Unknown - Венок Альянса (СИ)

– Андо… - голос Алана дрожал, - может быть… может быть я не слишком много в этом понимаю… Но мне кажется, что ты… Можешь ли ты быть уверен в том, что говоришь? Многим, говорят, даётся предчувствие смерти, но только бог решает, сколько жить человеку и когда умереть. Бог может и изменить своё решение. Иногда то предчувствие, в котором человек видел свою смерть, касается какого-то тяжёлого момента в его жизни, после которого… Допустим, что-то в нём умирает, но что-то, чему пришло время умереть. Если так посмотреть, то и я в этот момент, там внизу… умер, но о такой смерти не жалеют. И думаю, многие… умерли и ещё умрут с тобой рядом для жизни куда лучшей. – он сполз с кровати, опустившись на колени у ног Андо, крепко стиснув его руки в своих, - то, что явилось мне… всем нам, там, на равнине, в тебе… я думаю, это знак того, что мы должны увидеть бога в самом себе, друг в друге. Увидеть и полюбить. Именно это ты несёшь людям… кто принесёт, если не ты? Быть может, так нужно было, чтобы мир наш, больной и жестокий, забывший о любви, о сострадании, очистился огнём Литы и омылся слезами Байрона, и ты, именно ты… через тебя, тобой… мы все поймём, почувствуем это. Преобразимся. Не лишай твоих друзей, всех, кому ты дорог, счастья увидеть тебя, обнять, согреться твоим светом.

Андо почувствовал, что жжёт не только спина, но и глаза. Всё те же слёзы… Кому они адресованы? Словам этого мальчика? Его надеждам или надеждам самого Андо? Спасти Его, успеть помочь? Он снова чувствовал крылья за спиной, и они, уже так привычно, ранили лопатки.

– Алан… Что ты видишь, когда смотришь на меня? Что видит любой взгляд? Человека? Но человек не может обладать такой силой, которую ты ощутил и на себе. Бога? Но бог не знал бы такой жажды, таких страданий… Побочный продукт ушедшей цивилизации, без цели, без задач… Бога в этом мире больше нет. Я хорошо знаю, как и когда он умер, и всё же стремился к нему, всё же искал всего, в чём есть хоть малый его след. А всё другое, что могло бы тоже называться богом, окинуло этот мир, и если так произошло - значит, так и должно быть. Только я остался здесь, малая часть этого Света, чтобы вечно стремиться к тому, чего мне не достигнуть… И для чего мне быть? Для того, чтоб люди могли уповать на мою силу вместо того, чтоб уповать на свою? Я имею власть дать часть этой силы тому, кто нуждается в ней. Только бы не дать вместе с нею часть моей тоски и одиночества…

Андо повернулся к мальчику. Алан прижался влажной щекой к ладоням Андо, глаза его были огромными, тёмными, горящими.

– Андо, я знаю, знаю, что ты не бог. И… представить не можешь, как меня это… радует именно в этот миг. Позволь мне остаться сейчас с тобой, быть рядом, хотя бы немного унять твою печаль. Не как с целителем, не как с орудием бога… как с человеком. Как с другом. С тем в тебе, что человеческое, тёплое, что тянется к теплу и отзывается на ласку. Позволь… помочь… позволить тебе побыть немного и человеком. Ты был достойным орудием света, иначе бы бог не явил этот свет так явно для нас всех… Теперь позволь себе этот недолгий миг покоя.

– Я буду с тобой, Алан… столько, сколько смогу. Алан… Знаешь, рядом с тобой я всегда чувствовал себя спокойно. Это иное спокойствие, чем с теми, у кого я искал поддержки и защиты в минуту слабости, или теми, кто искал поддержки и защиты у меня. Может, быть, это можно назвать - равенство… Между нами есть такое сходство, которого нет ни с кем, и конечно, хорошо, что мы одни такие в этом мире, но хорошо и то, что мы встретили друг друга. Ты - чудо в моей жизни, Алан. Чудо, что ты не стал таким, каким был я. Многие говорили тебе - чудо, что ты вообще живёшь… Чудо, что ты не потерял себя во тьме. Я себя в свете едва не потерял. Я простил твоего отца уже за то, что есть Офелия, но готов молиться за его грешную душу, потому что есть ты.

– Я счастлив слышать это, Андо. И счастлив возможности…

«Соприкоснуться своей душой с твоей душой».

Комментарий к Часть 5. ТЕРНОВНИК. Гл. 6. Per astrum, ad aspera

Иллюстрация:

“Команда свободной воли” - Виргиния, Гелен, Аминтанир.

https://yadi.sk/i/94bi4t753MV7rx

Картинка крупновата, я как-то не осознал, что заливаю…(

========== Часть 5. ТЕРНОВНИК. Гл. 7. Молитвы детей ==========

– Господин Гарриет, простите за беспокойство, не заняты ли вы? – лорканец-жрец Таувиллар склонился в почтительном полупоклоне, глядя на Гарриетта выжидающе-жадно.

– Ну… Особенно нет, но… Смотря для чего. Вам нужна какая-то помощь…?

– Таувиллар, - пришёл на помощь лорканец, прекрасно знающий, что с жрецом Зуастааром, одного с ним ранга и, соответственно, одеяния, рейнджеры его всё-таки чаще путают, чем различают, - о да, я хотел бы… Если у вас найдётся… Некоторое время для беседы…

– Ну, собственно, пока мы торчим здесь, дел у нас всё равно не шибко-то. Взлететь мы не можем, пробовали. Видимо, это место всё ещё держит нас зачем-то. Так что валяйте.

Лорканец просиял.

– Я хотел поговорить с вами… в беседе, сразу после того, как мы вернулись с моления, вы показали себя человеком, не чуждым искания бога, и…

– Да понабожнее меня есть, в общем-то…

Таувиллар закивал.

– Конечно, высшим счастьем было б для меня говорить с самим Просветлённым… Но я не чувствую, что этого достоин. У меня на родине есть понятие – стать слугой слуги. Ищущий просветления, сознающий свою слабость и ничтожность пред богом не идёт к Великим Вождям или даже Просветлённым Учителям, ибо сознаёт, что это дерзко, и приходит служить тому, кто служит им, чтобы от него получить наставление. Я пришёл получить наставление от вас, если только и это не будет слишком дерзким для меня.

– Но… я совершенно не знаю, что вам сказать… - пробормотал Гарриетт, которому абсолютно не хотелось сейчас вдаваться в подробности, что он, мягко говоря, не является слугой Андо, - я, как и вы, в растерянности.

– Это ничего. Я хотел говорить с вами о вашей религии, о вашем понимании бога. Как член старшего круга Просветлённых Учителей, я имел доступ к изучению верований иных миров – того, что нам доступно из них. Меня заинтересовало понятие… богочеловека. Тогда я не смог понять этого до конца, и решил, что это один из примеров невразумительности ересей иных народов. Теперь я был наказан за поспешность суждений и неправедную гордость. Я хотел бы услышать от вас, как следует понимать таинство явления богочеловека и что есть любовь господня, снизошедшая в мир.

Гарриетт потёр подбородок. Нельзя не сказать, более странных разговоров он не имел с поры своего обучения у минбарских учителей.

– Вы говорите об Иисусе Христе?

Лорканец кивнул.

– Я думаю теперь, ваша религия удивительна этим, богата этим… Мне казалась кощунственной и богохульной эта мысль – что сам бог может явиться в теле человека, жить как человек… Теперь я понял, какой глубокий смысл в этом скрыт, и я хотел бы под вашим руководством сделать первые шаги в постижении этого смысла. В самом деле, как это прекрасно! Господь, явившийся в человеческом теле, господь, испытанный земными страстями… Как могли мы прежде не восхититься этим величием, принять его за слабость? Всё это время господь терпеливо ждал, когда мы услышим и правильно поймём его голос, но мы были слепы и глухи… Господь счёл нас слабыми, потому и не являлся к нам в виде человеческом, господь всё это время прощал нас за то, что мы неправильно понимаем его волю. Мы не допускали мысли о том, что в верованиях иных миров тоже может быть свет Наисветлейшего, правда о нём. Мы не думали о том, что если уж Наисветлейший создал всю вселенную – а думать, что не Наисветлейший, а кто-то другой мог создать вас, или минбарцев, или кого-то ещё – грех самый невообразимый из возможных, ибо творец один – то и откровение о себе он тоже должен был им дать. Непростительной гордыней было думать, что самое истинное, самое правильное откровение было дано именно нам. Раз уж господь, как заботливый наставник, вёл нас от колыбели к звёздам – мы многим раньше должны были понять… Преступно было наше искажение его светлого образа, преступно было наше… отрицание его части в себе. Прошу вас, достойнейший Гарриетт, расскажите ещё что-нибудь из речей того великого мужа, что учил вас у вас на родине.