Наталья Бульба - Космический маршал. Очень грязная история

Тогда что?

Говорить я начала раньше, чем до конца осознала, о чем именно подумала. А когда осознала, появилась и злость, про которую совсем недавно так некстати ляпнула. Не на Славу, хоть и без него не обошлось, на ту сволочь, для которой слово «долг» оказалось всего лишь пустым звуком.

– Мне нужны все данные по экипажу и пассажирам. Особенно тем, кто вышел на подмену в последний момент или приобрел билеты после нас.

Удивить Истера не удалось, дыхание даже не сбилось. Или он просто хорошо владел собой.

– У тебя есть основания или просто предосторожность?

Думала я недолго. В данном случае, либо верить, либо… Ромшезу я верила, но…

Кажется, я была одна против всех…

– Предосторожность, Истер, – отозвалась я с улыбкой, приняв для себя нелегкое решение. – Всего лишь предосторожность…

Зерхан не зря напомнил о себе, в том числе и все чаще возникающими ассоциациями.

Последние несколько дней на Земле – те трое суток, когда Горевски выматывал меня перед встречей со жрецом. Методы, причины, итоги… Ситуации настолько разные, что общее не ухватить, не заметить, не прочувствовать… пока не наступит момент прозрения.

На этот раз не точно выверенный план Шторма, а обстоятельства не дали мне увидеть то, что теперь, когда появилась минутка взглянуть на все со стороны, воспринималось вполне ожидаемым.

Ошибка Шаевского, о которой он говорил; Слава, вынудивший того сбежать сначала в СБ, а затем и к нам (расчет на мою «сердобольность» оправдался полностью); интерес к семье Виктора, стоило ему вернуться не просто в контрразведку, а именно к Шторму; Воронов, взявший их под свою опеку, группа Ромшеза, помогавшая нам…

Извилистая линия чужой задумки в хитросплетении внешне мало чем связанных фактов и вывод, уверенность в котором заставляла все внутри замирать от отвращения.

Тот, против кого мне предстояло играть, находился среди нас.

Мы сидели в баре.

Николя рассказывал очередную байку, добиваясь моей снисходительной улыбки, я – медленно потягивала коктейль, делая вид, что наслаждаюсь его вкусом и посматривала на Истера, который устроился напротив и что-то чертил в своем планшете.

Тому явно было с нами скучно. Все четко в соответствии с правилами игры.

Благодаря мне они уже познакомились, но особой симпатии друг к другу не испытывали. У Валева на лице было написано, что он предпочел бы оказаться лишь в моем обществе, я его внимание игнорировала, стараясь вызвать интерес Ромшеза. Тот… производил впечатление абсолютно самодостаточного индивидуума.

У ребят получалось неплохо, у меня – не хуже, хоть и приходилось прикладывать значительные усилия. Чем дальше, тем я все сильнее ощущала, как выпадаю из ситуации, все чаще ловила себя на желании провалиться в ворох информации, только бы найти ту сволочь, что лишила меня не спокойствия – уверенности.

Шел шестой день полета, а ясности никакой.

Данные, которыми снабдил меня Ромшез, выглядели занимательно. Список небольшой, всего лишь чуть больше ста человек и парочка залетных демонов, которых я отбросила сразу же – эти в чужих разборках никогда не участвовали, предпочитая устраивать свои.

Просеять, оценить, сделать первоначальные выводы… сложности никакой, работала и с большими объемами при минимуме информации. Проблема крылась в другом: самому Истеру, передавшему сведения, я доверяла только на словах.

Корила себя; убеждала, что его психологический профиль не предусматривал предательства; доказывала, что Шторм дал бы подсказку, иди речь именно об этом офицере… Все было бесполезно – признаться Ромшезу, на кого именно открыла охоту, я так и не смогла.

Подозревала, что сей факт не остался им незамеченным, но все равно продолжала молчать, делая все, чтобы не остаться с ним наедине.

– Может, потанцуем? – Ладонь Николя легла на мою.

Теплая, мягкая, нежная… Формальное прикосновение, но насколько трогательным оно было…

Едва сдержалась, чтобы не скривиться от вспыхнувшей внутри ярости. Только этого мне и не хватало для полного счастья! Эмоции Валева слишком органично вписывались в его образ, чтобы не добавить этому развлечению так ненужной сейчас остроты.

– Не хочу, – тем не менее капризно отозвалась я, отодвигая руку.

В глазах Николя мелькнула мало похожая на розыгрыш обида. Истер поднял взгляд и… вернулся к своему занятию.

– Тогда прогуляемся… – вновь потянулся ко мне Валев.

Поднялась я резко. Эд называл это критической массой, я предпочитала использовать другую формулировку; не надо загонять меня в угол. А то, что происходило на лайнере, прекрасно вписывалось в эту классификацию.

– Я сказала, – прошипела я довольно громко, – что не хочу!

Сценарием ничего подобного предусмотрено не было, как и настолько пристальное внимание посетителей, которое я к себе привлекла. Они и раньше кидали в мою сторону весьма заинтересованные взгляды, теперь же буквально не сводили глаз, явно ожидания продолжения. Кое в чем были правы – я не собиралась заставлять их долго ждать.

Если и ошибались, то лишь с действующими лицами. Впрочем, тут тоже не все было столь уж однозначно. С Валевым нюансы поведения не оговаривались, намечалась только общая канва. Это давало ему некоторый простор для реакций, которых я как раз и ждала. С Ромшезом все было несколько сложнее, у него вполне могли возникнуть ко мне вопросы, которые я имела полное право проигнорировать. Старшей в команде была… я.

– Элизабет?!

Сделав вид, что не заметила вопросительных интонаций в голосе Ромшеза, направилась к барной стойке. Пусть только попробуют двинуться за мной…

Не попробовали, что меня слегка отрезвило.

Одно дело – догадываться, что пора внести в утвержденный план некоторую сумятицу, которая бы позволила посмотреть на развитие ситуации с нового ракурса, другое – начать ломать все, не имея ни малейшего представления, чем это способно обернуться.

Вот только другого выбора у меня не было. Мне нужна была связь со Штором, но не та, которую могли контролировать Ромшез или… Валев.

Возникшая мысль была своевременной, но ничего не меняла. Даже если Истер давал мне подсказку, раскрывая многогранные способности Николя, для уверенности в его собственной «чистоте» этого было мало.

– Вы не будете против?

Свободных мест было всего два. И оба рядом с мужчиной, который скорее задумчиво рассматривал свое отражение в глянцевой поверхности кофе, чем пил его.

Я наблюдала за ним довольно долго – отметила еще в первый день. Не моложе пятидесяти, высокий, широкоплечий. Поджарый, но не худощавый. Смуглый от загара. Не свежего, а словно бы въевшегося в кожу. Лицо грубоватое, но… располагающее к себе, на что «купилась» уже не одна посетительница этого бара. Попытки обаять его закончились одинаково во всех случаях – ничем.