Наталья Бульба - Космический маршал. В шаге от победы. Часть 2. Оборванные стропы

— Что — Злобин? — слегка поторопила я Шторма.

Не по черствости — у самой холодело в груди при мысли, что мог сделать с адмиралом жрец, по нехватке времени.

Он развернулся, как тогда… Медленно, но, словно удерживая себя от прорывающейся резкости. Лицо было спокойным, да и в глазах скорее легкая озабоченность, чем напряжение, но мы ведь друг друга уже слишком хорошо знали, чтобы понимать не сказанное…

— Не вздумай его жалеть! — коротко бросил он и, вздохнув, отключился.

Понимать не сказанное…

Иногда это было безумно тяжело…

Слова кайри эклиса пророческими стали лишь частично. Как она и предполагала, встреча на борту «Долнезе» состоялась, но оказалась весьма мимолетной. Обязательные в таких случаях облеченные в официальные формулы слова и короткая улыбка, в которой было напополам от тепла и сожаления, что большего пока не получилось.

Двое суток в полете другой возможности пообщаться нам тоже не предоставили. У нее были свои заботы, у меня…

Я занималась не только поставленными передо мной задачами, но и помогала вхождению Злобина, для которого все происходящее, как и для нас когда-то, выглядело в формате «с корабля на бал».

— Исходя из переданных нам эсси Джерхаром данных, на транспортах находятся четыре миллиона триста девяносто шесть тысяч эвакуированных. Плюс около пятнадцати тысяч в экипажах.

Голос адмирала был тускл и безэмоционален. Как и выражение лица… Не постаревшего — ставшего другим. И на этом другом четко отпечатался весь его жизненный путь. И по возрасту, и по событиям, в которых было немало чужой грязи.

Шторм мог и не предупреждать, нечто подобное я уже видела. И не только здесь, на Самаринии. Десять лет с Ровером, прежде чем он научился улыбаться…

Впрочем, в чем-то Слава был и прав. В варианте адмирала все это смотрелось более отчетливо и болезненно.

В моем…

Не сразу — не там искала, но я поняла, о чем именно сказал Шторм. Не о жалости, о… человечности.

— Три миллиона — наши, — уточнил его слова лиската Джориш, отвечавший за безопасность поселений ни Инари, — остальных временно размещает Союз.

Злобин даже не шелохнулся, осматривая раскинувшееся под нами поселение. Катер завис на высоте полукилометра, давая возможность оценить картинку в «сборке».

И ведь было знакомо — панорамные записи воспроизводили все то же самое до мельчайших подробностей, но там не хватало реальности. Звезды, которая светила, но грела как-то устало, словно через силу. Порывистого, колючего ветра, который не смягчали даже капли мелкого, въедливого дождя. Раскинувшегося за границами периметра пейзажа. Не удручающего — в нем было достаточно еще зеленой растительности, чтобы взгляд цеплялся не только за признаки приближающейся осени, но тоскливого и неуютного.

— Насколько я понимаю, вас этот вариант совершенно не устраивает?

Знак вопроса в конце реплики адмирала я добавила сама. В интонациях Злобина его не было.

— Две трети детей — одаренные, — Джориш сделал лишь короткую паузу. — В возрасте до четырнадцати-шестнадцати лет способности нестабильны. Эвакуация — серьезное испытание для неокрепшей психики, могут быть нестандартные ситуации, справиться с которыми могут лишь подготовленные специалисты.

— Ваши специалисты, — на этот раз корректировка адмирала звучала именно, как утверждение.

— Наши специалисты, — подтвердил Джориш, заставив меня слегка поволноваться.

Я уже не первый раз замечала, что он словно бы провоцировал Злобина, закладывая в свои фразы элемент вызова.

Осознавал ли это адмирал? Я была уверена, что — да. Не по наитию, по опыту общения еще с тем, совершенно холодным и бесчувственным Ровером.

— Пятьдесят секций в каждом поселении, в каждой две тысячи шестьсот — две тысячи семьсот коек, — адмирал использовал военный лексикон. Намеренно или нет…

Не продолжив, посмотрел вниз. Боковой люк был открыт, лишь едва заметно мерцая блокирующим полем.

— При планировании вы допустили серьезную ошибку, которую, правда, пока еще не поздно исправить, — неожиданно закончил он.

— Ошибку? — Джориш был искренне удивлен.

А вот я — нет. У адмирала имелся опыт, который отсутствовал у лиската.

— Госпожа кайри, я могу задать вам вопрос? — Злобин, чуть развернувшись, обратился к Марии, проигнорировав восклицание лиската.

Я мысленно усмехнулась — для самаринян мы оказались очень даже беспокойными союзниками.

— Конечно, господин адмирал, — Мария улыбнулась. Нет, не губами — глазами, в которых было тепло.

Удивительная женщина…

Все изменилось, стоило Злобину произнести всего одно слово:

— Штанмар.

Она не вздрогнула, но в глазах потемнело… Прошлым…

— Вы не могли бы вспомнить, как реагировали местные жители на появление в зонах бедствия регулярных войск? — адмирал не дал ей скользнуть дальше.

Несколько секунд она смотрела на него непонимающе, потом… глубоко вздохнула, словно вырывая себя из тех дней и кивнула, соглашаясь:

— Спокойствием и уверенностью, — воспроизвела она вслух то, о чем предпочел промолчать адмирал. — Для них это было фактором стабильности.

— Это не наш случай, — качнул головой Валентир, Верховный лискарата, в котором главенствовал Джориш. — Домоны…

— Встречает транспорты Служба внешних границ, — перебил его Злобин. — Даже если во время провода конвоя обойдется без боестолкновений, в чем я сильно сомневаюсь, новые ассоциации будут заложены. Так что присутствие в поселении военных просто обязано сыграть свою положительную роль.

— А ведь в этом что-то есть… — после недолгого размышления произнес Джориш, заставив посмотреть на себя с уважением. Не всякий, достигший подобного уровня власти, способен признать правоту другого.

— Тогда переходим ко второй ошибке.

Злобин вновь посмотрел вниз, потому и не увидел, как лиската задумчиво приподнял бровь.

— Вы позволите, господин адмирал, — предпочла я вмешаться в дальнейшее общение.

Кого спасала при этом? В первую очередь себя! Это Злобин вряд ли ощущал сгущавшееся напряжение, я же воспринимала его как затягивающуюся на моей шее петлю.

— Госпожа подполковник… — адмирал просто отступил в сторону, предлагая мне встать рядом. Разрешение продолжить вместо него, следовало приложением к этому… жесту.

— Основой системы охраны правопорядка являются автоматические средства контроля и анализа. С одной стороны это и понятно — первоочередной задачей стоит психологическая помощь и адаптация, а не профилактика нарушений.

— Нарушений? — изумление Джориша было настолько искренним, что я невольно улыбнулась, переглянувшись с бесстрастно взирающим на нас Злобиным.