Грег Иган - Лучшая фантастика

Именно такой памяти заслуживает Хейли , думала я, и по моему лицу катились слезы. Именно такой ее вижу я — и такой ее должны увидеть все.

Я дала им свое благословение.

В детстве мы с Грегом не были близки. Родителям было важно, чтобы наша семья производила впечатление успешной и благопристойной, вне зависимости от реальности. В результате Грег не доверял изображениям во всех их проявлениях. Я же была ими одержима.

Не считая поздравлений на праздники, мы редко общались, когда выросли, и уж точно не откровенничали друг с другом. Я знала племянниц только по записям Эбигейл в социальных сетях.

Полагаю, так я оправдываюсь за то, что не вмешалась раньше.

Когда Хейли погибла в Калифорнии, я отправила Грегу контакты нескольких психотерапевтов, специализировавшихся на работе с семьями жертв массовых расстрелов, но сама умышленно держалась в стороне, считая, что мое вторжение в момент скорби будет неуместным, учитывая мою роль дальней тетки и равнодушной сестры. И потому меня не было рядом, когда Эбигейл согласилась пожертвовать памятью Хейли ради контроля над оружием.

Хотя моя компания называет мое занятие исследованием онлайн-общения, преимущественно я работаю с визуальным материалом. Я создаю броню от троллей.

Я много раз смотрела то видео про Хейли.

От него было никуда не деться. Существовала погружающая версия, в которой ты мог войти в комнату Хейли и прочесть ее аккуратные записи, рассмотреть постеры на стене. Была версия в низком разрешении, предназначенная для экономного трафика, и от деформации сжатия и размытия ее жизнь казалась старомодной, похожей на сон. Все делились ссылками на это видео, чтобы показать, что они хорошие люди, что они на стороне жертв. Кликнуть, продвинуть, добавить эмодзи с горящей свечой, передать дальше.

Оно было мощным. Я плакала, тоже много раз. Комментарии со словами скорби и солидарности прокручивались за моими очками бесконечной волной. Вновь ощутившие надежду семьи жертв других расстрелов выражали свою поддержку.

Но Хейли в том видео казалась чужой. Все его элементы были истинными — но казались ложью.

Учителя и родители любили Хейли, которую знали, но одна робкая девочка в школе съеживалась, когда моя сестра входила в класс. Однажды Хейли приехала домой пьяная; в другой раз она украла у меня деньги и отпиралась, пока я не обнаружила их в ее сумочке. Она умела манипулировать людьми и без стеснения этим пользовалась. Она была верной и смелой до неистовства, но также могла быть безрассудной, жестокой, мелочной. Я любила Хейли, потому что она была человеком, но девушка в том видео была одновременно больше и меньше, чем человек.

Я держала свои чувства при себе. Я испытывала вину.

Мама ринулась в бой, в то время как мы с отцом держались позади, ошарашенные. На краткий миг показалось, будто ситуация изменилась. Проводились оживленные собрания, перед Капитолием и Белым домом произносились речи. Толпы скандировали имя Хейли. Маму пригласили на ежегодное послание президента. Когда СМИ сообщили, что мама бросила работу ради кампании за движение, состоялась тайная благотворительная акция по сбору средств для семьи.

А потом явились тролли.

На нас обрушился вихрь имейлов, сообщений, видео, сквиков, снапграмм, телеваров. Нас с мамой называли клик-шлюхами, дешевыми актрисами, торговками скорбью. Незнакомцы присылали нам длинные простыни бессвязного текста, всесторонне толкуя отцовскую неадекватность и слабость.

Хейли вовсе не умерла, сообщали нам незнакомцы. На самом деле она живет в китайском городе Санья, на те миллионы, что ООН и ее приспешники в американском правительстве заплатили ей за вымышленную смерть. Ее бойфренд — который также, «очевидно, не погиб» при стрельбе, — был этническим китайцем, и это все объясняло.

Видео с Хейли разобрали на кусочки в поисках следов подделки и цифровых манипуляций. Цитировались анонимные одноклассники, называвшие Хейли отъявленной лгуньей, обманщицей, истеричкой.

Фрагменты видео вперемешку с «разоблачениями» набирали популярность. Кто-то при помощи программ заставлял Хейли изрыгать проклятия в новых клипах, цитировать Гитлера и Сталина, хихикая и маша рукой на камеру.

Я удалила все свои аккаунты и сидела дома, не находя сил, чтобы выбраться из постели. Родители предоставили меня самой себе; они сражались в собственных битвах.

За десятилетия цифровой эпохи искусство троллинга эволюционировало и заполнило все ниши, открывая новые горизонты технологий и дозволенного.

Издалека я наблюдала, как тролли роятся вокруг семьи моего брата с хаотичной точностью, с бесцельной злобой, со злобным весельем.

Конспиративные теории сливались с откровенными выдумками — и превращались в мемы, которые выворачивали сочувствие наизнанку, абстрагировали боль в приколы.

Мамочка, на пляже в аду так тепло!

Обожаю эти новые дырки во мне!

Поисковые запросы с именем Хейли начали приводить на порносайты. Производители контента — большинство которых являлось рассадниками ИИ-ботов — ответили генерацией фильмов и ВР-погружений с моей племянницей. Алгоритмы использовали находящуюся в публичном доступе видеозапись с Хейли и умело вставляли ее лицо, тело и голос в фетиш-видео.

СМИ отреагировали на такое развитие событий возмущением — быть может, даже искренним. Это привело к росту числа запросов — и генерации нового контента…

Мой долг и привычка как исследователя — оставаться в стороне, наблюдать и изучать явления с клинической отстраненностью, быть может, даже увлечением. Считать троллей политически мотивированными — упрощение, по крайней мере в том смысле, который обычно вкладывают в этот термин. Хотя абсолютисты Второй поправки [53] Вторая поправка к Конституции США гарантирует гражданам право на хранение и ношение оружия. способствовали распространению мемов, у зачинщиков в большинстве своем не было никаких политических убеждений. Анархистские сайты вроде 8taku, duang-duang и alt-web , появившиеся после буйного деплатформинга прошлого десятилетия, служат домом этим жукам-навозникам Интернета, иду нашего коллективного онлайн-подсознания. Получая удовольствие от нарушения табу и законов, тролли не имеют общей цели, помимо того, чтобы произносить непроизносимое, издеваться над искренним, играть с тем, что другие считают запретным. Упиваясь возмутительным и грязным, они одновременно оскверняют и определяют технологические связи в обществе.

Но будучи человеком, я не могла смотреть на то, что они творили с образом Хейли. Я связалась со своим чужим братом и его семьей.