ними было, — вы что, пытаетесь меня соблазнить?

— Пытаюсь? — фыркнула Майя, протянула руку и ухватила его за промежность. — Не льсти себе, Габриэль. Твой член врать не умеет, в отличие от тебя самого… и да, я, кажется, не оставила его равнодушным.

Она снова выпрямилась, сунула большие пальцы за пояс брюк и потянула вниз. Лампа освещала ее сзади, и под оголившимся животом легли глубокие тени. Дрифт почувствовал, как пересохло во рту.

— К Нане я тебя проведу, — почти рассеянно проговорила Майя, — все–таки ты мне и правда всегда нравился, но сначала ты должен рассказать, о чем собираешься ее спрашивать.