Александр Богатырёв - Марсианин

— Да уж… Трындец будет.

— Вот потому у них и «разделение труда» — одни придумывают, а другие тупо исполняют.

— Угу. Видел я это… У нас уже скоро совсем разучатся что-то делать. Образование уже или узкоспециальное, или никакое…

— Да мне уже «донесли» что у вас мало кто «руками» работать умеет. Всё больше языком трепать. А если что случается, — «специалиста» зовут. Ну, это не так удивительно и не так неожиданно. Мы это на Западе наблюдаем.

— А у вас, что не так? Разве что-то подчинить вы сами делаете? Например, автомобиль починить, телевизор, компьютер…

— Да, действительно, у нас есть специализированные бригады и центры по ремонту оборудования и содержанию разных систем. Например, города. Но что-то для себя сделать и позвать как у вас «специалиста» у нас считается зазорным. Потому таких бригад «для населения» очень мало. Просто хватает, потому и мало. А творчество в области науки и техники у нас всё общество охватывает.

— Что, даже лампочку, ввинтить и то творчество прошибает?

— Ну, иногда и такое бывает… — хохотнул брат.

Немного помолчали. Первый переваривал информацию. Но после нашёл ещё один повод.

— Слушай, я тут вот на что обратил внимание — ты постоянно говоришь так, как будто у нас побывал. Это так?

— Так ты чё! Я о существовании самого Проекта и вообще о Линиях Вероятности только позавчера узнал.

— Так откуда у тебя такие познания о нашем мире?

— Ну так… это просто! — удивился «второй».

— Поясни, а то «недогоняю».

Второй отметил про себя этот новый жаргонизм и усмехнулся.

— Всё очень просто. Мы ведь тут уже давно охвачены мировыми информационными сетями. И мы имеем представление о том, чем и как живут наши ровесники на Западе. Иногда и общаемся через Сеть.

— А почему «иногда»? запрещают что ли?

— Да нет, не запрещают. Просто не интересно.

— Не интересно?!!!

Второй пожал плечами и решил пояснить чуть подробнее.

— Да если сравнить их Интернет и нашу Сеть — это две большие разницы, как говорят в Одессе. У них больше просто трёп ни о чём, торговля и порнуха. В нашей Сети, больше половины объёма передачи данных — разнообразное творчество. Даже если просто треплется народ, да и то чаще всего по какому-то делу. Просто дела житейские тоже обсуждают, но меньше. Чаще тут это по телефону или при встречах. Вот потому нам и не интересно с ними общаться. «Разные миры», так сказать.

Первый, услышав эту тираду неожиданно нахмурился.

— Да уж… — мрачно вымолвил он, — если вам не интересно…

— А чё так мрачно? Ну неинтересны они нам…

— Так ведь я же почти что оттуда.

— Ну и что?

— Чую тяжко будет мне встроиться в ваше общество.

— Не переживай! Сможешь. Мы тебе поможем.

— Думаешь, что я смогу вот так стать таким как вы?

— А почему бы и нет? Наши психологи утверждают, что это лишь вопрос среды обитания. Человек существо весьма адаптивное.

— И я буду таким же знающим и творческим?

— Конечно.

— И мне хватит областей применения своих способностей?

— Всем хватит. Просторов для освоения ныне весьма много.

— А когда Земля кончится, чем заниматься будем?

— Дык… уже кончается.

— Дык ото ж!

Обоим понравилось такое проявление одинаковости лексики и реакции что они глянули друг на друга, и рассмеялись. Когда же отсмеялись второй продолжил.

— Так есть же глубины океана, ну и…

Брат-2 красноречиво взглядом указал в небо. Чистое, звёздное небо, где также ярко как и прежде сияло «ожерелье».

— Там, для приложения сил любого из нас — неограниченное поле деятельности.

— Ну ты романтик! Там пока очень мало людей работает. Я интересовался.

— Скоро будет много.

— Сомневаюсь.

— А ты несомневайся! Лет десять назад многие сомневались, что мы в ближайшие двадцать лет поставим базу на Марсе и будем делать экспедиции в пояс астероидов.

— А что, уже и ТУДА летали?

— В «пояс»?

— Ну да…

— Пока нет, но уже готовимся. Есть корабль. Уже подняли на орбиту. Есть экипаж. Как только закончатся испытания и тесты — будет полёт. Готовим начало освоения пояса астероидов. А с ним уже и людей в космосе станет очень много.

— Аффигеть!!!!

— А то ж!

— Ёлы-палы! У нас, то, что вы делаете только в научной фантастике есть. Да и то, ныне её не сильно уважают. Больше фэнтези читают.

— А это что такое — «фэнтези»?

— Ну,… что-то типа сказки для взрослых дегенератов. Мечи, там, магия, волшебники, драконы и прочая мура…

— А-а! Вот оно что! У нас же все сказки какие-то более научные что-ли…

— А что, разве у вас фантастику не пишут?!

— Пишут. Научную. А сказки — для детей. Да и дитятки ныне пошли такие, что больше предпочитают фантастику читать, чем сказки.

— У нас ещё и устное, так сказать, творчество процветает — фантазируют насчёт всяких там «летающих тарелочек» и «зелёных человечков».

— На американский манер, как понимаю.

— Ну да… А у вас чем, например, вот так маются?

— Ну… много чем. Одни мистификации делают… Правда редко. Другие, что похитрее, пытаются разгадать загадки, например, нашей Первой Марсианской Экспедиции.

— А что, там чего-то сокрыто было много?

— А фиг его знает! Потому и фантазируют напропалую. Американцы, например, на эту тему уже несколько фильмов сняли.

— И какого характера?

— Да так, на мой вкус — сказочка для дебилов. Но той публике нравится. Нашим, кстати, тоже — абы поржать над чем было. Вот они и ржут с амерских кретинизмов.

— Занимаемся ведь всякой фигнёй!

— …В свободное от работы время! — шутливо воздев к небесам палец заметил второй — представляешь, что будет, когда все эти гостайны прекратят своё существование?

— Думаешь нам мозги занять другими загадками нельзя будет? — усмехнулся первый — думаешь, когда коммунизм построим скучно жить будет?

— Эт-то навряд-ли, — согласился второй на чисто риторический вопрос, — без этих наших загадок марсианских эпопей проблем хватает. В истории, например… ну и не в последнюю очередь наши родные загадки Великой Матушки Природы!

— Кста-ати! Хорошая проблема!

— Какая?!

— Когда мы наконец-то, коммунизм построим?

— Ага! Амеры говорят что «никогда».

— Это им так хочется! Мы то ведь знаем, что построим.

— Почти построили.

— Ну уж это ты загну-ул.

— Нет.

— Так вот это мы и обсудим!

Тактические расклады в городе были весьма тяжелы. То, что узнал за последнее время Владимир о теневой стороне мира, в котором они оказались только прибавило печали.

В сущности, то, что он видел, было очевидным (для него и его друзей) следствием тех процессов, что были запущены на просторах «триколорной» россиянии её же элитой. Суть этих процессов — в морально-этической плоскости — весьма сильно определяла всё, происходящее в стране и в обществе. А так как Владимир напрямую контактировал с теневой стороной — это весьма сильно его заботило.