Олег Дивов - Второе пришествие землян

Настойчивость, терпение, бесчисленные чашки кофе, и сутки спустя у меня было куда больше данных, чем на момент прибытия на астероид.

Я вновь разложил план станции с кружками и стрелками на столе и стал добавлять полученные сведения.

Первый кружок – Борис Красинский. Зарабатывает деньги на «отмывание» грехов – священника обвинили в прелюбодеянии с прихожанкой и наложили епитимью – огромное пожертвование в пользу церкви. Неминуемая депрессия, длительное пребывание в замкнутом пространстве, тяжелая работа и постоянное издевательство от высмеивающего религию начальника. Может ли все это в совокупности привести к психологическому срыву и подтолкнуть человека к убийству? Абстрактного человека – да, вполне. Такого глубоко и искренне верующего, как Борис? Сомневаюсь. С другой стороны, вера – меч обоюдоострый. Вера может удержать человека от страшных поступков, вера же может к ним подтолкнуть, все дело в ситуации и интерпретации. Да, пожалуй, доведенный до крайности Борис мог убить.

Второй кружок – Николетта Басси. Последние годы неизменно отказывалась от солидных, обещавших прекрасные карьерные перспективы контрактов ради заработков на тяжелой работе. Причина – отчаянная нужда в деньгах на лечение шестилетней дочери с врожденным пороком сердца. Должна во что бы то ни стало отработать контракт, чтобы получить всю сумму, и вынуждена терпеть домогательства начальника. А возможно, и не только домогательства. Может ли это довести до убийства? Безусловно.

Третий кружок – Макс Бауэр. Он не искупал грехи, у него не было огромных долгов или расходов. Макс вот уже восемь лет как занимался разработкой астероидов, и нынешний контракт ничем не отличался от трех предыдущих. Послужной список Бауэра выглядел безупречным. Однако, изучив архивы, я нашел сведения, которые были удалены из всех официальных отчетов. Два года назад Бауэр с Финнеганом подписали трехлетний контракт на разработку платинового рудника на Церере. Контракт был прерван по подозрению персонала в хищении сырья. До официального обвинения, однако, не дошло – дело по-тихому закрыли и списали в архив.

В материалах того дела фигурировало еще одно, уже знакомое мне имя – Анжела Ангелова. Я поставил на схеме новый кружок, розовый. Капитан курьерского судна, которое забирало добычу с астероидов и транспортировало на базу. Походило на то, что часть этой добычи до складов компании не доходила, а оседала в трюмах грузовозов, принадлежащих реализаторам черного рынка.

Я протянул стрелку от кружка с Анжелой к полям бумажного листа и упер ее в черный прямоугольник. Затем соединил второй стрелкой кружки Ангеловой и Бауэра. Пририсовал над ней сердечко. Походило на то, что Анжела была давней знакомой Макса и почти наверняка его любовницей.

Я на минуту задумался. Логично предположить, что троица отрабатывала на новом месте прежнюю схему. Однако в какой-то момент она дала сбой. «Твоей доли больше нет, забудь о ней, мы с девчонкой тебя выключаем», – сказал Финнеган Бауэру. Девчонка – это Ангелова. Получается, она объединилась с Финнеганом против своего любовника и они вдвоем выставили его из схемы.

Причина казалась довольно банальной и, как бывает в девяти подобных случаях из десяти, единственно верной. Анжела влепила Максу пощечину – обычная реакция преданной женщины на мужскую измену. И объект этой измены на станции мог быть только один.

– Николетта, вы давно спите с Бауэром? – в лоб спросил я.

Я вызвал девушку к себе, но заставил прождать под дверьми почти четверть часа. Войдя внутрь, она уже была взвинчена до предела. Но, похоже, собиралась отпираться до последнего.

– Давно? – переспросил я, наблюдая, как краска заливает ее лицо. – Джеймс Финнеган знал о ваших отношениях?

Николетта молчала. Внезапно у нее задрожали руки, она стиснула их в замок.

– А может, вы спали с ними обоими? И они знали друг о друге? Конечно, знали, что можно утаить на такой маленькой станции, – намеренно цинично продолжал я. – А как же Борис – он не чувствовал себя обделенным? Или вы и с ним тоже?..

– Нет! – вырвалось у девушки.

Я криво улыбнулся.

– Значит, только с Финнеганом и Бауэром?

Николетта опустила голову.

– Нет, – глухо ответила она.

Я молчал, и помещение заполнила тишина. Была она плотной и тяжелой. И давила.

– Нет, – наконец, повторила Николетта. – Только с Максом.

Я понял, что наступила кульминация. Одно признание влечет за собой другое, нужно только задать резкий, провоцирующий вопрос.

– От скуки? – цинично ухмыльнувшись, бросил я.

Николетта так и вспыхнула возмущением:

– Мы любим друг друга!

Теперь оставалось только ее дожать.

– Любите? – издевательски переспросил я. – Ну, допустим, Макс к вам неравнодушен. А вы? Не деньги ли вы любите, которых у Бауэра достаточно, чтобы оплатить лечение вашей дочери?

Николетта отшатнулась, как от удара.

– Ступайте, – велел я ей. – И скажите Бауэру, что я хочу его видеть.

Мне внезапно сделалось тоскливо. Иногда я ненавидел свою работу. Фактически, я давил на Николетту и старался ее унизить, пользуясь тем, что слабое звено – именно она. И успеха добился именно этим – жесткостью и безжалостностью. Какой-то подонок семь лет назад вскружил ей голову, а потом сбежал, оставив с новорожденной дочерью на руках. Девочка смертельно больна: чтобы продлить ей жизнь, Николетта год за годом пластается в медвежьих углах Солнечной системы, считай, на каторге. И вот – встречает Макса. Какая мне разница, вправду ли она его любит или собирается воспользоваться его деньгами. Не мое дело, как они…

Я тряхнул головой, отгоняя совесть прочь. Итак, Финнеган сообщил Ангеловой, что Бауэр изменяет ей, и предложил исключить того из доли. Если учесть, что в то же время Финнеган продолжал домогаться Николетты, то можно считать, Макс вырвался вперед в гонке за звание главного подозреваемого. Правда, улик пока нет, и нельзя исключать, что они с Николеттой сговорились. А тут еще Красинский, который тоже вполне мог оказаться участником заговора. К примеру, если Бауэр обещал ему денег в обмен на соучастие. Что ж, задачи со многими неизвестными были частью моей работы. Так или иначе, я чувствовал, что разгадка уже близка.

– Вот что, господин дознаватель, – Макс Бауэр был предельно серьезен и собран. – Вы залезли туда, где вам делать нечего. Мои отношения с Николеттой – не ваше дело, понятно вам?

– Видите ли, Бауэр, – проигнорировал я вопрос. – Вы – мелкий жулик, залезший в карман нанявшей вас компании. Вы занимались хищениями не первый год. У меня достаточно материалов, чтобы возбудить дело. Например, я могу распорядиться задержать Ангелову, и ее допросят прекрасные специалисты, умеющие получать показания. И тогда вы вместо брачного венца пойдете в тюрьму – если и не за убийство, то за хищение. Как вам такая перспектива?