Александр Зорич - На корабле полдень

А еще три ушли компактной группой куда-то вбок.

Преследовать троицу мы не стали. Наоборот, на полной тяге устремились в противоположном направлении, где лежала расчетная точка рандеву с «Эрваном Махерзадом».

Собственных потерь у нас пока не было.

Хотя почти все мои орлы заявили о различных повреждениях, в моей фронтовой системе оценок все это называлось «отделаться легким испугом».

С прикрывавшей нас «Андромедой» и подавно все было в порядке, ведь от нее не требовалось врубаться в гущу осатаневших врагов и поливать их в упор пушечными очередями.

«Асмодей» Булгарина вообще благоразумно занырнул под защитное поле клонского звездолета и уже оттуда слал нам ободряющие радиоприветы.

К слову, когда мы сблизились с «Эрваном Махерзадом» до устойчивого визуального контакта, мы с изумлением обнаружили, что под брюхом корабля, как рыбы-лоцманы близ акулы, деловито вьются… наши «Горынычи»!

Да-да, самые обычные РОК-14. Старички-ветераны одной галактической войны и теперь уже двух ксеноконфликтов. А на вертикальном оперении ближайшего к нам «Горыныча» скалит голодные зубы серый волчара – эмблема 12-го отдельного авиакрыла!

Но самое важное заключалось не в том, кто это были. А в том, что они делали.

Истребители, пользуясь прикрытием великолепного щита клонского линкора-авианосца, отбивались от наседающих корветов ягну ракетами и очередями подвесных твердотельных пушек «Ирис»!

Теперь секрет злостной неубиенности «Эрвана Махерзада» стал как-то попонятнее.

Впрочем, космос вокруг авианосца все равно был напоен смертью. Потоки антиматерии обрушивались на ненавистных хомо сапиенсов со всех сторон. И на спасительную посадочную глиссаду надо было еще как-то выйти!

– Не расслабляемся! – потребовал я громко. – Сергей, мы с тобой должны прикрыть «горбатого» и наших.

– Так точно, – без энтузиазма отозвался Цапко.

В принципе, я мог бы этого и не говорить – Сергей всегда понимал меня с полуслова.

Мы с ним зашли на «Эрван Махерзад» с кормовых углов. Но вместо того, чтобы войти в посадочную глиссаду, выровняли с кораблем скорость до сантиметров в секунду и, временно заглушив маршевые, развернулись носом в заднюю полусферу корабля.

Таким образом, «Андромеде-Е» и четверке моих подчиненных предстояло проскользнуть точно посередке между нами с Серегой.

К счастью, снизу нас подпирала целая эскадрилья местных «Горынычей» из 12-го ОАКР.

Оно и понятно. Ведь всякий командир больше всего боится за свою задницу, то есть за корму, в которой размещены дюзы маршевых.

Ягну весь этот балет совсем не понравился. Поэтому они предпочитали испытывать на надежность эмиттеры защитного поля в носу «Эрвана Махерзада», а в створ посадочной глиссады не соваться. Так что нам с Серегой ни разу не пришлось пустить в ход оставшиеся ракеты.

Увы, смерть на войне приходит не только в неразберихе жаркого боя.

Когда «Орлан» Бакова был уже готов войти в надежный контакт с кареткой магнитного финишера, на его машине, поврежденной плазменными пушками комтуров, пошел вразнос стабилизатор плазменного шнура. Оба предохранительных контроллера тоже были в отказе, так что реактор превратился во всеиспепеляющий огненный тайфун совершенно внезапно…

Все произошло слишком быстро.

Баков не успел катапультироваться.

Боже мой, как досадно! Как это несправедливо, черт возьми!

– Прощай, Влад, – сказал я. – Прости, что так и не нашел времени узнать тебя хорошо.

В тот миг я ничего не чувствовал. Но я не обманывал себя. Я знал: ощущение утраты, разрезающее сердце на ломтики, а вместе с ним и чувство вины, придут потом, бессонной ночью в каюте, или неспокойным сумеречным вечером на Земле, когда за окном ливень и ветки скребут стекло…

Когда на посадку заходил Лобановский, с нами вновь связался Булгарин.

– Мужики, вы удивитесь, но вам садиться не нужно.

– В смысле мы должны остаться и геройски погибнуть, прикрывая отход главных сил? – педантично уточнил Цапко.

– Слава Богу, нет. Я передал на «Эрван Махерзад» координаты наших кораблей… А он, к счастью, уже набрал лямбда-скорость…

(Так на нашем флотском жаргоне называется скорость, достаточная для совершения Х-перехода.)

– Вас понял! То есть мы сейчас все вместе просто уйдем от ягну через Х-матрицу… Правильно?

– Совершенно верно. Протяните на всякий случай двести метров вперед и больше ничего не делайте.

«Протянуть вперед», как требовал Булгарин, было и впрямь разумной идеей. Кто их знает, эти клонские Х-двигатели! К кораблю имело смысл прижаться потеснее, чтобы с гарантией очутиться внутри лямбда-сферы, переносимой через Х-матрицу в то место, где все будет лучше, справедливее и честнее.

Август 2622 г.

Линкор-авианосец «Эрван Махерзад»

Район планеты Ветер, система Шиватир

В ближайшие двадцать минут после Х-перехода мы успели немало.

Во-первых, сели на «Эрван Махерзад».

Во-вторых, выпили клонского освежающего чаю «Восход над Хосровом» (восхода нам нацедил чахоточно кашляющий автомат, который стоял на ангарной палубе).

А в-третьих, я обнялся и расцеловался с капитаном второго ранга Богданом Меркуловым, комкрыла-12, моим старым знакомцем, неисправимым бузотером, героем недавней войны и, как выяснилось вскоре… моим новым начальником! (Увы, писаные слова едва ли передадут тот библейский ужас, что объял меня при этом известии.)

– Сашка! Черт же ты эдакий! Мордатый стал! Помню, зимой ходил такой худенький… как школьник, который, это самое, много… голых тетенек воображает, – в стиле, который я бы охарактеризовал как «вызывающе интимный», приветствовал меня Меркулов.

– Здорово, Богдан! Какими судьбами? – спросил я, вытряхивая из закромов души остатки дружелюбия.

– Какими судьбами?! Ха-ха-ха! Это я-то? Сашка, я здесь воюю! Уже скоро две недели как! Замумукаться успел!.. Мы же тут, – продолжал Меркулов, тесно приобняв меня за плечо, – мы же тут появились десятого августа еще! С «Нахимовым» и тремя фрегатами! Командование как чувствовало, что эскадру Арбузьева усиливать надо! Вот представь себе: сидим мы, как попы на амвоне, Кривцов на гитаре трень-брень… Бабин разливает… козы эти клонские по визору животами трясут… танцевальный канал «Плодородие», мой любимый… как вдруг – фуяк! – Меркулов театрально оторопел, будто этот «фуяк» случился секунду назад прямо перед его глазами. – На меня, Саша, валится целый «Хастин»! Транспортник этот клонский, знаешь?!

Я знал. «Хастин» – аналог нашей «Андромеды». Но Меркулов в моих комментариях не нуждался. А потому с ровно тлеющим актерским жаром продолжал:

– Горит на лету! Разваливается! А прямо за ним! Из туч! Выходит! Шестерка этих голубых чертей! Как их…