Александр Владимиров - Евангелие от космонавта [СИ]

Где — то в душе они жалели, что не встретились раньше.

Когда первый луч солнца проскользнул в узкую щель в шторах, спящие проснулись. Майкл поднялся с диванчика первым (Агнесса предпочла еще чуточку поваляться, наблюдая за действиями Роберса), накинул махровый халат на голое тело, подошел к телефону и набрал номер ресторана.

— Два легких завтрака в номер пятьсот сорок шесть, — проговорил он, когда на том конце сняли трубку.

Агнесса взглянула на него, потянулась и села на кровать, прикрываясь белой простыней.

— Может, мне все-таки уйти? — спросила она, — Вдруг, мы нарушили правила в этой русской гостинице? Не дай бог, мы задели русскую мораль?

Встала с постели. Майкл посмотрел на нее и понял, что по-прежнему ее хочет. Она же на него не взглянула. Подошла к стулу, где лежали ее вещи. Оделась.

— Дорогая ты отлично выглядишь. — Сделал комплемент Роберс, когда Агнесса подошла к зеркалу, что висело в коридоре.

— Я рада, что провела эту ночь с тобой, — сказала она, словно не расслышала его слов. — Застегни мне, пожалуйста, молнию на платье. Но я боюсь, что эта ночь может оказаться единственной наедине.

Под понятием — "наедине", подразумевались интимные отношения. Увы, но сексуальные отношения между людьми находящимися в невесомости, после нескольких лет исследований, медицинскими организациями Земли были запрещены. Говорили, такие контакты вредно сказываются на организмах мужчины и женщины. В их случае, когда гравитация будет поддерживаться во время полета тем более. А уж, какие будут условия на Марсе, одному богу известно.

Роберс подошел к ней. Агнесса повернулась спиной к свету, и он застигнул молнию. После чего припал к ее шее губами.

— Не надо, — простонала она, отстраняясь от Майкла.

Оттолкнула, да так, что Роберс чуть не упал на раздвинутый диван-кровать.

— Ты чего? — Пробормотал он.

Агнесса ничего не сказала. Села на стул и стала надевать чулки. Она даже приподняла повыше край подола, чтобы подразнить Роберса. Пристегнула их к поясу и подмигнула. Майкл приподнялся с дивана, что бы посмотреть это незабываемое зрелище, но было поздно. Вэнг поправила платье и вовремя. В дверь постучались.

— Да, да входите! — Произнес Роберс.

Вошел официант. Поставил завтрак на стол и удалился, предварительно взяв чаевые.

— Ну что продолжим наш вчерашний разговор? — Спросила Агнесса.

— Можно и продолжить разговор. Расскажи, про свою жизнь на Венере. Я ведь рассказал про свою.

— На Венере? — переспросила девушка.

— Да, про свою работу на второй планете от солнца.

В тот день, после тренировок, связанных с полетом на орбиту Земли, Роберс все-таки был вынужден встретиться с горожанами. Подъезжая к гостинице, Майкл в окно микроавтобуса заметил копошившуюся на крыльце свиту мэра, во главе с самим градоначальником. Тому волевым решением удалось "уговорить" директора местной филармонии организовать встречу с известным космонавтом. По счастью распространение билетов не было такой уж большой проблемой. Часть распространили среди организации, другую (меньшую) пустили в продажу. Деньги, которые выручили в ходе встречи, предназначались для уборщиц, которым еще предстояло оттереть ту грязь, что принесли посетители с улицы.

Сначала мэр, хотел взять на встречу только Роберса, но когда тот обмолвился, что на Венере побывала и Агнесса Вэнг, тот согласился взять и девушку. Какое же было удивление обоих путешественников, когда они вышли на сцену филармонии. Зал был набит битком. Несмотря на ограниченное число кресел, пришедших было на много больше. Сидели на ступеньках, между рядов. Были поставлены несколько рядов и на сцене, как потом заметил Роберс, эти места заняла свита мэра. Сам же мэр, сидел за столиком рядом с астронавтами.

Посреди зала стоял микрофон.

Первым выступал Роберс. Он почти слово в слово пересказал свою книгу. Потом выступила Агнесса. Рассказывала она о инопланетной флоре и фауне. Особенно внимание уделила "Flower-predatoru", Хундуре и табаргане. По всем трем формам жизни были дополнительные вопросы. Вспомнила Вэнг и о странном существе, прозванном Валентином Петровичем Бережановым — херувимом.

А закончилось шоу, речью мэра. Последняя фраза:

— Если жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе. Науке этого пока неизвестно, зато доподлинно известно, что на Венере, по крайней мере, лет сто назад она была.

По залу раздались аплодисменты. Когда же слушатели стали медленно покидать филармонию, Роберс облегченно вздохнул. Ему, после тренировок и выступления хотелось только одного — выспаться.

На следующий день, экипаж "Специалиста" не в полном составе (Гладковы были уже на космическом корабле) направлялся к стартовой площадке "Бурана 55".

Утром, гладко выбритый, с дипломатом, где лежало личное оружие, в новенькой униформе, разделяемый чувством любви, Майкл Роберс стоял у входа гостиницы. Агнесса мирно щебетала с профессором, а Стюарт ходил от дверей до скамейки и обратно. Казалось, он нервничал.

Подъехал темно-синий автобус с эмблемой космопорта на борте. Русская сборка, моделей такого типа, вот уже лет пять, как во всем мире не выпускали, но здесь в России они еще использовались.

— Майкл, вы сегодня рано встали? — спросила вдруг девушка.

— Рано, — кивнул Роберс, — после вчерашнего устал, как черт. Спал, как убитый. На удивление без сновидений.

Неожиданно американец решил пошутить. Шутку оценил только Стюарт. Ехонсон наоборот выпучил свои глаза на Майкла и произнес:

— Мистер Роберс, я не понимаю вас, поэтому говорю, сосредоточьтесь на предстоящем старте, вдруг он сорвется…

— В России, — перебил профессора, шофер, открывший двери в микроавтобус, — полеты в космос не срываются, и уж тем более не откладываются. — Задумался, словно подсчитывал, сколько лет прошло, стой поры, — по крайней мере, лет этак восемьдесят.

Майкл посмотрел на шофера. Человек взрослый, полжизни уже прожил. Такой шутить не будет, но и преувеличить может. Патриотизм. На русском синий костюм, перепачканный маслом с надписью на латинице "Svobodnyi". Видно ему стало неприятно, когда профессор сказал, насчет того, что старт сорвется. Теперь он улыбнулся, и произнес:

— Господа! Карета поддана!

Астронавтов смутило пренебрежительное отношение русского к своему транспортному средству. Назвать микроавтобус — "каретой" было чем-то этаким. Между тем, то открыл багажное отделение, в которое путешественники сразу же поместили дипломаты. Прошли к двери и стали, один за другим забираться в автобус. Пропустив сначала первой девушку. Расселись. Майклу не повезло, его соседом стал Стюарт.

Майкл убедился, что все сели и произнес: