София Серебрянская - Склонность к «Венере» (СИ)

– Вы не видели Зенона?! Он здесь работает.

– Зенона?.. А. Вы опоздали, молодой человек, он уже ушёл. Думаю, завтра вы сможете найти его на рабочем месте…

Не слушая, Атрей снова помчался на улицу. Пока что он слабо представлял себе точное направление, в котором стоит двигаться. Позвонить кому-нибудь из друзей Зенона? Но он не знает ни одного телефона, ведь Марсы не слишком-то его жаловали и в основном общались через его супруга.

Ещё никогда юноше не было настолько плохо. Он ведь просто хотел проявить немного самостоятельности, что, чёрт побери, в этом плохого?! Да, наверное, стоило обговорить всё с Зеноном – тогда бы тот вряд ли удивился, увидев в их квартире постороннего человека. Тогда легче было бы объяснить, что это – заказчик, а не какой-нибудь его любовник…

Одна улица сменялась другой; Атрей бежал, не разбирая дороги и тщетно надеясь увидеть в толпе знакомую рыжую шевелюру. Сердце колотилось, будто сойдя с ума.

Если бы можно было повернуть время назад! Тогда бы он не стал искать работу, не обговорив это с Зеноном, не взялся бы за тот идиотский натюрморт, не впустил бы Элиаса… Да много чего бы не сделал, и в результате ему бы не пришлось сейчас метаться по улицам, молясь, чтобы с Зеноном не случилось ничего непоправимого.

Не успев даже притормозить, Атрей врезался в кого-то и тут же полетел на землю вместе с не вовремя подвернувшимся под руку путником. Тот возмущённо вскрикнул. Это оказалась девушка, смотрящая на него по меньшей мере как на полного идиота:

– Ты что творишь?! Не видишь, куда прёшь, что ли?!

Атрей молчал, глядя в безукоризненно накрашенное личико возмущённой девицы. Положа руку на сердце, она имела полное право возмущаться. Но, с другой стороны, он ведь просто её не заметил!

– Чего уставился?! – всё так же верещала девушка, сжимая руки в кулачки и разве что не набрасываясь на незадачливого художника. Атрей опустил голову.

– Да он больной какой-нибудь, наверное! Не обращай внимания, – буркнул какой-то незнакомый парень, помогая девице подняться. Та, напоследок плюнув в сторону обидчика, удалилась.

Атрей же всё так же сидел на асфальте, хоть и понимал, что смотрится по меньшей мере глупо и неприлично. Этот город слишком большой, чтобы можно было так просто отыскать в нём всего одного человека. Хотя, казалось бы, человек – не пылинка, не может так просто потеряться… Особенно такой приметный, как Зенон.

И что теперь делать?! Носиться по городу с его фотографией на телефоне, подсовывая её под нос всем встречным и надеясь, что кто-то вспомнит недавно проходившего по этим улицам Марса. А если никто не вспомнит? Что, если его не запомнили, не заметили? Нет, домой он рано или поздно вернётся – как-никак, квартира по документам принадлежит ему, вряд ли он сам уйдёт из дома. Но к тому моменту он наверняка уже примет окончательное решение, и решение не в пользу Атрея.

Молодой художник тупо уставился на фотографию в телефоне. На ней Зенон улыбался, и от этого становилось хуже в разы. Сейчас ему плохо, и нужно найти его. Объяснить произошедшую ошибку, покаяться в стремлении работать, рассказать обо всём, в том числе о совершённом много лет назад «подвиге».

– Атрей?! Ты чего ревёшь?

Подняв глаза, юноша первым делом увидел детскую коляску, в которой гордо восседала крошечная девочка в белом комбинезоне, и лишь затем разглядел хозяйку этой коляски – Алкесту.

– Зенон… Ты не видела его? – с надеждой посмотрел на подругу Атрей. Может, хотя бы она подскажет, в каком направлении двигаться?

– Видела недавно. Кажется, он шёл куда-то в сторону местного бара. Вы что, поругались?

– Я потом всё объясню, ладно? Спасибо! – и, не дожидаясь, пока Алкеста начнёт расспросы, Атрей бросился в указанном направлении. Только бы и в самом деле найти Зенона в этом проклятом баре!

Уже на подходе к бару Атрей увидел знакомую рыжую шевелюру: Зенон стоял, привалившись плечом к дверному косяку, и задумчиво прихлёбывал из банки что-то явно алкогольное.

– Уф, наконец-то я тебя нашёл! – едва не падая, подошёл к супругу Атрей. – Я всё объясню!

– Зачем?

Атрей покачнулся, словно с разбегу натолкнулся на стену. Все слова, до того пытавшиеся сорваться с кончика языка, улетели обратно в горло и теперь еле-еле оттуда выкарабкивались. Подобное равнодушие причиняло боль – теперь-то было ясно, что это такое, когда болит сердце, а не разбитая коленка.

– Послушай, я в самом деле не…

– Значит, ты даже не посоветовался со мной, и нашёл работу?

Пару секунд Атрей пытался сообразить, всерьёз ли ему предъявляют эту претензию – он-то настроился отрицать измену. Затем глубоко вдохнул:

– Слушай… Давай поговорим откровенно, хорошо?

– Валяй, – разрешил супруг, снова отхлёбывая немного содержимого банки. Чем именно пытается напиться Зенон, молодой художник предпочёл не спрашивать.

– Я много раз просил тебя разрешить мне найти работу. Мне было неприятно просто торчать дома и ничем тебе не помогать, понимаешь?! Сам ведь знаешь, готовлю я ужасно, а уборку ты сам любишь…

Зенон тоскливо посмотрел на спутника жизни:

– Но ведь у нас была возможность обратиться в «Новую жизнь». Тогда бы у тебя, конечно, было меньше времени на рисование, но…

– Да не люблю я рисовать! Если точнее – ненавижу. Но это было единственное, чему меня смогли научить.

Выдав эту откровенную фразу, Атрей устало выдохнул, потирая руками виски: у него вдруг заболела голова. Он-то думал, что Зенон решил, будто супруг ему изменяет! Но нет, его разозлила бытовая мелочёвка. В остальном же он… верил Атрею? Ну, хоть в чём-то легче.

– Почему ты раньше не сказал?

– Я говорил! А ты не слушал… Не подумай, я тебя не обвиняю! Я бы тоже не стал слушать Венеру…

Пустая банка покатилась по земле, и в следующий миг Атрея крепко схватили за плечи, разворачивая лицом к себе. Молодой художник смотрел в глаза супруга, пытаясь успокоить бешенное сердцебиение.

– Не будь идиотом, ладно? Я люблю тебя не за то, что ты Венера. Посмотри по сторонам! Венер сотни. А я люблю тебя, придурок!

Атрей нервно сглотнул, чувствуя, что ещё немного – и ноги перестанут его держать. В самом деле, почему он раньше позволял стереотипам так легко управлять своей жизнью. Да, по документам он Венера – и что?! Почему из-за этого он заранее решил, что Зенон относится к нему лишь как к Венере, а не просто как к любимому человеку?

И тем легче оказалось неуверенно шепнуть:

– Слушай… Я не уверен, но… В общем, в детстве я выбрал неверные ответы на тест. Нет, возможно, я и Венера, но…

– … Но уж точно не типичная, – усмехнулся Зенон и пьяно икнул. Атрея обдало запахом алкоголя, и только сейчас он сообразил: за вроде бы столь недолгое время поисков любимый успел по уши залить своё «горе».