Роман Злотников - Пришельцы. Земля завоеванная (сборник)

Последние слова Толстый выкрикивал, размахивая руками. Раз или два врезал по подлокотнику, расшиб костяшки пальцев на правой в кровь. Алые брызги слетели с его руки на брюки, но Толстый на это внимания не обратил.

– Что уставились? Чего мне ее жалеть? Кто-то из вас такую пожалел бы? Скажите мне честно – пожалел бы? Вот ты… – Толстый ткнул пальцем в сторону Егора Токарева. – Ты бы не отдал?

«Сейчас Егорка его пошлет, – подумал Командир. – С ходу, не задумываясь». Но Егор молчал. Именно что задумался стрелок. Как-то они говорили о том, можно или нельзя своих покойников отдавать, и вроде Егор был полностью уверен в том, что нельзя… А тут молчит, опустив взгляд. «Неужели слова этого подонка, слова Толстого так на него подействовали? – Командир недоверчиво покачал головой. – Странно».

– Не знаю, – после долгой паузы сказал Егор. – Вот честно – не знаю. Нехорошо это. Ты вот жену нелюбимую везешь, тебя понять, наверное, можно… Вот почему ты с ней не развелся – не понимаю, если детей нет. Нет, ладно, допустим, там имущество, дележка. Ладно. Но когда нужно кого-то родного отдать… Мать, например…

– А что в этом такого? – вмешался вдруг Кролик. – Мать… Почему можно зарыть в землю и оставить гнить, а отдать – нельзя?

Голос его дрожал, нос дергался, и пальцы тряслись, когда Кролик поправлял поминутно очки.

– Мы жили в двухкомнатной квартире… хоть не в однокомнатной, и то повезло. Она всю жизнь проработала учительницей. Наверное, хорошей – к ней ученики часто приходили… на праздники, на день рождения… Хорошая, наверное, была учительница. И как мать – добрая. Говорят, на своих детей у педагогов времени не хватает… А у нее находилось. И поиграть со мной, и поехать куда-нибудь… куда денег хватало. Отец давно погиб, я еще грудником был, только ее и помню. Она сама меня тянула, так замуж снова и не вышла. А я не женился. Куда я молодую жену приведу? К нам, в «двушку»? И маме к старости устроить шоу «Две хозяйки на кухне»? Я ведь даже девушку не мог к себе привести: какая порядочная согласится остаться у меня ночевать, если мы в квартире не одни? Нет, мама никогда не вмешивалась, всегда улыбалась, предлагала чаю… Но я не мог. Понимаете? Не мог я так. А потом мама умерла. Меня даже дома не было, пришел вечером, а она… – Кролик снял очки, вытер стекла о рубашку. – И тут мне сообщают, что… ну что можно обменять… Я сразу решил было, что не буду. Что нельзя, неправильно. А потом подумал: а что сказала бы мама? Она ведь всегда пыталась мне помочь – поддержать, защитить… Она всю свою жизнь мне отдала, так неужели после смерти… после смерти она отказалась бы мне помочь? Нет, она сама бы предложила. Мы с ней никогда об этом не говорили, но она не отказала бы. Настаивала бы… Она… Она у меня…

– Ага, – противным голосом засмеялся Толстый. – А ты ее – на консервы. А еще говорят, что у них, возможно, мода на чучела из людей. Любят набить опилками человека, лаком покрыть и поставить в комнате. Или просто голову на стену, как мы – кабаньи или оленьи. Ну, мало ли на что? Мы же их практически не знаем. Называем Братьями, а о чем они думают, как мозги у них устроены – никто не понимает. Я спрашивал раньше, мне сразу интересно стало. У профессоров спрашивал, у писателей. Зачем им покойники? Знаете, что мне говорили? Сказать?

– Скажи, – Егор Токарев бросил быстрый взгляд на пассажира и отвернулся.

– А разное сказали. Ну, про поедание серьезные люди не говорят, понятное дело. Это так, базарные сплетни. А вот про то, что на их основе могут создавать нечто вроде биороботов – вполне. Доктор наук один сказал, что, в принципе, если экстраполировать их наработки в области медицины, то оживление покойников и бессмертие где-то совсем рядом. Нужно сделать всего один шаг. А может, они этот шаг уже сделали и клепают теперь роботов? Для реконструкции планет, для добычи полезных ископаемых, для создания армии… Прикинь, недоделок, твоя мамаша прилетит на их корабле тебя завоевывать… Выпустит тебе кишки, а? Любя, конечно. Нет, невозможно? В этом случае, между прочим, понятно, зачем они вначале нам лекарства и технологии передали, уменьшили, так сказать, свои первоначальные поступления. Это поначалу уменьшили, а потом, когда люди снова достигнут возрастного предела, – поток им польется в полном объеме. И получат они столько покойников, сколько им понадобится. Хорошего качества покойников, на правильном питании выращенных, с неиспорченными внутренностями. Нет?

– Нет! – выкрикнул Кролик. – Нет-нет-нет-нет! Не так. Не может такого быть! Они поставили условие – ведь не просто так тела принимают. Вы же знаете – только самый близкий родственник может передавать тело. Только самый близкий. Они за этим следят строго… наказывают… наказывали, если что не так… И убивать родственников не позволяют. Убийца не может отдать свою жертву. Не может, слышите! Тогда зачем они это делают? Может, они поступают так, чтобы сделать свои подарки не подарками? Может, у них в культуре так сложилось, что тела ближайших родственников являются величайшей ценностью, и они просто переносят на нашу цивилизацию свои нравственные критерии? Чтобы не просто так одаривать нас, а произвести равноценный обмен?

– Жена родственником не является, а ее принимают, – буркнул Толстый. – Не знаешь ни хрена, а несешь… Прикалываются Братья. Шутки у них такие.

– Или эксперимент проводят, – бесцветным голосом произнес Антон Лунев. – Психологический. Смотрят, как мы себя поведем перед соблазном. Что мы будем делать, если нам предложат такой вот обмен? Не кого ведь попало требуют – родственника. Или жену-мужа, самого близкого человека. То есть, на глобальном уровне им уже все понятно – правительства согласились. Разрешили устраивать торги, сделали это законным. Братьям понятно – на официальном уровне… на государственном, человечество готово на такие действия. Только мусульманские страны, кажется, еще не согласились, но и у них, вроде… Во всяком случае, они покупают то, что обменивают все остальные. Используют. На уровне социума, там в обществе, люди пока не определились. Кто – «за», кто – «против». Это пока лично выбирать не приходится, отдавать или нет. А как припечет…

– А что в этом случае? – спросил Егор. – Я вот ни разу не видел того, кто отказался от обмена… А ты?

– А ты дурак, что ли? Ты только и видишь тех, кто согласился. Ты им покойников перевозишь, обеспечиваешь безопасность, – невесело усмехнулся Антон. – А те, кто отказывается, дома сидят. Может, в Сети хвастаются… Я читал таких. Много.

– Ага, – с готовностью кивнул Пацан. – До фига таких в Сети, только сколько из них на самом деле отказались? Ведь могилка-то в любом случае есть. Согласился, типа, или отказался, а гробик ты все равно на кладбище отвезешь да зароешь. Могилка, крест – все как надо. А начинка какая у могилы, тело родственника или манекен, – только ты знаешь и парни из этой вот конторы…