Николай Шмелёв - Бесплатное космическое путешествие (СИ)

На секретных плантациях, надёжно скрытых от посторонних глаз, проросли первые ростки «Запретного цветка». Агроном, Василий Кузьмич Бакланов, по прозвищу «Баклажан», намекнул на то, что это, собственно, не цветок, а растение, но культиваторам этот факт был по барабану. Многие несведущие люди, которые впервые сталкивались с агрономом, искали параллели между прозвищем и его фамилией. Им сразу объясняли, что искать какие-либо графологические корни бессмысленно — прозвище агроному дано в связи с его профессиональной деятельностью. Он суетился, делая вид, что ничего не делает. Отсюда имелся огромный риск того, что делянка, в скором времени, займёт собой всё жизненное пространство, в настоящее время, занятое культурными растениями. Спасло «Синтетиков» с «Органиками», да и остальные голодные рты станции «Пионер», одно обстоятельство — растение оказалось техническим. Его раньше выращивали для производства канатов и очень грубой ткани.

— Неправильная! — скривив рожу, почти проорал Василий Кузьмич, выпуская изо-рта плотный клубок сизого дыма.

Заместитель руководителя лаборатории Жан Батис Велакруа почесал затылок и задумчиво спросил пустоту:

— И куда теперь всё это девать?

— Канаты будете плести! — злобно крикнул руководитель лаборатории Питер Петерсен, по прозвищу «Просто Пит».

Кое-кто, не забывал добавлять в конце ещё одно «Просто». Иногда ставя акцент на многоточии.

Велакруа вяло пожал плечами и тихо спросил:

— Зачем?

— Для швартовки станции — прилетим же мы куда-нибудь, в конце концов!

Агроном, для пользы общего дела и чистоты эксперимента, часть плантации поместил в антигравитационный отсек, пожертвовав другими растениями. «Над всем не поэкспериментируешь!» — здраво рассудил Василий Кузьмич, любовно ухаживая за зелёными насаждениями. Они росли в невесомости, тянулись к свету, но принимали какие-то неестественные формы. При одном и том же ботаническом виде подросшие саженцы выглядели по-разному, но, с неизменно резкими чертами, как треугольники для черчения. Баклажан не слишком сильно горевал по этому поводу, справедливо полагая, что потребительский результат важнее визуального.

Секретную оранжерею агроном поделил на участки, в которых имелись глухие карманы. На их грядках росли особо ценные экземпляры редких экзотических растений. Первый глухой карман секретной оранжереи — «Грибница». В нём Василий Кузьмич производил эксперименты с грибами: чёрными и белыми трюфелями, шампиньонами, способными расти без освещения. В этом кармане имелась дверь, за которую Бакланов ни разу не заходил. Её замуровали ещё на околоземной орбите, до прибытия агронома на службу. Поговаривали, что ещё тогда проводились какие-то секретные разработки на основе грибов — «Кордицепсов». В условиях тропических дождевых лесов Земли существует тысячи видов этих плодовых тел и каждый специализируется на одном виде насекомых, не давая ему доминировать над другими. Внедрившись в тело жертвы, кордицепс поражает мозг насекомого. Прорастает гриб около трёх недель и созревает, обзаведясь смертоносными спорами. Любые родственники, например, муравья, на виде которых гриб паразитирует, будут атакованы спорами, которые разбрасываются на пути его следования. Какие были показания к эксперименту, неизвестно, так как учёные, проводившие их, остались на Земле. Или в том замурованном помещении… Ходили слухи, что грибы, в условиях жёсткого ионизирующего излучения, которому они подверглись, поменяли свои гастрономические пристрастия… Как уже было сказано, в настоящее время лаборатория изолирована; дверь наглухо заварена и залита бетоном. Для этого сделали опалубку в метр толщиной, предварительно сварив железный скелет. Железобетонная перегородка перегородила всякий доступ в помещение. Кое-кто выдвигал версию о том, что там уже давно нет никакой жизни, но оппоненты возражали, мотивируя фактами — клопы могут впадать в анабиоз на триста лет… Да и что там делать? Вот это был самый весомый аргумент! Для чего-то, неустановленные личности подавали робкие голоса: что происходит за стеной, неизвестно, но иногда оттуда доносятся шорохи — тем самым подогревая нездоровый интерес к лаборатории. Провокаторы!

Во втором глухом кармане росли галлюциногенные грибы, которые угрожали сорвать план по сбору урожая трюфелей, не говоря уже про шампиньоны. Если первые грибы шли для личного пользования, то вторые отправлялись в рестораны комплекса, в обмен на другие продукты, включая хлеб. Такие «шампиньонные» караваны всегда шли под конвоем. Доставка трюфелей, если принималось решение об их транспортировке, требовала повышенной охраны. Имеющиеся в наличие силы напоминали спецназ. По количеству бойцов — маленькую армию.

Дальний, незакрытый отсек оранжереи «Х» назывался «Хищные цветы». Он так и остался рабочим со времени закладки лаборатории. В земных условиях цветочки имели безобидные размеры, но после облучения стали пугать не только посетителей… Старший лаборант отдела Мигель Веласкес, по прозвищу «Живописец» и лаборант Виктор Эжен занимались там своими экспериментами. Как понятно из названия, в этой лаборатории проводились опыты по выращиванию хищных растений. Так как растут они на очень бедных почвах, лишённых полезных веществ, то и растения ведут хищный образ жизни, получая питательные вещества из насекомых. Экспериментируя с хищными цветами, первоначально планировалось скрестить их с огурцами, а в последствии и с другими полезными растениями. Показания к эксперименту: первое — удобрений не нужно; второе — почву заменит любой мусор — только увлажняй вовремя и третье — заодно, хищники сожрут всех мух. Правда, и опылителей могут переварить — до кучи. Вместе с экспериментаторами…

С безопасного расстояния, Мигель разглядывал коллекцию растений оранжереи «Х». Разинутая пасть гигантской «Венериной мухоловки» жутко напоминала крокодилью, причём, его ископаемого предка — кайнозуха. Не отпускало ощущение, что питается растение исключительно гиппопотамами, но, не брезгует и слонами. К этому растению близко не подходи — «пасть» захлопывается со страшной силой…

Неподалёку рос гигантский «Непентес». Его огромный кувшин свисал на толстенном стебле, напоминающим солидное бревно. Матовые вощёные бока зелёного цвета с бордовыми крапинками почти не отражали свет фонарей, а огромная крышка находилась в состоянии боевой готовности. На дне кувшинчика, размером с цистерну, плескалась жидкость, с помощью которой растение переваривает свои жертвы. В его чреве постоянно проживал сожитель-нахлебник — красный паук-краб. Он и на Земле проводит всю жизнь внутри кувшинчика, и лаборатория станции «Пионер», не исключение. В жидкость падают насекомые, соскальзывая со стенок и паук ловит момент, чтобы перехватить добычу. Он спускается вниз, удерживаясь с помощью паутинной нити. Как ни странно, внутри на постоянной основе живут личинки комаров, которым водная среда просто необходима. Если пауку-крабу нужно нырнуть в жидкость, ловя личинок комаров, он захватывает с собой пузырёк воздуха. Если Мигелю необходимо провести какие-либо замеры или ещё что-нибудь внутри кувшинчика, он присоединял провода на мускулатуру крышки кувшинчика и включал электрический ток. Крышка распахивалась и оставалось только подложить пару брёвен для страховки. Всё — путь открыт… Вот только паук-краб не вызывал оптимизма своим непредсказуемым поведением…