Марисса Майер - Мгновенная карма [litres]

– Удивительно, что, когда ты приходишь в школу, от тебя не пахнет рыбой, – замечаю я, когда мы опустошаем первое ведро.

– Честно говоря, иногда меня это беспокоит, – говорит он, – так что сочту это за комплимент. Тебе определенно захочется принять душ после нескольких часов работы. Запах надолго остается с тобой.

– Ты привык к этому запаху?

– Да, вроде того, – отвечает он. – Но, если пропускаю пару дней, он снова ударяет в нос, как в первый раз.

Приходит еще один волонтер и ставит готовые миски на металлическую тележку, чтобы увезти ее по коридору. Я с ужасом смотрю, как исчезают плоды нашего тяжелого труда.

– Подожди. А мы что же, не будем их кормить?

– Мы на дежурстве по приготовлению пищи, а не по кормлению.

Я возмущена.

– Но как бы мне стать тем волонтером? Чтобы видеть их милые мордочки, тянущиеся за едой?

– Ты волонтерствуешь всего двадцать минут, – говорит Квинт. – Если продержишься здесь четыре недели, ближе к концу сможешь кормить их.

Я хмурюсь. Ясное дело, он считает меня человеком временным, и я не могу его винить. Несмотря на нашу сделку, я не уверена, что смогла бы приходить сюда каждый день. Мне кажется, что я уже видела достаточно, чтобы связать Центр и его миссию со своим планом развития экотуризма. Не думаю, что туристы будут платить за удовольствие сортировать вонючую дохлую рыбу, но вот кормление животных наверняка может иметь некоторую привлекательность.

Но как же мне заставить Квинта подписаться под этим планом?

– Так, – говорю я, пытаясь изобразить интерес, – сколько еще ведер нам нужно очистить?

– Все эти.

Я замираю, вцепившись рукой в холодное скользкое тельце.

– Все? Ты имеешь в виду все… что там? – Я указываю рыбиной в сторону холодильника.

– Совершенно верно. – Его глаза снова жестоко поблескивают. – Каждую неделю мы перебираем тонны рыбы. Нам доставляют ее контейнерами.

Я смотрю на холодильник. На ведро. На рыбину в руке.

– Ничего себе.

Квинт ухмыляется.

– Не такую гламурную жизнь волонтера ты себе представляла? Может, тебе лучше было бы податься… – он задумывается, – в отряд герлскаутов или что-то в этом роде?

– К сожалению, не думаю, что это поможет мне с мистером Чавесом.

Он хмыкает.

– Скажи, ты вообще любишь животных?

Я открываю было рот, но не решаюсь ответить. Я не испытываю к ним неприязни , но знаю, что это не то же самое. Наконец я признаюсь:

– Когда я была маленькой, у нас была песчанка. Мне очень нравился этот зверек.

Квинт замирает на мгновение. Он не сводит с меня глаз, словно ждет продолжения. Потом он запрокидывает голову и смеется.

– Потрясающе, – говорит он. – Ты – лучшая.

Я ощетиниваюсь, но добавить мне нечего, и мы возвращаемся к работе. Теперь, когда я знаю, что нужно опустошить все ведра, я заставляю себя двигаться быстрее. Как мне ни противно этим заниматься, я не дам Квинту повода назвать меня лентяйкой. В конце концов, это моя прерогатива.

– Так вот, – продолжает он, когда мы заканчиваем с пятым ведром, – более здоровые животные получают целую рыбу. Это те, кто живет здесь уже некоторое время и более или менее научился захватывать еду. Но, когда они попадают сюда, обычно ослабленными и обезвоженными, им нужна дополнительная помощь. Так что шаг второй – рыбные смузи.

Я бледнею.

– Скажи мне, что это не то, о чем я думаю.

Он усмехается и указывает на промышленный блендер.

– Именно это.

Это отвратительно , иначе не скажешь. Следующие сорок минут мы с Квинтом рубим рыбьи головы и хвосты, закидываем их в блендер, добавляя кукурузный сироп и педиалит [30] Раствор для пероральной регидратации, который часто используется для предотвращения или устранения дегидратации у детей. , и наблюдаем, как все это превращается в кашицу из кишок, чешуи и острых маленьких костей. Запах, как ни странно, становится еще хуже. Когда мы передаем последнюю партию другому волонтеру, который скормит это месиво недавно спасенным животным, я снова переосмысливаю свое решение. Нет, это не стоит хорошей оценки. И целого лета.

Скажу папе, что ничего не вышло. Найду другой способ исследовать среду обитания животных и наши чувствительные экосистемы.

Квинт вытирает разделочный стол, искоса бросая на меня странные, понимающие взгляды.

– Готова к обеденному перерыву?

Меня мутит от одной только мысли о еде. Мое отвращение, должно быть, заметно, потому что он снова усмехается, бросая полотенце в мусорное ведро. Видно, что он наслаждается моментом, пыткой, которую мне устраивает.

– Просто не верится, что ты все еще здесь.

– Я же сказала, что помогу, разве нет?

Меня бесит то, что он как будто видит меня насквозь. Как я умираю от желания броситься к выходу при первой же возможности. Но пока держусь. Может, чтобы доказать что-то самой себе, или родителям, или даже мистеру Чавесу, хотя подозреваю, что отчасти – и Квинту.

Он все еще смотрит на меня, не пытаясь скрывать подозрительности. Смотрит как бы свысока. Ждет, когда я сдамся и признаю, что это совсем не то, на что я подписывалась. И что с меня довольно. Спасибо, счастливо оставаться.

Я упираюсь рукой в бедро, словно предлагая ему испытать мою решимость.

– Ну? – Я нарушаю молчание. – Что дальше? Может, испечем им пирог с осьминогами? Или крабовый торт?

У него дергается щека.

– Крабы – это слишком дорого. Но они обожают кальмаров.

Я подавляю рвотный позыв.

– Пальчики оближешь.

– Ты что, никогда не ела кальмаров? Это очень вкусно.

– Все вкусно после долгой обжарки.

– Да ладно. Если тебя еще не отпугнуло это место, тогда, наверное, мне следует устроить тебе экскурсию.

У меня такое чувство, что все это могло быть испытанием и, похоже, я его прошла. Как бы невероятно это ни звучало. Мы выходим в коридор, и Квинт показывает мне разные помещения и рабочие станции, объясняя их назначение. Вот здесь животные проходят первичный осмотр – исследуют их жизненно важные органы, берут анализы крови, проверяют на наличие ран. Это хирургический кабинет. Прачечная. Посудомойка. А здесь содержатся животные, находящиеся в критическом состоянии, нуждающиеся в постоянном наблюдении. Кладовка и административные кабинеты наверху, там же комната отдыха и маленькая кухонька, потому что, по словам Квинта, аппетит рано или поздно ко мне вернется. Я не очень-то в это верю, ну да ладно.

Его поведение немного сбивает с толку, учитывая, насколько он вежлив. Насколько вежлива я .

И тут меня осеняет.

Мы действительно кое-чего добились вместе.

Конечно, если можно считать достижением пюре из рыбьих потрохов, но одно то, что у меня лишь изредка возникало желание задушить его, говорит о многом.