Маргарита Ромашкинская - Фиалковый маршрут

— Почему Вы решили, что те марсианские разноцветные гранулы являются основой живительной субстанции? — не унимался Старшой.

— Они напоминают семена яблок!

— Если яблок, то должен быть сад. А тут вместо него пепел и ядовитые почвы, — задумчиво возразил оппонент.

— Сад невзрачный, не спорю. Зато в этом саду, не вдохновляющем поэтов, созревают плоды бессмертия — золотые яблоки Гесперид.

Душистые яблоки кокетливо улыбаются своими румяными щёчками из-под кружева осенней листвы. Солнце ласкает их, нежно промокая последние дождинки тёплыми лучами. Сады готовы к сбору урожая… Как чудесна эта земная картина! На Марсе я такой не встречала. Поэтому хочется мысленно переводить взгляд с одной ветки на другую и долго-долго наслаждаться милыми воспоминаниями.

— Кому предназначается подарок с Марса? — проник в давнишние слайды моих воспоминаний голос из иного бытия.

— Добросердечным! — ответила я. — Моя гипотеза БСМ-1 не противоречит Вашей теории СЛдННдМУ, гласящей: «ДНК ДОБРОГО ЧЕЛОВЕКА СПОСОБНА АКТИВИЗИРОВАТЬ ГЕН БЕССМЕРТИЯ». Для активации мы должны привести состояние эмоциональной сферы современного человека в соответствие с нервной системой древних сверхлюдей — благородных и трудолюбивых.

— Да, они жили достойно, — интонация Старшого удивила своей необычной строгостью. — Но для современного человека малоизученная марсианская порода, которую Вы считаете основой старинного эликсира, скорее всего губительна. Она наверняка вредна своими излучениями. А Вы продолжаете утверждать, что насобирали нечто, соответствующее понятию «нектар»?

— Конечно! — я постаралась придать своему ответу как можно больше позитива. — В неведомые времена нектаром мог называться медицинский препарат. То, что структура марсианских камней вводит людей в замешательство, означает, что и земным микробам она тоже придётся не по вкусу. А поскольку всё живое сторонится незнакомого, то бациллы, оказавшись в непривычной обстановке, постараются покинуть её. Человеческий организм очистится от микробов. Амброзия — это лекарство. И, как любое лекарство, мало привлекательна на вид и вкус. Микстуры всегда горьки и неприятны. Никто не лечится мармеладками!

— Возможно, Ваша теория имеет право на существование, но я вижу, что на Вашем летательном аппарате находиться вредно для здоровья: того гляди, в обморок грохнешься от вредоносных испарений плохо исследованных минеральных образцов.

— Гранулы опасны только для микробов, — продолжала я доказательства в надежде примирить собеседника с обстоятельствами.

— Нет клинического заключения, — резонно заметил тот. Вы сами не знаете, что насобирали. У Вас нет доказательств, одни догадки. Так что, увы, мы выходим.

— Вы намерены ждать следующего трамвая? — вставила я в тяжёлый разговор не облегчившую его шутку.

— Улетим вместе с преследователями, притворившись их единомышленниками. Скажем, что БСМ-1 на Марсе мы не обнаружили, — успокоил меня Старшой. — Вот, пожалуйста, вручите эти рекомендации «Галактического Светоча» землянам, — и он протянул мне берестяной свиток с восковой печатью.

— Зачем столь старинный способ передачи информации?

— Правители Марса, доверившие мне эту бересту, — размеренно начал Старшой, — не хотят изменять своим привычкам, приобретённым много тысяч лет назад.

Что я слышу? Это же пароль! Произнёсшему его я обязана незамедлительно выдать продуктовые наборы с номерами 79, 86, 103, 995 из отсека номер восемь. Наконец-то нашёлся адресат!

Вскоре груз был поднят с нижнего этажа, и мужчины, взвалив на плечи провизию (мешки с оливами, кукурузной и перловой крупой), покинули ракету. Долго я смотрела вслед фигуркам, удалявшимся от ракеты и постепенно тающим в дымке наполненного песочной пылью воздуха. Вереница путников медленно двигалась на фоне кромки горизонта Красной планеты. Люди уходили в им одним известную Древнемарсианскую Страну.

Грустно стало у меня на душе, потому что я уже успела привыкнуть к новым друзьям и теперь не испытывала ни малейшего желания возвращаться в одиночество. На моё счастье кто-то зашуршал в полумраке.

— А мы отважились лететь с Вами, потому что хотим домой, — расплескались в тишине чьи-то всхлипывания.

— Я рада Вам! Сколько вас?

— Двое…

— Хорошо, что мы не расстались! Придвигайтесь снова к столу, — подбодрила я будущих попутчиков. — Тут можно погрызть чипсы. Ещё с ужина остались сухофрукты. Вот в вазочке сушёная лимонная долька. Вкусно!

Неожиданно мой голос заглушил шум снаружи. Что-то скрипело под лесенкой и громыхало по грунту. Странные удары разносились по марсианской пустыне. Мы ринулись к иллюминатору. Оказалось, снаружи маленький марсоход скрежетал под лестницей, деловито объезжая её по кругу и забавно покачивая ковшиком. Наконец, исследовав все заинтересовавшие его элементы, он удовлетворённо загудел и отправился в неизведанные области планеты, попискивая от удовольствия.

Мы с восхищением наблюдали за ним. Красивый марсоход обладал изяществом. Точёные детали механизмов отсвечивали радужными оттенками и с достоинством несли себя сквозь пространство. Работа мудрой машины была одой человеческому гению, сумевшему силой мысли создать устройство, способное изучать, сравнивать и классифицировать любые предметы самостоятельно. Очень нам понравился этот первопроходец марсианских просторов! Усердие малыша восхищало. Всё в нём напоминало наш земной характер. Всё было трогательно. И даже волнистый след, оставленный марсоходом, кружил голову. Мы махали ему на прощанье и улыбались, сравнивая себя с ним, ведь он, так же как и мы, прибыл сюда с Земли. Может быть, Красная планета и нас здесь считает такими же марсоходами? Мы не против. Подобное сравнение лестно для нас.

Ну вот, наше настроение улучшилось. Спасибо марсоходу! Встреча с ним была похожа на весточку из дома. Его бодрость прибавила оптимизма. Хорошо, что по Марсу разгуливает много таких очаровательных «металлических туристов». Замечательный это народ — надёжный, крепкий, не претензионный. А сегодня мы убедились: и весёлый к тому же!

За стенами ракеты всё стихло. Смерчи больше не возвращались. Воцарилась тишина и покой. Блеск Деймоса стал казаться тусклым, так как мелкие пылинки, похожие на золу, слегка занесли стекло иллюминатора. Ночь близилась к завершению. Но никто не сомкнул глаз. Сплошным волнующим мгновением пронеслись последние часы. Всё чаще нас посещали мысли о том, что скоро своими синими морями и цветущими побережьями нас встретит родная планета Земля!

— Расскажите об исследовании древних мифов, — попросили астронавты. — Вы говорили о полётах космических аппаратов, чей маршрут был сориентирован по Атлантике. Может быть, Стоунхендж — знак тех событий?