Александр Богатырёв - Марсианин

— О-хо-хо! Уравнения поля?

— Да, — сказал Чернов, — на первой странице система уравнений, а на последующих найденные решения и постановка задачи.

— Мда… Я таких задачек уже лет пятнадцать не видел, как наш «головной» накрылся, — сказал Вайсман прихлёбывая кофе и продолжил уже с большим интересом рассматривать строчки уравнений.

Мирослав тем временем аккуратно разложил листки по столу, чтобы их всех видеть и надолго задумался.

— Вы физик? — внезапно спросил он у Эли.

— Нет, я археолог, — он физик, — Эля кивнула на Юру.

— Ага, понятно. Он производитель теорий, а вы носитель теорий! И что копаете вы как археолог?

— Праславяне. Бронзовый век.

— И как? На экспедиции вам ещё деньги выделяют?

Эля развела руками не найдя что сказать, а врать ей не хотелось.

Мирослав тяжело вздохнул. Он этот жест истолковал по-своему.

— Вот и моему тестю тоже финансирование обрубили. Он тоже археолог.

— Да, дурные времена! — подал голос Вайсман и отошёл к столу с компьютером, — наука побоку, и везде купипродаи шастают. Нас самих не сегодня-завтра, на улицу выкинут. Последние предприятия оборонки в нашем городе закроются и выгонят нас.

— Не надо так мрачно, Сеня! Будем оптимистами. Вот ты только посмотри: к нам пришли ребята, молодёжь, с а-а-афигенно крутой задачей! Значит жива ещё оборонка!

Мирослав лукаво посмотрел на Юру.

— Ведь на оборонку работаете? Так?

Чернов пожал плечами и скорчил такую мину, что Мирослав рассмеялся.

— Да ладно! Мы тут взрослые люди. И так ясно… ладно, ладно, не буду выяснять что вы за загогулину там у себя разрабатываете, — «Меньше знаешь, крепче спишь», — но математический смысл ваших поисков пояснить бы не помешало. Ведь вы, как я понимаю, за помощью пришли?

— Ну… да, за помощью… Суть такова: тут, вот уравнение… — Чернов ткнул пальцем в один из крайних листков, — надо найти решения, при которых число N равное единице, требовало значения Е ну хотя бы до десяти тысяч. Если они, конечно, существуют. На крайняк — чтобы «тау» было не менее ноль пять. А там уже видно будет.

Мирослав надолго задумался.

— Нда? — у Мирослава лицо стало весьма сосредоточенным, но вдруг брови поползли на лоб.

— Паазвольте! А какова здесь размерность? Размерность метрики?

— Шесть.

— Шесть?!! Вы что там звездолёт делаете?!

— А что ты хочешь, Слава, — иронично вклинился в разговор Вайсман, — все умные люди давно свалили из этой убитой страны. Это мы с тобой, два дурака, здесь задержались из каких-то дурацких патриотических соображений. А эти молодые люди просто умнее всех прочих. Им не в Штаты нужно, а куда как подальше! Я прав?

— Ну, типа того… — попытался Чернов всё перевести в шутку, — а если серьёзно, то это новейшая разработка в области ЕТП [45] Единая теория поля. До сих пор разрабатывается. Должна объединить в единую теорию все четыре фундаментальных взаимодействия — электромагнитные, гравитационные, «сильные» и «слабые». , а решение системы нужно для экспериментальной проверки вполне конкретной гипотезы.

— Ну я и говорю, звездолёт ваяют ребята! — хохотнул Вайсман.

— Ну, звездолёт, не звездолёт, а задачка весьма интересная.

Мирослав осмотрел с интересом разложенные листы и поднял взгляд на Семёна Викторовича.

— Ну что, Сеня, ведь возьмёмся? Погрызём гранит задачи?

— Ну, разве что нас пообещают с собой взять, — опять пошутил Вайсман.

— Возьмёте? — так же в шутку спросил Мирослав.

— Эля и Юрий переглянулись и улыбнулись.

— Возьмём, если поможете решить! — сказала Эля и просияла.

— Ну, если такая обаятельная дама нам обещает, то мы обязательно решим! — заявил Мирослав.

— Кстати, разработка секретная или нет?

— Нет. Не секретная. Можете опубликоваться по завершению. Мы даже возможность предоставим.

— О! Это уже конфетка… по нашим дурным временам, публиковаться стало весьма тяжко… А… ваша разработка, личная, или коллектив постарался? — спросил он у Чернова.

— Коллектив. Моё решение последнее. На последнем листе. Под номером восемь.

— Ага!.. — сказал Мирослав и застыл с раскрытым ртом, что-то обдумывая.

— У-у! Ну всё! Попался Славик! — снова хохотнул Вайсман, — его хлебом не корми, но дай потягаться силами с коллективом.

— Не вижу ничего в этом плохого! — отмахнулся Мирослав, продолжая изучать уравнения, — ладно ребята. Беру я вашу задачу. Попробую её покрутить. Есть идейки. А вы, пожалуй, приходите через неделю. Будем думать вместе.

Когда они вышли на улицу, после посещения Мирослава, Эля спросила у Юрия.

— Ты обратил внимание, на то, что они о деньгах даже не заикнулись?

— Да. Наши люди. Прям как дома.

— Угу. Фанатики науки. Нормальные учёные, в отличие от прочих… и много таких ещё здесь сохранилось, как ты думаешь?

— Возможно, что они последние…

— Печально…

— Владимир! Я чё хочу спросить… — Георгий, слегка замялся — вот вы мне рассказали, зачем вам всё… и откуда вы. А я вот думаю, почему вы все такие…

Георгий сделал некий неопределённый жест кулаками.

— «Военные»? — подсказал ему Владимир.

— Ну, да.

— Вас это сильно удивляет?

— Ну, да, сильно.

— А вот нас сильно удивляет то, что ВЫ «невоенные».

— Хм! Однака!

— Ото ж! Большинство людей с которыми мы общались, производят впечатление чего-то такого — без внутреннего стержня. И это ведь, заметь, потомки тех, кто победил фашизм, кто выстроил, на руинах страны супердержаву, поднялся в космос.

— По-вашему, мы должны были бы быть такими же как вы?

— Или близко похожими.

— Ну, тогда бы, наверное, наши родаки в девяностых не дали бы уничтожить Союз.

— Я тоже так же думаю.

— Но тогда всё равно: почему вы такие? Что было у вас, и что не было у нас? Почему наше старшее поколение — почти все — СЛИЗНЯКИ? Они ведь всего боятся… А вы нет. Вы бьётесь как и мы АКМовцы, а то и лучше нас.

— Сложно сказать. Я в этом как-то особо не разбирался. У меня есть только догадки.

— Ну тогда поделитесь своими догадками.

— Хочешь исправить положение?

— Ну, если это возможно… то да.

— Благородное намерение… Ну я думаю, что у вас, ещё при Хрущёве, взяли верх в обществе Западники или люди с многими чисто западными заморочками, комплексами и шизами. А одна из чисто западных шыз — тупейший пацифизм.

— А что плохого в пацифизме?! — удивился Георгий.

— Пацифизм пацифизму рознь. Наш — он из отрицания войны, максимального её избегания, но и из неизбежности войны при определённых условиях. Например, когда на нас нападают. А раз так, то и готовиться к той войне НАДО. Не понадобятся умения — и очень хорошо. Не понадобятся танки и ракеты — мы их переплавим на что-нить другое, более полезное. А пока есть враги — надо и то и другое. Иначе, как говорил товарищ Сталин, нас сомнут. Западный же — он из отрицания войны вообще. Эта «идея» — игрушка их зажиревших и обленившихся умом и телом интеллектуалов. По их идеям, надо как можно дальше отгородиться от войн и вообще ни к каким войнам не готовиться самим. Тогда, по их мнению и не будет никаких войн. Если бы к войнам аналогично с ними никто не готовился — то есть если бы эта их философия приобрела всеобщий характер, то действительно, войн бы не было. Но ведь в современном мире так же не бывает. Всегда есть группы и группировки в элите разных, особенно Западных стран, которые, только дай слабинку, так тут же развяжут войну. Ты сам знаешь, что гонка вооружений, была развязана именно США и именно как попытка получить решающее преимущество для уничтожения СССР. И им это пару раз чуть не удалось. Мы еле успели. Первый раз — как раз после войны, когда они атомную бомбу сделали, а у нас её не было.