Александр Владимиров - Евангелие от космонавта [СИ]

Улицы, что простирались из центра к окраинам, были вымощены каменными блоками, структуру которых Степан Егоров пообещал определить, как можно скорее. Одно археолог мог сказать точно, что его добывали в окрестных горах.

Даже отколол несколько кусков от стен зданий и дорожного блока. И сразу же началась бесконечная обработка данных. Вроде и картина начинала прорисовываться, да вот только было опасение, что ко всему к этому люди подходили относительно человеческой точки зрения.

Происшествие случилось на седьмой день пребывания в городе. В тот вечер, Роберс и Перчиков отправились проверить периметр, одна из камер наружного наблюдения вдруг отказалась работать. Прихватили с собой оружие, Майкл, как обычно любимую М-16 взял, а Вадим АКМ прихватил, как впоследствии оказалось не зря. Если русский шел, молча, казалось он, о чем-то думал, вполне возможно и о своей подруге, то американец насвистывал какой-то незатейливый мотив.

Из центра по прямой улице, мимо домов, к невидимому барьеру, пересечение которого посторонним сразу же фиксировалось компьютером на базе. Затем начинала гудеть сигнализация и мигать красная лампочка. Такое уже происходило дважды. И всегда прежде, чем предпринимать какие-нибудь действия, Бережанов садился у одного из мониторов и пытался разглядеть, кто попытался, нарушит их покой. И оба раза это делало существо наподобие табаргана. Вероятно, ему хватало небольшого удара током, чтобы оно со всех ног убегало в лес.

Валентин Петрович надеялся, что когда-нибудь к периметру приблизится венерианец. Хотя был уверен, что вероятность этого слишком мала. И каждый раз отряд десантников отправлялся в так называемую точку прорыва.

Роберс к окраине города вел венероход уверенно, он уже не первый раз направлялся в этот район города. Один раз отвозил Перчикова осматривать, как и сейчас периметр, пару раз Егорова.

— А может, на инопланетный аэродром? — предложил Майкл.

— Хотелось бы, да вот только инструкции нарушать нельзя. Нужно было с Бережановым насчет этого обговорить. Он, сам знаешь, душа человек, глядишь и согласился бы. Выделил пару десантников, — проговорил Перчиков, поглаживая автомат, — ну, и Степан не упустил бы такого шанса.

Спорить американцу не хотелось. Во-первых, бесполезно это. С ним, как с ребенком нянчатся. Туда нельзя, сюда нельзя. Во-вторых, не станут, да и не захотят его слушать. Интересно, что было у Бережанова на сердце, когда на Роберса цветок напал? Вроде спокойным выглядел, а скорее всего, волновался.

"Ладно, — подумал Майкл, — попытаюсь уговорить Перчикова у периметра. Может его самого любопытство одолеет".

Вскоре американец остановил машину. Они выбрались наружу. Роберс с винтовкой наперевес, так ему было спокойнее, Перчиков автомат за спину закинул, в надежде на то, что сумеет взять его в боевое положение, если что-то вдруг случится. На боку коробка с измерительными приборами. Вадим шел впереди, за ним волочился, по-другому и не назвать, Роберс.

Электронщик вдруг оглянулся и посмотрел на товарища. Покачал головой. Майкл сразу понял, что тот недоволен тем, что тот так идет.

— Хватит об аэродроме думать Миша, — произнес Вадим, — да же не пытайся меня уговаривать. Не подамся.

— Ну, может…

— Ни каких может. С тобой что случится, так Бережанов мне голову оторвет.

Подошли к одному из столбов. Вадим достал из сумки отвертку и открыл маленькую крышку, под которой были провода. Подключил к ним "крокодилы" и снял показания.

— Зашибись, работает, — сказал он, — если все столбы по окружности исправно функционируют, ни одна тварь не проникнет.

Отсоединился и направился к следующему. Проделал точно такую же операцию и с ним. Взглянул на Роберса и сказал:

— Ничего. Съездим мы еще к аэродрому.

— Тебе легко говорить, — вздохнул Майкл, — ты вон делом занят, а я?

— А, ты следишь за тем, чтобы мне никто не помешал. На то у тебя и винтовка.

Покрутил ручку на приборе.

— И здесь все окей.

Пошли дальше. Еще один столб. Вновь замеры. И так по периметру почти километр. Около одного Вадим задержался. Долго возился. Потом вдруг выругался. На вопрос Роберса, — Что случилось? Получил однозначный ответ:

— Связи со следующим столбом нет.

Минут пять провозился. Отчего Роберсу даже показалось, что под этим проливным дождем они вот-вот растают.

— А почему земля между столбами не испускает ток? — вдруг спросил он. — Как-никак дождь идет. И не убьет ли этот нас?

— Ток испускает. Ты что надеялся, что увидишь искры?

Роберс кивнул. Вадик это заметил и продолжил:

— Ну, я так и предполагал. А не убивает нас потому, что подошвы у ботинок скафандра прорезиненные. Ты, надеюсь, не забыл, что резина — диэлектрик?

Майкл покраснел. Хорошо, что Перчиков не мог этого видеть. А тот на американца и не смотрел, еще покопался чуть-чуть и произнес:

— Ну, все готово. Можно возвращаться.

То, что за то время, пока не работал в полную силу периметр, могла проскочить тварь, ни Роберс, ни Перчиков не подумали. И скорее всего зря.

Автоматная очередь прозвучала за спиной Майкла неожиданно. Он развернулся и обомлел, на него летело белое чудовище.

— Стреляй Роберс, стреляй, — кричал в ухе голос Перчикова.

Майкл вскинул винтовку и выстрелил. Звук прозвучал, как гром среди ясного неба. Тварь вдруг перестала лететь, обмякла и свалилась на почву. Роберс повторил выстрел, целясь уже в голову хундура. Он узнал этот оскал.

— Еще немного, и ты был бы покойник, — произнес Перчиков, подходя к нему. — Он, наверное, проник сюда, когда барьер, временно, не работал.

— Вполне возможно, — согласился Майкл, присаживаясь над чужим.

Второй раз за время своего пребывания он уже подвергался агрессии. С чего у венерианской природы к нему такая нелюбовь. Может из-за табаргана? Да вряд ли. Скорее совпадение.

А тело хундура было изречено автоматной очередью. Но умер тот только от единственного выстрела Майкла в самое сердце твари.

— Спасибо Вадик, — проговорил, поднимаясь, американец, — ты спас мне жизнь.

— Пустяки, ты бы на моем месте поступил так же. А теперь пошли к венероходу. Нужно забрать чужого в лагерь.

Следующие три дня, после второго нападения Хундура прошли спокойно. Лишь только, когда запасы продовольствия в лагере стали приближаться к критической черте, Бережанов вызвал к себе Роберса и приказал тому отправиться на "Туманную". Майклу ехать ни капельки не хотелось, но с другой стороны он заскучал по Ванессе.

— А, может это любовь? — перед самым отъездом, то ли в серьез, то ли в шутку, спросил Перчиков.

— Какая любовь, — отмахнулся Роберс, — так, влечение.

А уже когда был в дороге, вдруг задумался, а может это серьезные чувства? Поэтому, по приезде тут же кинулся в кабинет девушки. Так как всегда была занята исследованиями. Изучение микроорганизмов, единственное, что сейчас было возможно. Что удивительно, но самочувствие членов экипажа на станции было просто идеальным. Как тут не заскучать? Она пыталась было пообщаться в непринужденной обстановке с Яузой, но тот оказался человек-гранит. Тому сейчас было не до отношений, даже дружеских. Михаил Егорович писал научную работу. Попыталась подкатить к фон Штейну, но немец предложил обычное общение. У Ванессы даже закрылась мысль, что "качок" голубой, но у того на столе был женский портрет. Выяснилось, что жена. Осталась на Земле, видите ли, ни за что не хотела, улетать неизвестно куда.