Марисса Майер - Мгновенная карма [litres]

Я достаю одеяла для Леннона и Луны, чтобы они не замерзли. Дождь не такой уж холодный, но теперь, когда они внутри, нужно, чтобы они высохли как можно быстрее. Я нахожу пару их игрушек, думая, что это поможет им чувствовать себя как дома, но игрушки остаются без внимания. Луна заваливается на Леннона, прижимаясь головой к его шее. Не могу сказать, боится она или просто устала.

По крайней мере, они в безопасности. Я запираю калитку и уже на полпути к задней двери слышу странный булькающий звук. Я поворачиваюсь кругом, пытаясь понять, откуда он исходит, и случайно заглядываю в соседний вольер, в настоящее время пустующий.

Слив в центре пола переполнен.

Вода поднимается из-под земли.

Я в ужасе распахиваю глаза.

– Квинт! – кричу я и бегу по коридору.

Выскочив во двор, я вижу, как Квинт запирает калитку за последним из перемещенных животных.

– Квинт, стоки! Они… вода поднимается, и… что нам делать?

Он хмурится, а потом бегом бросается мимо меня, чтобы самому оценить обстановку. Через секунду он уже разговаривает по телефону с мамой. Задыхаясь, он пытается объяснить ей, что мы здесь, в Центре, мы переместили животных, но стоки переполнены. Я слышу ее ровный голос на другом конце связи, объясняющий, что и как нужно сделать.

Мы находим шлюзы для дверей и заглушки для стоков именно там, где указывает Роза. Какое-то время царит хаос – мы с Квинтом бегаем по зданию, затыкая сливные отверстия. Наш новый пациент, морской слон, спит, накрыв своим телом одно из них, и я думаю, не оставить ли его вместо заглушки, но в конце концов мы с Квинтом принимаем решение разбудить его и заставить сдвинуться в сторону, чтобы как следует заткнуть слив.

К тому времени как помещения Центра надежно защищены и животным обеспечена безопасность, я совершенно измотана. У меня такое чувство, будто я только что пробежала марафон. Очень мокрый марафон.

– Позвоню маме. – Квинт тоже еле дышит. – Узнаю, что еще нам следует сделать.

Я киваю:

– А я пока сделаю еще один обход, проверю, все ли в порядке.

Кроссовки хлюпают и скользят по линолеуму. Я осматриваю животных в вольерах. Большинство спит, не обращая внимания на бурю, но Леннон и Луна бодрствуют. Луна все еще лежит на Ленноне, как тряпичная кукла, прикрыв глаза ластами.

Я открываю калитку. Они оба вздрагивают. Леннон прижимает ласты к кафельному полу, пытаясь забраться подальше в угол, но едва может сдвинуться с места под тяжестью Луны. Я впервые вижу их обоих испуганными. Обычно при появлении кого-то из волонтеров они оживляются в ожидании еды. Я жалею, что не захватила с собой пару рыбок.

– Привет, ребята, – тихо говорю я, подходя ближе.

Мне всегда приходится вести внутреннюю борьбу, напоминая себе, что это все-таки дикие животные. Они могут быть опасны, особенно когда напуганы.

Но они не двигаются, и я соскальзываю вниз и устраиваюсь на кафельном полу. Я беру слегка сдутый пляжный мяч и бросаю в их сторону. Он отскакивает от носа Леннона, и тот удивленно встряхивает головой. Здесь темно, но не настолько, чтобы он не увидел мяча. Я с тревогой думаю, не ухудшилось ли его зрение за последние несколько дней.

Луна скатывается с него, и они оба подбираются ко мне. Луна тычется головой мне в бедро, и я несколько минут поглаживаю их обоих.

– Ну и ливень там, да, ребята? – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал успокаивающе. – Но все в порядке. Здесь вы в безопасности. И я рада видеть, что вы заботитесь друг о друге.

Дождь все еще барабанит по крыше, но, кажется, уже немного стихает.

– Пруденс? – Голос Квинта эхом разносится по длинному коридору.

– Я здесь. – Я встаю, и морские львы тотчас возвращаются в прежнюю позу, прижимаясь друг к другу.

Когда Квинт подходит к нам, он выглядит обеспокоенным, но его лицо смягчается при виде животных.

– Жаль, что освещение здесь слабовато, могла бы получиться классная фотка.

– Но для публикации в соцсетях, наверное, сгодится? Людям может быть интересно, как мы тут справляемся с бурей.

Он кивает и достает телефон. Когда срабатывает вспышка, Луна снова прикрывает голову ластами, но Леннон лишь растерянно смотрит на Квинта.

– Что сказала твоя мама?

– Что мы молодцы. Все равно больше ничего нельзя сделать, пока буря не утихнет. Она очень рада, что мы здесь. Хотела приехать сама, но, похоже, многие участки дорог затоплены, и садиться за руль небезопасно. Еще она сказала, что нам лучше оставаться здесь, пока все не закончится.

Я выхожу из вольера Луны и Леннона.

– Наверное, мне тоже стоит позвонить родителям.

Я иду в вестибюль, где бросила, когда мы приехали, рюкзак с телефоном.

Мама отвечает после второго гудка, и в ее голосе слышна паника. Я подумала, что она беспокоится обо мне, но нет. Элли, которую обычно пытаются уложить спать в восемь часов, еще бодрствует, вовсю сражаясь с надоевшей вечерней рутиной. Я слышу ее завывания на заднем плане. Насчет меня мама не волновалась, решив, что я все еще торчу на Мейн-стрит и, возможно, зависаю в «Энканто». Я объясняю ей, что мы с Квинтом приехали в Центр, чтобы убедиться, что с животными все в порядке, и после некоторого колебания она предлагает приехать и забрать меня.

Предложение заманчивое, но я слышу в ее голосе усталость.

– Нет, – говорю я. – Все в порядке. Я просто останусь здесь, пока буря не утихнет.

– Хорошо, милая. Наверное, это и к лучшему. Будь осторожна, ладно?

– Ладно, мам. Я позвоню тебе, если что-нибудь изменится.

Я нажимаю отбой, оборачиваюсь и вижу…

Квинта.

Он стоит в дверях, всего в нескольких шагах от меня.

Квинт без рубашки.

Вокруг его бедер намотано выцветшее голубое полотенце, а другим полотенцем он вытирает волосы.

– Какого… Что… Почему ты… – вскрикиваю я и резко отворачиваюсь. Мое лицо пылает. Локтем я сбиваю рюкзак со стойки администратора, и он плюхается на пол. Авторучки и пара слегка намокших тетрадей вываливаются, разлетаясь в разные стороны.

Я крепко зажмуриваюсь, хотя и стою спиной к Квинту.

– Куда делась твоя одежда?

На мгновение воцаряется тишина, а потом… Квинт заходится от хохота. Его смех нарастает и не прекращается. Я хмурюсь, прислушиваясь к его гоготу, завываниям, судорожным вдохам.

Вскоре мое удивление и смущение сменяются тихим бешенством.

Собравшись с духом, я поворачиваю голову ровно настолько, чтобы взглянуть на него через плечо. Квинт как будто ничего не замечает. Он привалился к стене и никак не может отдышаться. Смех довел его до слез. В прямом смысле.

– Извини, – выдыхает он, как только ему удается взять себя в руки. – Просто… твое лицо! Господи, Прю. – Он вытирает слезы. – Прости. Я не хотел тебя пугать. Но… я имею в виду, ты ведь раньше видела парней с голым торсом, верно? Ты же бываешь на пляже?