Александр Владимиров - Евангелие от космонавта [СИ]

Объяснения орнаментов нашел почему-то Перчиков. Ожидали, конечно, что разгадку даст Степан Егоров, но тот сделал это первым.

— Похоже на арабские надписи, — пояснил он, — я видел такие же, когда отдыхал с родителями в Бухаре. Тогда мы жили у медресе(16), и я частенько бегал разглядывать арабские надписи, что находили местные археологи.

— Действительно, — согласился Егоров, — похоже на арабские надписи. Но, увы, в арабском я не силен.

— М-да, — проговорил Бережанов, — где же мы на Венере найдем араба или хотя бы лингвиста. Ямамото, — вдруг он обратился к японцу, — может вы, умеете читать?

— Я нет, а вот компьютер, любой текст переведет, — ответил тот. — Только надпись отсканировать и в программу ввести, а та уж сама за нас все сделает.

Идея пришлась по душе Бережанову, и тот сразу же распорядился продумать, как это сделать.

Вернулись к центральной пирамиде города.

Самое высокое здание. По высоте казалось, даже превосходило пирамиду Хеопса.

— Как же в таких сооружениях жить? — спросил вдруг Роберс. — Я, конечно, понимаю, что чувства комфорта у всех разные, но ведь должны, же быть окна.

— Не обязательно, — ответил Егоров. — К тому же, у кого-нибудь есть уверенность, что здесь не использовались ставни. Ведь смогли же хозяева создать сложный прибор — "Булаву".

Еще с полчаса, ходили вокруг пирамиды, пытаясь обнаружить вход. Затем вернулись на базу, где занялись насущными делами. Ямамото и Егоров решали, проблему сканирования. Перчиков с Федоровым занимались контролем периметра. Цибуля с Бабушкиным возились на кухне, готовя обед для экипажа. Как выяснилось, украинец был неплохим поваром. Сам же Бережанов вначале связался с "Туманной" и сообщил о благополучном прибытии в город венериан. Затем вышел на связь с Майданом Ибрагимовичем Понтиашвилли. Поинтересовался у того, есть у него в штате человек владеющий арабским?

— У вас там что, — спросил вдруг грузин, — инопланетяне на арабском языке говорят?

— Какие инопланетяне, — отмахнулся Валентин Петрович, — тут на стенах зданий, почти по всюду орнаменты, напоминающие надписи на арабском.

— Я не удивлюсь, — вдруг проговорил Майдан Ибрагимович, — что если вы не найдете ни одного изображения венерианцев.

— А, это еще почему? — удивился Бережанов.

— Так ведь у мусульман не принято изображать людей и животных.

— Так венерианцы не люди. В смысле никогда людьми не были. Короче запутался с тобой, — вздохнул Валентин Петрович.

— Да, ладно. Я понял тебя. Но с чего ты взял, что они не люди? То есть не напоминают своим строением людей?

На это Бережанов ответить не смог. Действительно, а как они выглядели, эти самые венерианцы на самом деле? Ведь даже если и существую их изображения на Земле, то там они по любому изображены в скафандрах.

Дверь в каюту открылась, и просунулся Бабушкин.

— Валентин Петрович, — проговорил он, — обед готов.

— Одну минуточку, сейчас иду.

Бережанов вновь посмотрел на Понтиашвилли.

— А ты друг поспрашивай, поспрашивай. Вдруг найдешь кого, кто владеет арабским. Конец связи.

Выключил передатчик. Снял со спинки пиджак, надел его и вышел из каюты.

Десять дней в Венерианском городе, пролетели, как один миг. Увы, но человека знающего арабский, ни на "Туманной", ни на "Солнечной". Об этом на следующий день после прибытия сообщил Понтиашвилли. Да и вряд ли специалист со знаниями языка смог бы им помочь. О чем свидетельствовали результаты, полученные на третий день. Со сканированный и пропущенный через компьютер текст, дал не утешительные результаты. Слова, на котором были написаны надписи, не принадлежали к арабской группе языков, как и не относились к ни одному известному земному.

Зато удалось обнаружить входы почти во все дома города. Случилось это случайно, когда Роберс случайно облокотился на выступавший из стены камень. Поначалу никто не обратил на треск, раздававшийся за их спинами. И если бы не Бабушкин, что обходил в это время пирамиду по ее периметру. Он вышел из-за ее угла в тот самый момент, когда громадная плита, закрывавшая проход отъехала в сторону. Бережанов так и не смог решить, кому из этих двоих принадлежит разгадка одной из тайн пирамиды.

Когда вошли внутрь оказались в просторном полупустом помещении. Только несколько столов, да с десяток, похожих на земные, скамеек, они стояли вдоль стен. И напоминали римский сенат. Роберс не раз видел такие интерьеры в американских исторических постановках.

— Парламент, дума, сенат, — проговорил Бережанов. — А цивилизация явно проповедовала демократию.

Он коснулся рукой скамейки.

— Хоть сейчас садись и заседай. Интересно, какие они венерианцы?

— Наверное, такие же, как мы, — проговорил Егоров. — Жаль, что нет нигде ни каких изображений.

И действительно, кроме скамеек, столов больше ничего не было. Хотя если судить по следам, оставшимся в дальнем конце зала, там стояло что-то необычайно массивное.

— Монитор? — Спросил Роберс, прикидывая длину и высоту стоявшего когда-то здесь предмета.

— Вполне возможно, — согласился Егоров. — Хотя я бы предположил, что стела.

— Вряд ли, — парировал Валентин Петрович, — если бы тут была стела, так она так и осталась бы тут стоять. Но что-то произошло, что заставило убрать этот предмет из города. Эх, прав, наверное, Понтиашвилли.

— В чем? — спросили хором присутствующие.

— В том, что не обнаружим мы тут изображений хозяев планеты.

Егоров пожал плечами, слышал он Бережанова мнение грузина по поводу жителей планеты. Да вот, что-то в рассуждения обоих мужей не верил. Как-то неправдоподобно это было.

— Нужно попробовать проникнуть в другие дома, — предложил Степан, — скорее всего они так же открываются, как и эта пирамида.

Предположение Егорова подтвердилось. Вот только, как и в главном здании города изображений не обнаружилось. Поразила внутренняя обстановка помещений. Все скромно, по-спартански: скамейки, столы, но, ни каких приспособлений для сна, будь-то кровать или гамак.

— Как же они спали, — проговорил Роберс, после того, как ими было уже осмотрено с десяток домов. — Чем занимались. Ведь только одни столы да скамейки. Уж, не обедали они все это время.

— Еще одна загадка, — вздохнул Валентин Петрович.

А ведь он был прав. Отсутствия изображений венерианцев, непонятные надписи на "арабском языке", скромное житье и непонятная "булава", технологией превосходившая, в несколько раз, земную.

— Эх, — проговорил Бережанов, — нам бы зацепочку и мы бы раскрутили этот клубок. Глядишь, и узнали бы тайну венерианцев. А вдруг, они ушли куда-нибудь из этих мест из-за непонятных нам, пока, причин.

Теперь, когда был получен доступ в помещения зданий, удалось выяснить, что чем дальше от центра, тем меньше было в доме этажей. В центральном здании было пять этажей, на остальные этажи можно было попасть, открыв двери, что располагались по бокам от входа. В домах на окраине в основном были одноэтажными. Вот почему (это трудно было определить на изображении из "булавы"), сам город напоминал огромный конус.