Юрий Иванович - Жестокая Фортуна

– Обе рабыни такие красивые, что сопровождавшие их воины не просто перепились с горя после их доставки, а передрались между собой. Четыре дуэли и три трупа! И это в военное время, когда и оставшимся в живых после поединка грозит казнь. Ещё один труп после удара кинжалом в драке! И всё из-за этих двух куколок, которых они обговаривали на все лады…

– Чем сейчас занимается Павел? – цедила сквозь сжатые от злости зубы молодая супруга.

– На верхний этаж башни никто не имеет права даже войти под страхом смерти. Его императорское величество только кричит вниз, что подать из разносолов, а потом блюда и напитки поднимаются в специальном подъёмнике наверх. Да и к самой башне никого не подпускают…

– Как же вы узнали все детали?

Молодой придворный франт льстиво склонился:

– Для вас, самая прекрасная повелительница, все двери открыты и не существует тайн! Тем более что начальником стражи, расположенной вокруг башни, является мой отец. Лично мне он не хотел ничего рассказывать, но, узнав, что сведения для вас, передал всё, что знал и видел. Потому что твёрдо уверен в приоритетности именно вашего права быть супругой его императорского величества.

– Прекрасно! И он, и ты вскоре узнаете, как я умею благодарить за проявленную ко мне лояльность. А это так, небольшой аванс… Разделите между собой!

И она пнула ногой скромно украшенный кофр, скользнувший по паркетным плитам к ногам франта и его парочки товарищей. Когда те его вскрыли, то не сдержали восторженного мычания: содержимым кофра могли откупиться от агрессии Севера некоторые княжества, а то и королевства. Так что полученный аванс уже перекрывал все «издержки производства», глуша окончательно затоптанную совесть и попытки здравого рассудка докричаться до сознания.

Поэтому следующий приказ своей повелительницы молодые повесы восприняли с горящими от нетерпения и предвкушения глазами:

– Соберите всех наших верных людей, и через полчаса, сохраняя максимальную секретность, отправляемся к башне. Отрядом командовать буду я!

Собрались. Отправились в недалёкий путь. И вскоре уже были на месте.

По сути говоря, Лилия не желала устраивать какую-то резню или отравления ядом. Да и сопровождающий отряд вокруг себя она собрала скорей для приличия, чем для нападения. К тому же понимала, что есть предел и для её власти. Кем бы ни был командир стражников у башни, он вряд ли пустит внутрь вооружённых воинов. Пусть даже среди тех и будет верховодить родной сын.

Будущая мать просто хотела ворваться в спальню мужа, увидеть этих подлых рабынь и закатить порядочный скандал. Ей почему-то казалось, что после такого действа пристыженный муж бросит бывших подстилок своего врага и чинно «возвратится в семью». Ведь в любом случае никакая похоть не сможет перекрыть любовь к сыну, к законному наследнику, и к его молодой соблазнительной матери. То есть она слишком зазналась, оказавшись о себе невероятно высокого мнения и не поверив в исключительность присланных из Чагара живых подарков. Будь она немножко дальновидней и действуй исподтишка, наверняка бы добилась больших успехов. Хотя бы даже воспользовавшись специальной потравой нежданных разлучниц.

До башни они добрались быстро, скрытно, без приключений и нисколько не потревожив тех людей, которые имели право и не побоялись бы войти поздней ночью в спальню императора, сообщая, что его жена вот-вот туда вломится.

Уже на месте возникли естественные трудности. Наружная охрана не пошла на поводу у молодой императрицы и не пропустила её сопровождающих даже в долину. Но это взбешенную женщину не остановило, она отправилась дальше сама. Не посмели её остановить и стражи, бдящие на первом этаже башни: не та величина для них! Если уж имелся с пяток приближённых к императору лиц, которые могли мчаться в любое время дня и ночи к своему повелителю без предварительного доклада, то супруга Павла Первого стояла в этом коротком списке выше всех остальных.

Вдобавок, как уже говорилось, начальник стражи был внутренне на стороне молодой жены, сам являлся примерным семьянином и всегда осуждал внебрачные отношения. Так что проявлять неуместную инициативу, которая явно превышала его полномочия, не решился и не захотел. Возжелал всё возложить в руки Судьбы и просто понаблюдать, как оно всё закончится.

То есть на второй этаж Лилию Дейджан-Кордешес пропустили без слов возражений или лишних вопросов. Второй уровень содержал в себе кухню и кондитерскую, где в это ночное время находился и рьяно работал только один повар. Он же наилучший придворный специалист по изготовлению сладкого. Когда молодая женщина приблизилась к увлеченно работающему кондитеру и рассмотрела, что он творит, то сразу задохнулась от возмущения. Огромный торт в виде двух прижавшихся друг к другу сердец. Причём оба сердца пронзались стрелой, сделанной в виде мужского фаллоса. Весьма символичное и многозначащее произведение искусства.

Кое-как собравшись с мыслями, Лилия прорычала:

– И по чьему приказу ты творишь такую композицию?

Несчастный кулинар чуть в обморок не грохнулся от неожиданности, а уж когда рассмотрел, кто его спрашивает, то стал бледным как мел, губы его затряслись, и он еле из себя выдавил:

– Его императорское величество приказал… ваше императорское величество…

– Ну-ну! Старайся! – Змеиное шипение скрутило несчастного в три погибели. – Только поверх всего этого изобрази ещё и другой орган, материнский!

Отдав такой приказ, Лилия поспешила наверх.

Третий этаж выглядел как приёмная, в которой можно было принимать посетителей. Четвёртый – арсенал, где оружие ещё не успели развешать по стенам или установить в стеллажи, и оно грудами лежало по всем пространству пола. Пятый – гардеробные отделения, которые тоже ещё практически пустовали. Но зато немедленно бросились в глаза с десяток платьев и десяток иных женских одежд, которые привезли с собой в багаже новые рабыни. Только один вид этих оригинальных одеяний подтолкнул озлобленную женщину на следующую ступеньку бешенства.

Так что когда она стала подниматься на этаж со спальней, уже напоминала клокочущий, готовый взорваться вулкан. И этот вулкан вдруг застыл на мгновение, как настоящий, перед последним самым сокрушительным взрывом, когда императрица увидела творящееся на огромной кровати действо. Там как раз происходил финал очередного акта и все три его участника не то что по сторонам смотреть, а и ход времени заметить не могли.

Но наиболее трагическим фактором стало желание ушлых красавиц вырвать из своего похотливого повелителя новые, очень для себя приемлемые обещания. Уж они-то прекрасно знали, как и в какой момент следует это делать.