Александр Зорич - На корабле полдень

А четвертая конечность, увенчанная черной блестящей сферой, ползла вдоль дымящегося обломка, будто бы сканируя его.

Из этого Григорий с Афиной сделали ошибочный вывод, что инопланетный пилот полностью поглощен изучением обломка своего флуггера. Они не приняли во внимание, что еще две конечности с такими же точно черными шарами, прошуршав в кронах мангровых деревьев, сориентировались прямо на «Эйлер».

В следующий миг инопланетянин прыгнул.

Он определенно воспользовался для этого не только мускульной силой пружинящих конечностей, но и импульсом какого-то двигателя – впрочем, бесшумного и не выдающего себя ни огнем, ни дымом.

Инопланетянин разом преодолел расстояние до берега и оказался… совсем близко!

Афина вновь закричала от страха и зажмурила глаза.

А Григорий, которому кричать не позволяли пол и военный билет, вскинул «Сайгу» к плечу и нажал на спусковой крючок.

Верным было это решение или ошибочным – как знать…

Ударившись о синий панцирь инопланетянина, пули с жужжанием ушли на рикошет.

«Сайга» выстрелила вновь – Григорием двигала присущая его характеру методичность. Есть ли толк, нет ли, если уж начал – продолжай.

Гигант помедлил, словно бы о чем-то интимном размышляя, а затем взмахнул гибкой, как змея, конечностью и… выбил из рук Григория оружие!

Ученые-супруги в отчаянии переглянулись.

Лица обоих были перекошены гримасами ужаса.

– Бежим! – скомандовал Григорий.

Не оглядываясь, они взлетели вверх по трапу.

Едва переступив комингс гермодвери, Григорий рывком втянул Афину внутрь шлюзовой камеры и ударил кулаком по оранжевому рычагу экстренной блокировки.

Хлопнули пиропатроны.

Питоном зашипел воздух высокого давления.

Двухтонная плита гильотиной рухнула вниз.

– Он хотел нас убить! Ты видел?!! – всхлипнула Афина.

– Если бы он хотел нас убить, радость моя, он бы нас определенно уже убил, – рассудительно возразил Григорий.

– Я замужем за занудой, – нашла в себе силы улыбнуться Афина.

– За реалистом! И как реалист я тебе говорю: сейчас мы должны разделиться.

– Что-о?!! – Красивые глаза Афины округлились.

– Разделиться, – твердо повторил Григорий. – Ты идешь в грузовой отсек, там находишь ящик с гранатометом, этот ящик открываешь, достаешь гранатомет и внимательно читаешь инструкцию. А я в это время постараюсь взлететь.

– Постой… Но в том случае, если ты благополучно взлетишь, гранатомет нам не понадобится. Ведь так?

– Так-то так… Зато если не взлечу – станет последней надеждой.

– Как-то все мрачно…

– Мрачно будет, если ты гранатомет не найдешь.

Они разошлись – каждый в свою сторону.

Афина со всех ног неслась по гулкому осевому коридору.

Григорий, которому бежать было ближе, с маху плюхнулся в кресло первого пилота и сразу включил все, до чего мог дотянуться – даже кофеварку и освещение бардачка второго пилота.

Бодро затарахтели вентиляторы, топливные насосы втолкнули в тракт ДТ-фабрикатора первые четыре ведра дейтерия и трития.

«Эйлер» готовился к взлету по экстренному протоколу.

Это означало, что уже через две минуты на нижнюю группу дюз будет подано зажигание.

Но и синий инопланетянин не медлил.

Как показали Григорию камеры бокового обзора, шива в синем панцире, вооружившись парой страховидных серебристых бластеров, четырьмя свободными конечностями ввинчивал в их казенные части черные шланги. Вид этой амуниции не предвещал ровным счетом ничего вегетарианского…

Предусмотрительно отойдя на два своих гигантских шага назад, инопланетянин выстрелил. Карминно-красная вспышка облизнула борт «Эйлера». Заверещал парсер.

– Аварийная тревога! Потеря герметичности четвертого отсека! Целостность обшивки нарушена, оценочная площадь повреждений два квадратных метра!

Не обращая внимания на это печальное сообщение, Григорий закричал в рацию:

– Афина! Любимая! Если ты меня слышишь, постарайся где-нибудь спрятаться! Сейчас я приду за тобой!

Григорий отменил взлет – все равно парсер не допустил бы запуска двигателей при негерметичном корпусе – и, отстегнув фиксирующие ремни пилота, со всех ног бросился в корму.

«Эх, надо было сматываться отсюда вместе со всеми», – промелькнуло у него в голове.

Инопланетянин выстрелил еще трижды.

Григорий уже не видел этого. Но знал, что означает это адское шипение.

Григорий Болотов не считал себя храбрецом. И когда его отец-генерал после возвращения Григория со срочной службы предложил ему всерьез вступить на военную стезю, он с негодованием отверг это предложение как нелепое. «Я настоящий трус, папа! Тут не о чем говорить!» – кричал Григорий отцу, глухо ворчащему про семейные традиции.

Никаким особенным трусом он, конечно, не был. Просто очень уж любил математику и тишину кабинета. Но вот когда синий инопланетянин начал жечь обшивку его драгоценного «Эйлера», Григорий вдруг почувствовал, что питает к чужаку настоящую ненависть полноценного бойца-десантника и готов голыми руками оторвать нахалу его синюю башку. Надо же, какая скотина! Да знает ли он, этот синий, сколько «Эйлер» стоит? И вообще, в каких это инопланетных законах написано, что можно ломиться в чужой звездолет?! Пугать чужих жен?!

В общем, кровь Григория бурлила от адреналина. И если бы отец-генерал увидел в эти минуты своего сына, он бы не сдержал улыбки законной гордости…

На крыльях новообретенной воинственности Григорий влетел в грузовой отсек, озаренный тревожным мерцанием аварийных ламп.

Он сразу же приметил Афину.

Та вжалась в противоположный Григорию угол просторного ангара, плотно заставленный контейнерами и кварцитовыми аквариумами с аридотевтидами (Григорию не верилось, что они ловили их всего-навсего перед этим рассветом. Казалось – трое суток назад!).

В руках у Афины был красный топор с пожарного стенда.

Лицо ее, мокрое от пота, было одновременно и свирепым, и прекрасным особой неолитической красотой.

– Если тебя такую сфотографировать, получится неплохая проба для плаката «Не зовите Русь к топору», – пошутил Григорий.

Однако Афине было не до шуток.

– Тише! – отрывисто бросила она. – Он уже ломится сюда!

Григорий кивнул, лихорадочно озираясь: где же этот чертов гранатомет?!

Оказалось, оружие находилось в одном шаге от него. Григорий – как будто полжизни только тем и занимался – с легкостью отбросил защелки, открыл крышку и вытащил тяжеленную трубу на свет божий.

– Сим победиши! – провозгласил он, потрясая добытым.

При виде гранатомета Афина приободрилась. Она отставила топор и принялась приглаживать взъерошенные волосы – пряди-синусоиды летели в разные стороны, словно змеи на голове мифологической Медузы горгоны…