Юрий Нестеренко - Отчаяние

– Пусти, – велела Линда и, почти отпихнув его, приложила руку. – Здесь мое королевство.

В подтверждение ее слов панель озарилась зеленым, а затем дверь, разорвав губчатую массу, ушла в сторону.

Помещение поста управления биосинтезатором оказалось загажено меньше, чем коридор возле него. Больше всего наростов было на стенах возле двери, а на самом пульте – лишь небольшие лужицы маслянистой слизи, кое-где поросшие плесенью. По стенам и потолку, однако, во множестве ползали псевдотараканы, периодически срываясь и падая на пол. Упавшие на спину не могли перевернуться и так и валялись белесым брюхом кверху, вяло шевеля лапками. «Сейчас меня стошнит», – подумал Виктор, хотя и знал уже, что ничего из этого не выйдет.

Но главное – пульт работал! На нем не было никаких следов сознательного разрушения.

– Похоже, сюда мы еще не добирались, – произнес Адамсон. – Должно быть, отвращение оказалось сильнее всего прочего…

Линда потрогала липкое сиденье кресла – когда она отнимала палец, за ним потянулись клейкие нити – и, отодвинув кресло в сторону, встала перед пультом на колени. Экраны ожили, повинуясь ее прикосновениям; Виктор различил на одном из них пупырчатую цепочку какой-то сложной органической молекулы. Другой экран, транслировавший изображение с камеры наблюдения, показывал что-то вроде круглого бассейна, заполненного жирной и вязкой пузырящейся массой. Это и есть протоплазма, понял Адамсон.

– Ты уже знаешь, что именно делать? – спросил он.

– В общих чертах я продумала схему вируса, ну а конкретику сейчас доведу до ума… в системе есть все нужные средства.

– Много времени это займет?

– Программирование или синтез?

– Весь процесс до конца. До того момента, как мы сможем все тут взорвать.

– Не знаю. Минимальный естественный интервал между делением клеток – около двадцати минут. Мы используем всякие катализаторы, чтобы его ускорить, но все равно для того, чтобы инфицировать всю биомассу, а потом еще выработать достаточно газа, потребуется как минимум много часов. Возможно, дней…

– Дней?! Мы не выдержим! Я чувствую… чувствую его силу уже сейчас!

– У нас нет выбора. Придется терпеть. Если мы убьем себя или друг друга на полпути, придется все начинать сначала.

Что-то закопошилось у Виктора в волосах; он машинально стряхнул это на пол. Это оказался упавший с потолка таракан. Адамсон брезгливо раздавил тварь ботинком.

Он не знал, сколько времени он расхаживал по помещению поста, кусая губы и вцепляясь руками в волосы, когда все более страшные волны невыносимого отчаяния накатывали на него. Линда продолжала колдовать над своим пультом; ей было полегче – она была занята делом, и к тому же ее отвлекала боль ожогов: когда становилось особенно плохо, она специально давила на пострадавшие пальцы. Адамсон понимал, что она страдает меньше, чем он, и почувствовал, что ненавидит ее за это. В какой-то миг эта ненависть стала столь сильна, что он уже готов был наброситься на нее, чтобы рвать, зубами и ногтями рвать ее плоть. Вместо этого он несколько раз с силой ударил себя кулаком по лицу, пока не ощутил на губах кровь, бегущую из расплющенного носа.

– Сколько еще?! – заорал он. – Сколько ты будешь копаться?!

– Все, – мертвым голосом выдохнула Линда. – Я запустила синтез. Сейчас прогоню тесты и смогу примерно сказать, сколько нам ждать.

Виктор сел на грязный пол, впившись ногтями в ладони и сдавливая кулаками виски.

– Уровень водорода… – бормотала Линда. – Нет. Не может быть!

– Что еще? – простонал Виктор. – Ты ошиблась? Все напрасно? Я знал, знал, что…

– Нет. Наоборот. Там полно водорода! Синтезатор весь заполнен гремучим газом. Но этого же не может быть! Прошли только считаные минуты, никакой вирус не размножается с такой скоростью!

– Значит, приборы врут.

– Нет. Не врут. Кажется… кажется, я знаю, в чем дело. Это как с ракетами. Мы не помнили, что пытались уже дважды. Мы сломали пульт, чтобы предотвратить третью безнадежную попытку, но тебе все-таки удалось заставить его работать…

– Хочешь сказать, что идея с вирусом тоже не в первый раз приходит тебе в голову? – понял Адамсон.

– Да. Это же естественно, что мы раз за разом придумываем одно и то же. Только эта идея не была безнадежной. Мы просто поняли, что не дотерпим до конца процесса… Но он уже шел автоматически, наше участие не требовалось. Главное было – не мешать. Не разнести здесь все в очередном приступе отчаяния, особенно еще не вспомнив, что к чему…

– Значит, – потрясенно сообразил Виктор, – значит, мы… то есть я… повесил тебя в коридоре в качестве… знака «Вход запрещен»?!

– Да. К этому времени мы уже знали, что кровавые надписи типа «Не ходи туда!» не действуют. А увидев это – ты ведь не пошел дальше? И я бы не пошла… нет, я действительно надеялась, что боль убьет мой разум и для меня все кончится, но если нет… как оно и вышло…

– И сколько еще до конца процесса?

Линда вновь посмотрела на экран.

– Он завершился. Вся протоплазма инфицирована.

– Значит, мы потеряли кучу времени, пока ты создавала вирус заново! – вновь взорвался Виктор. – Мы уже давно могли со всем покончить!

– Не кричи. Осталось чуть-чуть. Идем.

Им не понадобилось возвращаться в коридор – в резервуар синтезатора можно было пройти прямо из поста управления. Спустившись по пологой лесенке и миновав вешалку, на которой когда-то висели защитные костюмы (где они были теперь, на каких из так и не найденных трупов?), астронавты оказались перед еще одной покрытой наростами дверью. Под наростами еще можно было разглядеть значок биологической опасности – что, разумеется, уже не могло остановить пришедших. По идее, за дверью должен был находиться герметичный тамбур, но как тогда вся эта живность оказалась снаружи? Благодаря парадоксальным свойствам темной материи – или же они выпустили ее сами?

Линда вновь приложила руку к сканеру, и они, преодолев тамбур, вышли на балкон, опоясывавший изнутри большое круглое помещение, которое они уже видели на экране. Вблизи колыбель жизни производила еще более отталкивающее впечатление, чем на мониторе; вязкие пузыри медленно вздувались и громко лопались в паре метров у них под ногами, в воздухе стоял густой тяжелый запах какого-то тухлого варева. Теперь Виктор понял, что означают эти пузыри, – это выделялся водород. Сам по себе, конечно, лишенный запаха.

– Ну и? – осведомился Адамсон. – Как мы это подожжем?

– Ой, – смутилась Линда, – действительно, совсем вылетело из головы. У нас были электрозажигалки, но где их теперь искать?

– Подозреваю, что за бортом.

– И тут, – она оглядывала стены, – нет никаких проводов, до которых мы могли бы дотянуться…