Наталья Бульба - Дорога к себе. Ступить за грань

— А не проще ли…

Закончить она мне вновь не позволила, правильно догадавшись о сути моего интереса:

— Просыпающаяся сексуальность стимулирует дар, позволяя ему скорее раскрыться и закрепиться. Именно поэтому поощряются ранние браки, до окончания обучения. Рождение ребенка тоже дает ощутимый толчок. И это еще одна традиция, по которой для особо талантливых адепток разрешен так называемый открытый брак. Дефлорацию проводит партнер, уровнем не ниже жреца полного посвящения, в род которого войдут в дальнейшем все дети, рожденные этой женщиной.

— Дочь эклиса Ильдара… — заметила я, пряча за словами свою неприязнь.

И опять она не просто подтвердила, но и добавила в сказанное мною новые нюансы:

— Скорее, исключение. Практически всегда подобный союз становится постоянным.

— И что же помешало им? — не удержалась я от любопытства. Когда еще появится такая возможность.

Вопреки ожиданиям, Рэя мой интерес не проигнорировала, продолжая чем-то заманчиво шуршать и что-то растирать. Про ароматы, которые начали до меня доноситься, я старалась просто не думать, заставляя себя сосредоточиться на разговоре.

— Не — что, а — кто! — отозвалась она под сопровождение постукивания. — На этапе отбора бывший экслис помешать не мог — там свои жесткие законы, а вот после рождения ребенка — вполне, что и сделал, начав приближать Джему к себе. Та сопротивлялась ровно до тех пор, пока Шаенталь не пообещал ей ритуал очищения. Вот тогда она и пошла по чужим постелям, забыв про дочь. Но кое в чем просчиталась…

— И в чем же? — не стала я тянуть с вопросом, сообразив, что пауза была оставлена именно для него.

— А в том, что Ильдар так рано станет лиската, — на этот раз Рэя выглянула из закутка. Остановилась… по-домашнему уютная и даже какая-то одухотворенная… если бы не то, о чем мы говорили и брючный костюм в тон плащу, добавлявший ей жесткости. — Возглавив Храм Выбора, он резко уменьшил шансы Джемы завести другую семью. А потом появились вы! Пленница, но… Особенности связи кайри определяются без труда. Еще бы она не была в ярости! Не лишенная дара, но — изгой.

На что намекала моя собеседница, было понятно. То самое покушение на меня, в котором мать Лоры участвовала по приказу Шаенталя. То самое, которое привело Ильдара на вершину власти Самаринии…

Воспоминание было не из самых приятных, так что я предпочла вернуться к текущим проблемам:

— Но какое отношение все это имеет к самоубийству девушки?

— Самое прямое, — вздохнув с сожалением, Рэя вновь скрылась из вида. — Каими Биру. Адептка с потенциально высоким даром, но продолжавшая показывать стабильно средние результаты. Чтобы изменить ситуацию, ее перевели на частично индивидуальное обучение, пригласив дополнительно жрецов-преподавателей из других Храмов.

— Такое практикуется? — удивилась я. Поднялась — ощущение надвигающейся беды требовало движения. Но вместо того, чтобы подойти ближе к Рэе, направилась к окну, выходившему в палисадник.

Зря я это сделала. Там, во дворе, кроме хошши, брата акрекатора и Валанда, находился еще и лиската Джориш. Стоял рядом с Марком, глядя как раз на то окно, у которого я остановилась.

Разворачиваться и идти обратно, было глупо… похоже на бегство. Смотреть на него — невыносимо.

Почему? Ответа на этот вопрос я не знала. До сих пор этот мужчина не вызывал у меня откровенного отторжения.

— И нередко, — отозвалась Рэя. — Во-первых, возможны ошибки с определением дара. Во-вторых, постоянство — достигнутая зона комфорта. Внести некоторый сумбур — наиболее безболезненный способ вывести из этого состояния.

— Но с Каими не получилось, — глухо произнесла я, продолжая рассматривать лиската. В отличие от меня, он, вновь склонив передо мной голову, взгляд отвел.

— Получилось, — возразила она мне… оказавшись значительно ближе, чем я предполагала. Когда я развернулась, отреагировав на ее голос, на столе уже стоял кувшин, прозрачные стаканы и накрытое крышкой блюдо. — Девушка начала выдавать ожидаемо высокий уровень дара. И уже даже зашла речь о поиске партнера для нее.

— Открытый брак?

— По достижении шестнадцати лет, — кивнула Рэя, успев вновь вернуться из кухонного закутка. На этот раз с приборами.

Расставив, жестом предложила мне присесть, но я так и осталась стоять, в ожидании продолжения.

Ждать долго не пришлось:

— Один из жрецов высшего посвящения. Храм Судьбы.

— Это ведь как-то связано с моим посещением города снов?! — вскинулась я, только теперь вспомнив про голубой плащ, оставшийся среди смутных образов.

— Все оказалось не так просто, — как-то… устало, качнула головой Рэя. — Но об этом после того, как я вас накормлю.

Отказываться от отсрочки я не стала. Изменить она уже ничего не могла.

Молчать было уютно. Лаэрту все было уютно, когда Лора находилась рядом. Жаль, продолжаться бесконечно не могло. Ни вот эта тишина под раскинувшимся над ними звездным небом, ни тепло ее тела, которое он прижимал, усадив девушку к себе на колени.

Про «бесконечно» он подумал не зря… Дверь в доме открылась мягко, тихо, да и шаги были неслышными, но Свонгу хватило.

— Господин адмирал, — поднялся он вместе с задремавшей на его руках Лорой. Бережно переложил ее на большие садовые качели — глаз девушка так и не открыла, лишь ворчливо пробормотала что-то, подоткнул плед, укрыв от ночной свежести, и только после этого подошел к Соболеву, остановившемуся неподалеку.

— Я же просил, — недовольно качнул головой мужчина, переведя взгляд с дочери на гостя, — называйте меня Владимиром Михайловичем.

— Извините, господин адмирал, — развел руками Лаэрт. Оглянулся — Лора завозилась, вытягивая ноги. Продолжил, когда она вновь затихла, найдя удобное положение: — но разница в положении не позволяет мне подобной фамильярности.

— Я воин, а не политик, — хмыкнул Соболев, — но если вам так удобнее…

— Благодарю вас, господин адмирал, — склонил голову Свонг, пряча за вежливостью грусть, которую трудно было скрыть. Его короткий отдых заканчивался, приближая время расставания. — Но вы ведь хотели поговорить не об этом, — прямо посмотрев на Соболева, заметил Лаэрт.

— Не об этом, — спустя короткую паузу откликнулся адмирал. Жестом указал на дорожку, вдоль которой был высажен невысокий кустарник, предлагая пройтись.

Лаэрт и рад бы отказаться — трех дней, проведенных рядом с невестой, оказалось мало, чтобы утолить жажду в общении с ней, но не тому же, от кого зависела если и не жизнь, то счастье — точно.

Пару десятков метров шли молча… словно приняв эстафету от уютной тишины, которую прервало появление Соболева. И лишь когда удалились достаточно, чтобы гарантированно не потревожить Лору, адмирал начал говорить, первой же фразой заставив Лаэрта подобраться, забыв про расслабленность: