Александр Зорич - На корабле полдень

Мы не сделали и двадцати шагов, как из-за штабеля металлоконструкций выскочил приземистый юркий мобиль.

Поднимая тучи красной пыли и плюясь во все стороны гравием, мобиль мчался к нам.

Примчался.

Встал, затормозив в трех метрах от носков моих ботинок.

И из водительской двери мне навстречу выпорхнул… Господи, помилуй… мой дорогой упитанный друг… Данкан Тес!

– Данкан! Сукин ты сын! – взревел я. – Какими судьбами здесь?!

– Александр! Товарищ Пушкин! – засиял неровными зубами душка Данкан и решительно, так любители русской бани прыгают в прорубь, ринулся обниматься.

– Вот уж неожиданно! – похлопывая его по спине, ликовал я.

– Неожиданно есть! – согласился Данкан. – Как говорят русские люди, облебуительно!

«Где это русские люди говорят «облебуительно»?» – невольно усомнился я.

Впрочем, сомнений своих не озвучил. Я давно заметил, у русскоговорящих иностранцев своя версия великого и могучего. В чем-то даже более художественная, нежели наша.

– Ты что здесь делаешь? – спросил я.

– Я есть тут трудился. Строю синхротрон! – Данкан указал в сторону шагающих экскаваторов – теперь уже все три машины пошевеливались, наполняя все окрестности грозным урчанием.

– Погоди… Но разве тут не война?

– Война! – сияя своим неподражаемым, не ведающим меланхолии взглядом, согласился Данкан.

– Разве вас не должны были эвакуировать?

– Должны!

– А вы? Чего ж не?

– Должны быть были. Но не эвакуировали есть. Несколько моих людьев убежать с вертолетами фирмы. Остальные оставаться. Мы разделились на два отряда. Отряд один со мной занимается честный труд. Отряд два с Фрито Каролайна занимается отдых: водка пей – земля валяйся.

Я не сдержался и рассыпался смехом. Про водку я и сам так говаривал. Может, это выражение он у меня перенял?

За моей спиной захихикали Цапко с Княжиным. Они хоть и делали вид, как вежливые ребята, что безучастны к нашему разговору, но стопроцентную безучастность у них симулировать не получалось.

– В общем, вы работаете, а те, другие, – пьют синьку, – перевел я. – Подожди, а зачем вы работаете? Работаете на людей, которые даже забыли вас эвакуировать?

– Мы работаем, чтобы располагаться в здоровый дух. Безделье – это растлевание. У Фрито Каролайна уже погибнуть четыре мужчины. У меня никто не погиб. Потому что мы строим. Мы – строители синхротрона. Это наше айдентити. Оно дает нам силы жить правильно.

Теперь уже мне приходилось по-болвански кивать. Потому что Данкан вкладывал в свои слова столько убежденности, столько души, что… в общем, нельзя не кивать, когда люди говорят с такой верой в хорошее.

А еще я думал о том, какой дисциплины требует жизнь в Атлантической Директории. И какие алмазы рождаются в душах простых американских людей под давлением тамошних невыносимых обстоятельств, когда правительству плевать на людей, когда вверху каждой оценочной шкалы – чистоган, когда все делится только на «выгодно» и «невыгодно»… В общем, я по-прежнему обожал старого гребанько Данкана.

– Подожди… Так ты у них начальник тут, да? – догадался я.

– Да.

– Но ты же вчера был вроде во флоте? – мне явственно вспомнились бои за Восемьсот Первый парсек.

– Да. Но потом я послать свой резюме ко многим серьезным фирмам. И «Френдшип Интерстеллар Девелопмент» мне отвечали, с уважением. «Просим господина Данкана Теса занять должность заместителя управляющего на строительстве», – Данкан изобразил, как он пишет что-то в воздухе. – Тогда я уволился из флота. И пошел на должность.

– Надоело во флоте? – предположил я. – Жизнью рисковать и все такое…

– Нет-нет! – со своей неподражаемой детской улыбкой заверил меня Данкан. – Флот – это священное, не забыть. Но у меня большая семья. Шесть братьев и одна сестра. Мама болеет. Штат у нас вымирающий… Чтобы менять все, нужно много денег на карман.

«Ну и дела… Это что же получается – офицер ВКС получает меньше, чем какой-нибудь, прости господи, прораб на заштатной стройке?» – промелькнуло у меня в голове. (Я тогда не знал, что стройка очень даже не «заштатная», что здесь гигантские надбавки «за космос», «за вредность», «за планету пятой категории»… да и этот их «Френдшип» – контора не простая, а дочерняя структура нашего «Геостроя».)

– Но что мы стоим?! – Данкан вдруг вспомнил о своем долге хозяина здешних мест. – Добро пожаловать в общежитие у нас! Мы готовим прекрасный барбекю, делаем эппл пай, у нас много свежей колы и наггетсов!

«И наггетсов!» – едва не прослезился я, хотя и не помнил толком, что это.

– Послушай, наггетсы – это хорошо. Но давай для начала придумаем, как спрятать мои машины, – сказал я серьезно. – А если ты еще найдешь для меня десяток баллонов с жидким азотом, будет просто феерично…

– Легко! Азот есть в моей складе. А флуггеры пусть будут в ангар. Те, которые не будут в ангар, затянем пленка, засыпем глинка…

«Засыпем глинка!»

За моей спиной громко хрюкнул Цапко – смеяться в голос ему не позволяло воспитание. А не смеяться не было физической возможности. Хотя сверхчеловеку Княжину удалось!

– А вон там сидят бишопы, – дрогнувшим голосом сообщил Данкан.

– Бишопы? – переспросил я. – Что это слово значит?

– Значит… как это у вас… священник… епископ. Мой рабочий придумал его. Придумал, чтобы называть этих эльенов… Инвейдоров!

– Понятно, что не пушистых котиков, – я был мрачен. – Ты имеешь в виду чоругов, раков? Или других, у которых много щупальцев и голубые флуггеры без дюз?

– Вот этих, синих. Без дюз.

– А почему они «бишопы»? Их же называют «ягну»!

– Эти особенные. Не такие, как те, которые «ягну»! – настаивал Данкан.

Нас было трое – я, Данкан и Дофинов. Мы стояли в пахнущем горелой землей приемистом ковше экскаватора.

Ковш этот мог вместить, наверное, и отделение осназа со всем вооружением. А могучая механическая лапа экскаватора была столь длинна, что воздела ковш вместе с нами на высоту пятидесятиэтажного дома.

Получилась прекрасная наблюдательная площадка, с которой мы при помощи ноктовизоров могли наблюдать и обитель этих загадочных «бишопов», и даже далекую макушку Лиловой Башни.

Но башня ладно, Бог с ней. Всего лишь крупная конкордианская астрофизическая обсерватория, выстроенная без особой любви, хотя и по индивидуальному проекту. Этакий громадный беременный маяк – если верить фотографиям. (По крайней мере это так я в ту минуту думал – «всего лишь астрофизическая обсерватория», поскольку именно такой легендой сопровождала башню карта нашего Генштаба.)

А вот обитель бишопов – она привлекала внимание и будоражила воображение.

Без подсказки со стороны Данкана я догадался, почему же этих субчиков назвали «бишопами».