Денис Куприянов - Крейсер туманного неба

Один из своих первых подвигов Антон как раз и совершил, собираясь погибнуть во имя великой цели. В очередной битве за Треугольник крейсер конфедератов прорвался прямо к ремонтным докам, где, как назло, скопилось много беззащитной техники. Оборона там оставляла желать лучшего, поскольку тяжелые орудия были направлены в противоположную сторону и им требовалось несколько минут, чтобы развернуться. В итоге вся тяжесть отвлечения внимания легла на дюжину легких ганботов, у которых практически не имелось шансов.

Машина старшего лейтенанта Куроки отработала безукоризненно, всадив все четыре торпеды в уязвимые точки. Но, увы, этого оказалось недостаточно для остановки разогнавшейся махины, и Антон принял решение идти на таран. Спокойно, словно реализуя проработанную сотни раз схему, он направил свою «Акулу» прямо на боевую рубку крейсера.

Впрочем, судьбе было угодно пощадить юного пилота. Шальной снаряд из зенитного автомата повредил стабилизатор, тем самым сбив машину с курса. Как ни странно, но это попадание и спасло Куроки, поскольку полет ганбота стал настолько непредсказуемым, что вражеские зенитчики так и не смогли толком прицелиться. Самому Антону пришлось катапультироваться, а к тому времени, когда он приземлился на поверхность острова, все было закончено.

Но эта атака все-таки спасла док. Чуть позже эксперты, анализируя бой, пришли к мнению, что огонь курсовых пулеметов машины Куроки сумел достичь цели. Пройдя сквозь смотровые щели, пули проникли в рубку, где их жертвами стали капитан, три старших офицера и, что самое важное, рулевой. На пару минут крейсер потерял управление, а когда его смогли вернуть на курс, вражеская тяжелая артиллерия уже взяла корабль на прицел и расстреляла практически в упор.

Затем последовало внеочередное звание, награждение и локальная слава. Пилота ставили в пример, и журналисты даже разразились серией патриотических статей. Ну а все случившееся еще больше утвердило Антона во мнении, что нужно биться до последнего, но сохраняя хладнокровие.

Впрочем, подобный взгляд на жизнь постепенно стал отталкивать от него сослуживцев. Конечно, те уважали Куроки как хорошего пилота и командира, но слышать его сухие рассуждения о том, как следует распоряжаться своей жизнью, многие были просто не в силах. Поэтому близко Антон так ни с кем и не сошелся. Исключением был только Руперт, причем многие считали этот союз очень странным. Казалось невозможным, что сдержанный, флегматичный философ Куроки и брюзгливый, матерящийся ворчун Ланге смогли найти общий язык.

Впрочем, мало кто знал, что Антон был очень впечатлен тем, как его будущий бортстрелок вел себя под обстрелом. Когда весь персонал авиабазы метался, спасаясь от авианалета, коротышка-механик, ворча под нос ругательства, ремонтировал заклинившее зенитное орудие, не обращая внимания на близкие разрывы. Казалось, что уверенность Ланге стала для него своеобразным щитом, поскольку все бомбы и пули обрушились на паникеров и тех, кто пытался что-то организовать. Руперт, пусть и не молча, но делал свое дело и, закончив работу, развернул доведенный до ума автомат и практически в упор сбил две машины конфедератов.

Стоит ли говорить, что после увиденного Антон приложил все усилия для перевода коротышки-механика к себе в подчиненные. Впрочем, Ланге был не против, поскольку служба на новом месте позволяла в полную силу отдаться двум любимым занятиям: во-первых, возне с железками и механизмами, а во-вторых, стрельбе из самых тяжелых и громких штук, что могла предоставить авиация. В последнем деле он проявлял столь завидную виртуозность, что среди пилотов ходили слухи о нечеловеческом происхождении этого бортстрелка. Говорили даже, что он собрал себя сам из запчастей, оставшихся от разбитых машин. Подобные слухи Ланге развеивать не спешил, лишь деловито ухмыляясь.

Взгляды Куроки Руперт воспринял с полным равнодушием и на вопрос, как он отнесется к тому, если придется пожертвовать жизнью ради выполнения важного задания, лишь невозмутимо пожал плечами и ответил, что в целом не одобряет, но когда дело дойдет до такого, впадать в истерику не будет, а предпочтет довериться командиру.

Последующие два года доказали правильный выбор Антона. Пилот и его механик быстро стали слаженной командой. Каждую новую машину Ланге доводил до ума, давая тем самым Куроки возможность эксплуатировать ее на полную мощь. В бою, уже в роли стрелка, Руперт наводил ужас на врага своими скорострельными орудиями, лично разрабатывая под каждое стрелковые схемы и таблицы. Поэтому не стоило удивляться, что именно этих двоих призвали в качестве экипажа экспериментального крейсера.

Новое задание пришлось им по вкусу, но тем не менее они ни на минуту не забывали о том, что война – это не развлечение. Вероятность гибели в тылу врага в разы превышает шансы на выживание, поэтому следует держать ухо востро и быть готовыми в любую минуту отдать свою жизнь подороже. Учитывая безумные планы капитана, вероятность подобного с каждым днем становилась все ближе.

Всплывающие в памяти факты собственной биографии не мешали капитану Куроки оценивать окружающую обстановку, благо задание не давало возможности расслабиться. В то время как Роджер готовил ловушку для вражеского флота, команде Витгефта было поставлена задача по отвлечению внимания. Требовалось отыграть несколько лишних часов, для чего был продуман простой, но довольно эффективный план. Надлежало выбрать место, находящееся на относительном удалении от новой тайной базы, и устроить там шум. Подобное, по идее, должно привлечь все поисковые группы, и, учитывая размеры территории, ее изучение могло продолжаться сутки, а то и двое.

Антон внимательно смотрел по сторонам, в любой миг ожидая столкновения с противником. За спиной глухо сопел Ланге, контролировавший свой участок небосвода. Но пока все было тихо. Внизу проносились лесистые сопки, разрываемые полосками узких горных рек. Время от времени на пути появлялись причудливые скалистые образования, возможно, принявшие такую форму еще в те времена, когда весь материк покрывали воды Великого Океана. Хотя это могли быть остатки упавших островов, потерявших свою летучесть. Следов деятельности человека не наблюдалось, хотя пилот подозревал, что под кронами деревьев могут скрываться небольшие поселения.

Очередной взгляд, брошенный вниз, заставил сердце пилота чуть ускорить темп. Справа внизу, примерно в паре километров, промелькнули три очень быстрые тени. Практически неразличимые на фоне земли, они выдавали свое присутствие лишь создаваемым за хвостом мистериумным выхлопом. Куроки напряг зрение, сосредоточившись на этом участке, и через секунду легкая улыбка тронула уголки его губ.