Маргарита Ромашкинская - Фиалковый маршрут

— Подумаем, — согласился Вася и приступил к размышлению. — Избежать ржавчины мы не сможем, так как винты железные, а окружающая среда влажная. Пластмассовых заменителей нет. А если бы таковые и были, то вскоре истёрлись. Придётся полить винты составом против ржавчины. Золотом, например. Позолота тоже, конечно сойдёт на нет со временем, но увеличит срок службы механизма в 2–3 раза. В следующий раз будем знать, что винты для оранжерей надобно сразу делать золотыми.

— А нарезка на них будет мягкой, что тоже неудобно: сотрётся быстро.

— Да, нарезка золотых винтов сотрётся, но не быстрее, чем нарезка железных винтов проржавеет. К тому же восстановить нарезку на золоте всегда можно будет в условиях мастерской космолёта. Даже женская рука справится со слесарным инструментом, работающим по золоту. Металл- то мягкий, податливый.

— И впрямь женский.

— Не то что железо. А сейчас выход такой: ручное управление временем суток.

— Приходить сюда ежедневно и затемнять лампы картонками?

— Нет. Гасить лампы постепенно, как люстры в театре.

— Не получится. Всё равно будет резкое падение освещённости, не похожее на нормальное природное явление. Бабочки разволнуются из-за этого.

— А мы для имитации правильных рассветов и закатов добавим лампочек и вместо пяти мощных сделаем пятьсот слабых. Плюс 25 выключателей. Каждый выключатель будет убирать по 20 лампочек с интервалом в 15 минут. Вот и получится, что интенсивность света будет падать постепенно и незаметно. Кстати, чтобы наши звездолётные «рассветы» и «закаты» были похожи на природные, покрасим каждую группу ламп в нужный цвет от жёлтого до сиреневого разной интенсивности. Отключая разноцветные оттенки в правильной последовательности, можно будет создать цветовую иллюзию наступающего заката. Рассвет, соответственно, потребует задействовать колоритную гамму в обратном порядке.

— Замечательная идея! Когда приступим к покраске ламп?

— Сегодня. Обеспечим бабочек комфортом! Они должны в полной мере наслаждаться красотой природы, пусть и не совсем настоящей. Интересно будет понаблюдать при прилёте на Землю, насколько здешние обитатели свыклись с космической обстановкой и захотят ли её покинуть, когда мы откроем форточку в настоящий земной мир.

— Уверена: бабочки вылетят из ракеты как можно скорее.

— Почему?

— Согласно мудрости поговорки: «Птица, которая долго томилась в клетке, обязательно взлетит высоко».

— А здесь есть птицы?

— Здесь много чего есть, даже розы, — я приблизилась к укромному уголку., сплошь занятому розами. — Розы тут хорошо растут, потому что много птиц.

— Чем кормите птиц в условиях космоса?

— Не поверите: птицы тут сами находят себе питание. Эти птички — колибри. Они пьют нектар орхидей и заодно опыляют растения.

— Это кто так здорово придумал? Вы?

— Нет. Я впервые полетела в космос.

— И сразу на Марс?

— А что? Марс не так далеко.

Бабочки стали садиться на нас, видимо почувствовав запах сладкого сиропа, исходящий от наших рук. Вот именно на этот случай, когда насекомые могут увязаться за астронавтами и в итоге заплутать в коридорах звездолёта, предназначались три смежных зала вокруг оранжереи. В этих залах посетитель, покинувший оранжерею, должен быть пребывать не менее часа, дожидаясь, пока все крылатые не утолят своё любопытство, не обследуют его со всех сторон и не вернутся назад, к цветам.

Вечерами (в сумеречном полусвете автоматически закрывающихся приламповых створок) бабочек становилось особенно много, так как вылетали из укрытий ночные насекомые. Когда ломались шторки, я определяла время суток по бабочкам: если кружат дневные, значит, на звездолёте царит «день». Если ночные — «ночь».

— Удобно тут всё оборудовано, — оглянулась Аня. — Смотрю, все счастливы. Как эта живность будет привыкать к земной гравитации?

— Эти насекомые вообще-то земные…

— Уф, отлегло, — усмехнулся Вася, — а то мы подозревали, что сириусянские. А раз они земляне, то генная память поможет им адаптироваться на Земле. Ранее полученные навыки все существа возвращают себе быстро, опираясь на знакомые ощущения.

— Да, генная память часто выручает, — кивнула Аня. — Не кажется ли вам, что орхидеи просто созданы для межгалактических перелётов? Здесь им комфортно: в меру жарко днём, а вечером ветрено и влажно. — Аня потрогала мокрые камни в кадушках под растениями. — На Марсе, в пещерах, мы тоже так же экономно расходовали воду в искусственных лесах, перегоняя один и тот же ручеёк среди камней в разные стороны. Похоже на принцип подачи воды в фонтаны.

— С орхидеями нет проблем. Эти цветы терпеливы и дольше других растений способны переносить несвоевременный полив. Однако свет должен быть неярким, так как с усилением интенсивности освещения увеличивается потребность флоры в воде.

— Эксперимент с космическим садом удался. Можно запатентовать изобретение. — Аня поймала лепесток розы, кружившийся в потоке воздуха вентиляторной решётки.

— На Земле и на Марсе давно существуют такие сады. Надо их рекомендовать ребятам с Ориона, — мечтательно вздохнул Вася.

— Ого, какие планы на будущее! Но когда ещё ты увидишь орионцев? — с ироничной интонацией сказала Аня.

— То-то и оно… — Вся подпёр подбородок рукой. — Может, послать им сообщение?

— О чём?

— Просто привет.

— Ты помнишь наизусть фразу космического приветствия?

— Нет.

— В таком случае никто тебя во всей Вселенной не поймёт. Зачем засорять эфир? Надо точно придерживаться литературных эталонов, принятых в галактиках. Иначе произойдёт путаница. А сейчас даже «Золотого Бутона» у нас с собой нет. Забыли взять.

— Кто ж знал, что мы так скоропалительно удерём с Марса?

— Что такое «Золотой Бутон»? — поинтересовалась я.

— Это экран, принимающий сигналы Вселенной. Голосовая связь с помощью него не налаживается, зато видеообращение передаётся безукоризненно. Но нужно знать условные обозначения. То есть нельзя во Вселенную отправить письмо следующего содержания: «Привет жителям Вселенной от землян!», а надо только так: «Даря не молоко — луг». Тогда при обратном прочтении получится: «Гул около меня. Рад». Всё вместе будет означать, что отправляющий сообщение дарит получателю пожелание сочных лугов для пастбищ (чтобы имелось молока в домах) и заодно уверяет его в своём успехе (ведь «гул» предполагает работу моторов, что всегда радует).

— Можно и так. Но я точно не помню.

— Вот и не стоит ничего отсылать. Труженики космоса привыкли к краткости и ждут лаконичных, понятных сообщений. Для этого придумали условные обозначения событий, чтобы не тратить времени на расшифровку замыслов авторов писем: порою невозможно догадаться о том, что чужие фразы могут значить. Лучше переписываться символами. Тем более, что действия в космосе однотипны и очевидны: полёт, разлука, оборудование, ремонт, помощь, взаимопонимание, неизбежность.