Александр Зорич - На корабле полдень

Я, наскоро додумывая неуместную мысль о том, что внешность и манеры Быка находятся в поразительной гармонии с его фамилией, продолжил:

– Итак, Котел – это крупнейшая аномалия, но сам по себе он безопасен. Опасность для всех типов летательных аппаратов на Глаголе представляет особый физический феномен, который мы именуем Мутью. Это самая распространенная атмосферная аномалия Глагола. Полет через Муть на флуггере субъективно воспринимается как прохождение особо плотных облаков с зонами сильной турбулентности юпитерианского типа. Поэтому без надобности в Муть лучше не залетать. Также следует упомянуть натриевые гейзеры, а точнее сказать – псевдогейзеры, выбросы которых достигают высот в несколько сотен метров. Натрий извергается с достаточной скоростью и в достаточных количествах для того, чтобы нанести флуггеру фатальные повреждения. Поэтому в отсутствие тактической необходимости рекомендую всегда держать превышение над местностью в тысячу метров и более…

Хотя капитан первого ранга Бык все равно хмурился и смотрел на меня своими маленькими глазками как на чоругского шпиона, в целом мое выступление имело успех. Так уж воспитан наш офицерский корпус, что столкновение с неведомым, с таинственными физическими явлениями всегда будоражит умы и горячит сердца, каким бы косноязыким и застенчивым ни был докладчик…

Молодой пилот Яськин не сдержался и восхищенно спросил:

– Наверное, вы лично много на Глаголе налетали?

– Я все больше на своих двоих, – честно ответил я. Черт уже тянул меня за язык добавить «я там вообще-то в плену сидел», но хитрюга Иванов поспешил вернуть себе инициативу.

– Что ж, поблагодарим старшего лейтенанта Пушкина за интересную, хотя и несколько затянувшуюся лекцию. Теперь личный состав отправляется в кают-компанию завтракать. Ну, а мы тут пока форму грядущей операции нащупаем…

Август 2622 г.

Х-крейсер «Ключевский»

Район планеты Глагол, система Шиватир

В ангаре Х-крейсера «Ключевский» было сумрачно и неимоверно тесно.

Казалось, что среди «Орланов» со сложенными крыльями, среди тележек, волокущих ракеты и дополнительные топливные баки, меж сорвиголов из местного авиатехнического дивизиона с их неизменными черными платками не сможет протиснуться и мышь.

Мы вшестером – я, Княжин, Лобановский, Цапко, Баков и Пак – словно шесть воронов уселись на демонтированный ствол авиапушки Г-85 «Настурция» и, попивая из закрытых кружек с трубочками зеленый коктейль (сельдерей, салат фризе, фейхоа), заслушивали полетзадание.

Его давал эскадр-капитан Трифонов, что было, прямо скажем, безмерно лестно. Лучащееся мощью костистое лицо эскадр-капитана едва умещалось в экран моего планшета, что сообщало каждому его слову особый вес.

– Товарищи, принято решение произвести разведку подступов к Глаголу. Разведку начнем издалека, чтобы не напороться случайно на превосходящие силы противника. Вы будете доставлены Х-крейсером «Ключевский» в точку, удаленную от Глагола на семь миллионов километров. После чего пойдете эскортом к «Асмодею» и флуггеру инфоборьбы «Андромеда-Е». Оперативно подчиняетесь кап-три Булгарину на борту «Асмодея». Вопросы есть?

– Есть, товарищ эскадр-капитан! – неожиданно громко сказал Пак, близоруко щуря свои и без того узкие глаза. – А кроме нас кто-нибудь будет принимать участие в разведке?

Трифонов замолчал. Как мне показалось, подавленно. А может быть, просто устало.

– Да. Мы высылаем еще две группы, одну под прикрытием эскадрильи Румянцева, другую – Белоконя. Но они будут действовать на других направлениях… Так что в случае чего поддержать вас не смогут.

– Получается, вообще никто поддержать нас не сможет? – в голосе Пака зазвенели нотки тревоги.

– Ну почему же. У вас за спиной будет «Ключевский» и его авиакрыло. Это не менее пятнадцати боеготовых «Орланов». Всех бы так поддерживали, откровенно говоря.

Мне показалось, Трифонов начал сердиться.

По-видимому, почувствовал что-то такое и Пак. По крайней мере он прекратил свои инфантильные расспросы в стиле «мамочка, я боюсь без тебя идти в школу, там старшие мальчики возле гастронома стоят».

В отличие от многих других операций, взлетели мы не сразу после Х-перехода.

Мы просидели полчаса в кабинах полностью готовых к вылету флуггеров, дожидаясь, пока «Ключевский» как следует прощупает пространство своими масс-детекторами из позиционного положения. То есть не выходя в обычное пространство из граничного слоя Х-матрицы.

Наконец руководитель полетов корабля кап-два Зубок, не скрывая вздоха облегчения, произнес:

– Ну что, ребята, валяйте полегоньку. И – ни пуха ни пера!

– К черту, Вова! – жизнерадостно отозвался Булгарин.

– К черту, товарищ капитан второго ранга! – сказал я без всяких фамильярностей, и в ту же секунду корабельная катапульта отпустила моему «Орлану» добрый стартовый пинок.

Нигде, кроме как в системе Шиватир, не встретишь такого мутного звездного неба. Космос словно бы мукой присыпан. Притом мука эта – гнилая и грязная.

Это – ошметки нескольких туманностей, они укутывают звезду Шиватир газопылевой ватой, изолируя ее от сторонних взглядов.

Я со своим ведомым Баковым вышел на острый курсовой угол наших подопечных – «Асмодея» и «Андромеды-Е». Флуггеры эти – они же «горбатые», они же «коровушки» – принадлежали к семейству громоздких, но критически важных для грамотного ведения боевых действий спецмашин на базе популярного тяжелого транспортника «Андромеда».

«Асмодей» тащил на спине внушительный блин обзорного радара «Периметр-5», способного засечь цель вроде астрофага ягну на расстоянии в миллион километров даже в очень сложной помеховой обстановке. «Андромеда-Е» ощетинилась по обоим бортам батареями мощнейших излучающих антенн, при помощи которых эту самую помеховую обстановку супостату создавала. А еще «Андромеда-Е» прекрасно справлялась с задачами пассивной радиоразведки, чутко вслушиваясь в эфир четырьмя неприметными, но весьма совершенными антенными приемниками.

Цапко с Лобановским пошли на правом фланге.

Княжин с Паком – на левом.

Операторы асмодеевского «Периметра-5» сразу раскочегарили свою бандуру на полную мощность. В сотне метров от «Асмодея» можно было не то что курицу запекать, но, пожалуй, и сталь плавить – такая была плотность электромагнитного потока!

Наши родные радары на «Орланах» тоже были включены. Радары эти, к слову, страсть как хороши, заметно мощнее тех, что стояли на «Дюрандалях» и «Горынычах». Но все-таки дальнобойность у них была поскромнее асмодеевской. Вот почему рассчитывать на то, чтобы упредить «Асмодей» в обнаружении противника, мы, конечно, не могли.