Кирилл Трофименко - Гнев солнца [litres с оптимизированной обложкой]

Принц катался по полу в своей комнате, утробно воя, около двадцати минут, а затем, весь в пене, резко поднялся, безмолвно взял свой длинный кинжал и вышел за дверь.

Его верных охранников нигде не было видно, хотя они спали в соседних комнатах по обе стороны от его апартаментов. Алексиуса Амвросия нисколько не удивило, что гвардейцы не поспешили на помощь своему правителю. Сейчас он разучился чему-либо удивляться, и когда в полной тишине на него из-за угла со звериным выражением лица набросился один из младших офицеров, Принц, не раздумывая, уклонился в сторону и нанес резкий удар кинжалом в область паха нападавшего. Почему-то все его естество требовало нанести как можно более болезненное ранение. Императорский гвардеец выронил оружие, схватился за нижнюю часть живота и застонал. Это был первый звук, который он произнес. И этот плачущий звук доставил Алексиусу Амвросию огромное удовольствие. Зная, что нанес смертельный выпад, венценосный отпрыск не стал добивать беспомощного противника, оставив его медленно умирать в страшных мучениях и истекать пузырящейся кровью..

Сейчас молодым человеком овладела тихая ненависть ко всему живому. Он шел уничтожать всех, кто встретится ему на пути. Он знал, что в его силах убить каждого – императорским отпрыскам прививали неплохие боевые навыки. А в нынешнем состоянии его мощь, казалось, утроилась. Крики постепенно смолкли, и наступила тишина. Алексиус Амвросий знал, что это означает. Судороги у всех прекратились, и сейчас на базе и крейсере идут смертельные бои. Принц мрачно улыбнулся и вошел в гостиную с намерением убить всех своих бывших товарищей.

Но там находились только старший стюард и Джонатан Андерсон, которому сейчас грозила смерть от руки этого самого слуги. Принц бросился со стороны спины на стюарда и одним молниеносным движением перерезал ему горло. Тот издал захлебывающийся звук и безмолвно упал к ногам Алексиуса Амвросия. Из его гортани густым фонтаном била алая кровь. Безоружный Андерсон отчаянно взирал на венценосного отпрыска снизу. В его взгляде прорезалось что-то человеческое. Должно быть, это была просьба о пощаде. Но Принц внезапно осознал, что этого человека он ненавидит особенно сильно, и, желая причинить ему больше страданий, он с силой вонзил свой кинжал в живот ученого. Стон, который издал Джонатан Андерсон, уже ничем не походил на человеческий. Так, должно быть, блеют овцы перед тем, как их зарежут. Исследователь зажал руками рану и мдленно, обреченно завалился на бок, у него не было никаких шансов выжить.

Почувствовав дуновение воздуха за спиной, Алексиус Амвросий инстинктивно резко уклонился вправо и, не глядя, сделал выпад назад. Кинжал смачно хлюпнул, войдя во что-то мягкое, но посмотреть, куда он попал, времени не было – бок Принца обожгла острая боль. Молодой человек смог резко развернуться и воткнуть свое оружие в глаз нападавшего врага. Им оказался главный повар, который после могучего удара умер на месте. Второй противник корчился на полу. Это был брат кока, и Алексиус Амвросий без колебаний перерезал ему горло, не успев даже удивиться, почему они на пару с главным поваром напали на него, вместо того, чтобы сначала разобраться между собой. Все помещение было залито кровью. Она была не только на полу, но и на стенах и даже на потолке. Сам венценосный отпрыск чувствовал, что также может быть серьезно ранен.

Противоположная дверь в гостиную резко распахнулась, и вбежал Гордониус Падиус. Принц мгновенно сделал выпад, но начальник его личной охраны резко отпрыгнул в сторону, не пытаясь нанести удар. Противники медленно закачались, как маятники, друг напротив друга, использую секретную технику концентрации императорских гвардейцев. Потом, в полном молчании, Алексиус Амвросий рванулся в ноги полковника, но тот, даже не отступив назад или в сторону, нанес сильный удар рукояткой кинжала в висок летевшего навстречу молодого человека, и свет в глазах Принца померк…

– Вот, собственно, и вся история, – покраснев от стыда за свое неподобающее поведение на базе, тихо промолвил Принц в салоне-гостиной теплохода.

– Как, вся??? – хором воскликнули его собеседники, внимательно слушавшие эту долгую историю. Они совсем забыли, в каком положении находятся. Даже Кассиус Галлосиус увлекся рассказом, хотя обсуждал его со своим подопечным не один раз.

– Что же случилось дальше? Как вы выжили? – допытывалась Долгополова. Ее прекрасные ярко-зеленые глаза горели, упругая грудь уже совсем неприлично ходила ходуном, княжна раскраснелась и не обращала внимания ни на кого вокруг, кроме рассказчика.

– Что случилось с Омнией потом? Остались ли записи? Как все это объяснили ученые Империи? Почему никто не использовал бластеры, а только холодное оружие? Там что, случались явления, похожие на местные? Оружие не работало? – перебивая друг друга, кричали не менее возбужденные Литвиненко и Накамура.

– Господа, господа! – Алексиус Амвросий умоляюще покорно вскинул руки. – Сейчас все расскажу, раз вы настаиваете. Правда, окончание истории, большей частью, я привожу со слов начальника моей личной охраны, полковника императорской гвардии Гордониуса Падиуса.

– Я очнулся уже на борту нашего боевого крейсера. К этому моменту мы уже вышли за пределы системы Омниуса. У меня жутко болела голова, под бинтами чувствовалась огромная шишка. Постоянно кровоточил бок, и болело все тело. Оно было покрыто синяками и кровоподтеками – последствиями тех жутких судорог и схваток. Но не это было самым страшным. Меня мучила совесть. Ведь я все помнил!!! Все до того момента, как Гордониус Падиус одним ударом рукояткой кинжала отправил меня в глубокий нокаут.

Полковник и другой мой личный телохранитель – Мертониус Эндрюс – оказались единственными, на кого неизвестное воздействие подействовало не до конца. Они смогли контролировать свой мозг, им пришлось только также подвергнуться мучительным судорогам, но без последующей первобытной ярости. Сказалась секретная специальная подготовка высшего уровня. Даже я о ней не слышал.

Так вот, Гордониус Падиус взвалил мое бесчувственное тело на плечо и перенес меня на крейсер. Ему пришлось прорываться с боем. Сошедшие с ума члены экспедиции один за другим набрасывались на полковника. Но что они, даже находясь под воздействием таинственного внушения, могли поделать с опытным коммандос? Видели бы вы, с каким горьким выражением лица преданный императорский гвардеец рассказывал мне, как ему приходилось убивать направо и налево своих подчиненных, вмиг лишившихся разума и человеческого обличья. Это не описать словами. Но он выполнял свой долг, спасая меня. Лучше бы он бросил мое бесчувственное тело на растерзание обезумевшей толпы. Ведь только из-за меня все и произошло. Если бы не моя одержимость, не стремление разгадать все тайны Омнии…