Роман Злотников - Пришельцы. Земля завоеванная (сборник)

А дорога – пустая. Судя по карте, до пересечения с трассой еще десять километров. Может, там какая-то авария? И все облегченно вздохнут, выскочив на трассу. На которой столкнулись два трактора и патруль перекрыл движение…

А может, и нет. Может, кто-то раздобыл что-нибудь противотанковое и ждет сейчас спецмашину за поворотом. Тут и тепловизор не поможет: только вынырнем из-за поворота, а в лоб – ракета. И всё. И привет. Пробоины, может, и не будет, но колеса отлетят, и пойдет дальше игра на добивание. И можно будет делать ставки – прибудет тревожная группа вовремя или опоздает.

Лотерея.

Черт. Кто-то из мужиков во дворе этим летом, когда снова зашел разговор о Братьях и трупах, сказанул: а вдруг у инопланетян такая лотерея? Придумали, мать их так, игру. Умер человек, его родственнику предлагают выбор – отдать труп или проявить гордость. Родственник тут голову ломает, а там, в космосе… на планете этих Братьев, народ ломится к букмекерам, ставки делает – согласится этот конкретный землянин или пошлет всех лесом, останется бедным, но честным… Ставки-ставки-ставки, потом – хрясь! – кто-то из Братьев выиграл и получает в зависимости от того, на что ставил. Мужики тогда долго ржали и прикидывали разные варианты. Даже Командир смеялся.

А если и вправду?

Почему тебе сейчас не смешно?

А когда Непримиримые начнут спецмашины жечь, появится еще один вид ставок – довезут труп или нет. Откуда мы знаем, как другие цивилизации развлекаются? Мы и на Земле шутим по-разному.

За поворотом – чисто. До трассы – семь километров.

Кто-нибудь когда-нибудь видел Братьев? Был личный контакт или нет? Или так, по телефону: «Алё, человеки! Мы вам чего выберете, а вы нам – трупы».

Зачем? Зачем трупы? Это ведь чушь, ясное дело. Совершеннейшая чушь. Если что-то в наших покойниках есть такое важное для инопланетян, нечто такое, ради чего стоит лететь через весь космос, так почему не выращивать там у себя клонов? Набрать тут клеток, ведь выращивают же на Земле органы для пересадок? По инопланетным технологиям выращивают, и кто-то писал, что, в принципе, можно не только печень или сердце, а всего человека вот так воспроизвести…

Но они заставляют нас выбирать. И не только тех, кто конкретно имеет право распоряжаться телами, а всех, каждого человека, потому что ведь каждый, кто против, может выйти на улицу – требовать, пикетировать, кричать, агитировать… Но нет демонстраций и пикетов. Люди ругаются, люди злятся, но всю свою желчь изливают по старой традиции на кухне… или за бутылкой водки. И никто не требует, чтобы прекратили. Может, надеются, что им тоже выпадет такая удача? Не отдают себе отчет, но надеются? Отдать мать, отца, жену, мужа… Ведь не сами убивают, не клянчат, не подлят – просто хоронят тело не так, как обычно. Не зарывают его в землю, не суют в печь крематория, а… отправляют в космос, например? Чем это хуже?

Может, тем, что мы не знаем – что именно там происходит? Именно эта неопределенность нас злит и пугает? Если бы Братья сказали, что извлекают из тел наших покойников органы, восстанавливают их и пересаживают своим больным – мы бы даже испытывали чувство гордости. Даже если бы они перерабатывали тела на лекарства – мы бы тоже не испугались. Это было бы понятно. И за эту понятность мы могли бы себя простить…

Свет в салоне мигнул и погас.

Погасли мониторы. Только надписи, сделанные люминесцентными красками именно на такие случаи, светились в кромешной темноте.

«Выход», «Запасный выход», «Аптечка», «НЗ» и еще масса значков и пометок.

– Что это? – спросил хриплым голосом Чудак.

– Приехали, – сказал Лунев.

– Что значит – приехали? – Толстый испугался и не собирался своего испуга скрывать.

– Значит, что ваша остановка, – сказал Лунев. – Прибыли в точку.

– И нам выходить? – спросил Пацан.

– Всенепременно. Передайте привет Братьям.

– Внимание, прошу сохранять спокойствие, – сказал Командир. – Сейчас будет хлопок. Сработают камеры, в которых мы привезли тела.

Это было больше похоже на выдох, чем на хлопок. Кто-то долго сдерживал дыхание, а потом – выдохнул. Со всхлипом.

Давление в салоне резко упало, в ушах у Командира болезненно щелкнуло – Братья не проявляли особой заботы о пассажирах и экипажах, открывая двери спецмашины.

– На выход, – скомандовал Командир.

– А что там? – спросил Кролик.

– Не знаю. Посмотрите.

– А если я не выйду?

– Это обязательное условие, для проверки. Иначе теряете свое вознаграждение. А тело обратно не получаете.

– Суки, – тихо сказал Толстый, щелкая замком ремня безопасности. – Пойдемте, что ли?

– Иди первым, – приказал Пацан.

– Да что тут уже… – пробормотал Толстый и пошел к открывшемуся дверному проему. – Какая разница?..

– Обратно вы нас повезете? – спросил Кролик. – Командир! Вы нас повезете?

– Нет. Я даже не знаю, куда вас потом повезут. И кто. Об этом все было написано в инструкции, вам же выдавали?

– Слышь, жиртрест. Как там тебя? Что потом будет? – Пацан, похоже, уже начинал жалеть, что поссорился с Толстым. Самое время тому припомнить обиду, но нет. Ответил спокойно, без сарказма:

– Все нормально, пошли. Тебе предоставят список с предложенными для обмена товарами. А потом – отвезут для переговоров с представителями властей на предмет выкупа у тебя этих радостей.

– А… Ну ладно. – Пацан встал с кресла, пошел к выходу. За ним Чудак и Кролик. Не прощаясь.

Дверь закрылась.

Минут через десять свет в салоне загорелся, включилось оборудование, завелся двигатель.

– Продолжаем движение, – приказал Командир и стащил маску. – Я так понимаю, что будем маневрировать еще пару часов, прежде чем повернем домой.

– Гребаная работа, – сказал Егор.

– Зато теперь – два выходных и премия, – сказал Антон.

– Я обещал своих в цирк сводить, они очень дрессированных зверей любят, – словно оправдываясь, пробормотал водитель.

– Все мы… дрессированные звери, – объявил вдруг Егор. – Кто-то приучил нас – по команде ехать, тела отвозить…

– Дурак, – без злобы в голосе ответил водитель. – Точно – дурак.

Машина двинулась с места, следующий код вывел на экран весь оставшийся маршрут, как Командир и предполагал – извилистый и долгий. Смысла в этом, наверное, не было, но нужно было выполнить ритуал.

Кстати, может, и в обменах этих не было никакого смысла? Просто у Братьев выработался ритуал. Обычай у них был такой. И им, в общем, было наплевать на то, соглашается в данном конкретном случае человек на обмен или нет. Этот откажется – найдется сотня других, которые отдадут своих близких… тела своих близких. И вся эта суета вокруг гробов, все эти самокопания и ругань – проблема людей, на которую инопланетянам плевать? Нет во всем этом ни сакральных тайн, ни подковырок, ни тестов, и, тем более, нет никаких тотализаторов. Мы вот при встрече здороваемся, хотя смысла в этом нет никакого, если разобраться. Они – просят для обмена самое ненужное… или самое ценное. Когда европейцы меняли аборигенам иголку, зеркальце, бусы на каучук, золото, жемчуг – потом с удовольствием ржали обе стороны. Европейцы были в восторге от того, что копеечную безделушку всучили за реально ценные вещи, а аборигены прекрасно знали, что золота, жемчуга и каучука они найдут еще сколько угодно, а вот иголку или зеркальце в джунглях или на островах посреди океана фиг достанешь.