Руслан Шабельник - Пути Господни (СИ)

- Ваш выбор.

Ваш путь.

Сами.

***

Нижайше прошу руководство цеха и лично старшину Мендеса взять моего сына Алексея девяти лет от роду на обучение во вверенный вам цех. По причине имеющихся явных способностей. Не далее, как вчера, сынишка разобрал у меня на работе сортировочную машину, да так, что ее потом не смогли собрать два техника.

С превеликим уважением, Марк Шагалов – отец будущей гордости техников.

- Так называемая Ересь Заброшенный Секторов набирает обороты. Наши источники сообщают – к Проповеднику ежедневно приходят десятки людей…

Бенаторе читал по бумажке, немигающий глаз розовой лысины смело глядел на Великого Пастыря.

Артур Гвана скривился – боль в правом колене – продукт полузабытой юношеской травмы – в последнее время все чаще давала о себе знать. Против ноющей занозы слабо помогали даже ежедневные инъекции, проводимые лично Кайлом Мотренко – старшиной цеха медиков.

- Чем они занимаются?

Сойдя с накатанной колеи речи, секретарь смешался.

- Он… он рассказывает.

- И все?

- Ну… да. В принципе, если верить шпионам, Проповедник не учит дурному.

Великий Пастырь изогнул седую бровь.

- И что же, по мнению шпионов – дурно?

- Ну… свержение существующего строя.

Артур кивнул – верно, свержение существующего строя – нехорошо. Даже если учесть, что строй изменяют, а не свергают.

- Скорее, наоборот, Пастырь проповедует терпение, всепрощение, призывает соблюдать заповеди, что не так уж и плохо…

- Не так плохо! – Артур Гвана сверкнул глазами. В лучшие времена этот взгляд заставлял каменеть собеседников, впрочем и сегодняшний день не из худших. – Я не говорю о том, что очеловечивание Учителя – ересь само по себе, ересь с которой боролись наши предки. Этот ваш Пророк заброшенных секторов, он хуже любого отступника, хуже бунтовщика, призывающего громить каюты-молельни. Наша Церковь – вы, я, держимся на божественности Учителя. Мы – проводники его воли к людям. Новоявленный пророк призывает жить по заповедям. Следующий, вполне логический шаг, пусть он этому и не учит, пусть никогда не будет учить – отыщутся последователи, так вот, следующий шаг – зачем мы. Я, вы – Церковь. Если достаточно просто соблюдать заповеди, делать, как завещал Учитель.

Допускаю, Пророк – добропорядочный член общества и хороший человек. Допускаю – его проповеди, его слова не расходятся с Заветами ни одной строчкой. Да будь он хоть сам Учитель, его учение – ересь и самая страшная ересь за последние годы! Страшная именно потому, что не идет в разрез с Заветами. Она подрывает саму суть, устои – Церковь! Нас!

Бенаторе виновато моргал маленькими глазами.

Проповедника необходимо уничтожить – именно его, меня не интересуют мелкие сошки!

Гонимая праведным гневом сбежала ноющая боль.

- Более того, люди, те самые люди, за спасение которых он так ратует должны возжелать, потребовать его смерти. Сами!

Секретарь осторожно кивнул.

- Займитесь этим. Лично! И чтобы я больше не слышал, что все не так плохо в новом учении. Не разочаровывайте меня!

Поблескивая лысиной, секретарь заморгал смело и часто.

***

- А вот мы узнаем, кто ты есть на самом деле!

Поднатужился Александр, поднял клеветника, да и бросил его в Утилизатор.

В тот же миг он и сгорел.

- Видите, люди добрые, - сказал богатырь. – Будь он честным человеком, не страшны ему ни жар топки, ни ледяная купель охладителя, а так – поделом еретику!

Возликовал народ. Славить принялся богатыря могучего. Сильного не только удалью, но и умом.

Из сборника «Устное народное творчество»

Этьен Донадье стоял на пороге комнаты. Не маленького помещения, из-за обилия стеллажей превращенного в крохотную комнатушку.

На свободном от стоек и полок пространстве виновато топтался Кастор Шейко.

- Вот, - пухлые руки зама вытянули из открытого шкафа один из предметов, неотличимый в ряду близнецов – собратьев. Предмет был темный, вытянутый, с рукояткой на одном конце и трубкой на другом.

- Или вот, - с одного из многочисленных ящиков была сдвинута крышка, темно-зеленая болванка с мертвым табло и обилием кнопок под ним хранила загадочное молчание. – Судя по виду – механизмы, устройства… сложные устройства…

- Идеи? – старшина техников рассматривал находки. Было в них что-то… притягательное, и вместе с тем – ему, человеку всю жизнь проведшему среди механизмов, они внушали совершенно иррациональный страх.

Кастор аккуратно возвратил болванку на место. Донадье отметил – руки у заместителя дрожали.

- Если с мини-ковчегом у нас были хоть какие-то зацепки… аналогии, схожие устройства, механизмы… то здесь…

- Изучайте, узнайте назначение этих… устройств… и… поаккуратнее, - Донадье хотел сказать: «осторожнее» и устыдился собственной боязливости.

- Люди… нехватка… я говорил…

- Людей не получите!

- Возможно, стоит доложить Великому Пастырю, важность находки… проходы могут прорубать и представитель иных цехов, хотя бы помогать…

- Великому Пастырю ничего докладывать не будем… пока.

***

И брат шел на брата, отец на сына, мать на дитя.

Учитель предупреждал об этом!

И Заповеди, нерушимые Заповеди сделались пустым звуком…

Летопись Исхода

Глава 2. часть 10.

Субботние Благодарения давно ушли в небытие. Скоро месяц. Для некоторых событий месяц – седая давнина. Побитой скотиной жались к стенам серые столы, сиротливо взирая из-под худых столешниц. Мемориалом прошлому в углу высилась груда поломанных скамей. Даже от вечно теплого люка утилизатора, казалось, несло космическим холодом.

На одной из стен, взятые в рамку, за толстым, чудом уцелевшим стеклом, клумбой на пепелище, пестрели строки девяти заповедей.

Было время – месяц назад – их читали, громко, нараспев, и смиренные братья и сестры вторили словам выступающего.

Для некоторых событий месяц – седая давнина.

С противоположных концов Майдана сближались две группы.

От секторов аграриев двигались Махонцы во главе с неизменным лидером – кривоногим Нестором Махо, выделявшимся в среде рослых последователей, как осел в стаде слонов. Плечом к плечу, на некотором расстоянии выступали Апполинарцы, те самые, которые искренне почитали Учителя, как Бога, на время оставившего божественные дела, принявшего облик человека по имени Эммануил и в этом обличии нарисовавшемся на Ковчеге, дабы исключительно им – Апполинарцам – доставить удовольствие.

Какое-то время назад, лидеры обеих течений собрались и не обнаружили в собственных мировоззрениях заметных противоречий.

От жилищ металлургов плотным строем вышагивали Арианцы – приверженцы человеческой сущности Учителя – правда, без Ария Стахова, но возглавляемые не менее идейным Данканом Левицким.