Владимир Забудский - Путь к звёздам

Не обращая внимания на его крики, Саша проговорила, обращаясь скорее к самой себе, чем к нему:

— Если бы ты хоть когда-то любил меня… Да чёрт с ней, с любовью. Если бы я получила от тебя хотя бы капельку тепла и внимания хотя бы из чувства отцовского долга! Хотя бы потому, что тебе было стыдно перед людьми и перед своим Богом бросить четырёхлетнюю дочь круглой сиротой! Тогда всё было бы иначе. Тогда мне было бы жаль, что ты вляпался в эту свою секту и тронулся там умом. Тогда я попыталась бы помочь тебе выбраться. Я никогда не бросала в беде тех, кто был ко мне добр.

— Да это вы тут тронулись умом! Да узрите же вы наконец!..

Игнорируя продолжение его тирады, она спокойно продолжила:

— Но ты для меня — чужой человек, Натан. Ты был безразличен ко мне всю свою жизнь, задолго до появления этой твоей секты. Ты всегда и ко всем был безразличен, кроме себя. Даже твоё религиозное помешательство — это тоже проявление эгоизма. Всего лишь трусливая попытка спасти свою задницу на фоне подступившего к старости страха смерти. Ты так и не набрался мужества попросить прощения ни у моей матери, ни у меня. Гораздо проще выпросить прощение у того, кто существует только в твоей башке. Ну или купить себе отпущение грехов у продажных лжецов-церковников…

— … ты ничего в этом не понимаешь! Ну почему ты снова сводишь всё к нашим с тобой отношениям?! Всё намного, намного серьёзнее! Из-за тебя и таких, как ты, Господь покарает нас всех! Рай — не предназначен для нас, грешных! Мы не вправе ступать туда без Его соизволения, не пройдя Страшного Суда! Господь позволил нам лицезреть Эдем лишь для того, чтобы испытать нашу веру! Это — запретный плод! Тот самый, которым соблазнил первых людей Змей-Искуситель! Неужели вы и правда так слепы, что не умеете читать столь очевидные знаки?!

Краем глаза Саша подметила, что к её дому уже подъезжает патрульный вездеход. Искин уже отправил им сигнал об исходящей от кричащего агрессивного мужчины угрозе. В дополненной реальности всплыло сообщение, в котором охрана запрашивала мнение Саши относительно необходимых действий. Посмотрев в сторону автомобиля СБ, Тёрнер коротко покачала головой, показывая, что вмешательство пока не требуется.

Всклокоченный пожилой мужчина, стоящий перед ней, всё сильнее распалялся, нервно жестикулируя. Приятный глазу образ пожилого джентльмена, переехавшего на пенсию в тропики, которому он пытался соответствовать, пока держал себя в руках, развеялся. Теперь он был похож на безумного чудака, стоящего на обочине с плакатом «Покайтесь». Именно таким человеком он и был.

Глядя на эту жалкую картину, она не могла ощутить в себе достаточно гнева, чтобы пожелать ему зла и страданий. Однако не было в ней и достаточно жалости, чтобы пожелать ему помочь. Была лишь пустота — зияющая чёрная дыра на том сокровенном месте, которое в сердце каждого ребёнка отведено для отца.

Миссис Вачовски сказала ей ещё в юности, что эта дыра останется навсегда — потребность в отцовской опеке слишком сильна, чтобы её лишение прошло для девочки совершенно бесследно. Ей оставалось лишь научиться жить с этой пустотой. Обращаться с ней бережно, как со старой, но не до конца зажившей раной — обрабатывать целебными мазями и лишний раз не бередить.

«Ты должна простить его» — убеждала её Марта.

«Никогда!» — рассерженно сопела в ответ она.

«Это не для него нужно, Саша, а для тебя. Можешь отругать его так сильно, как только хочешь. Можешь высказать всё, что в тебе накопилось — его портрету на фото или ему в лицо. Ты имеешь на это полное право».

«Он никогда не станет мне настоящим отцом!»

«Если не хочешь — не называй его «отцом». Ты не обязана восстанавливать с ним связь. Не обязана заставлять себя воспринимать его как близкого и родного человека. Но всё же — прости. Жизнь — слишком ценна и прекрасна, чтобы отравлять её злостью, засевшей глубоко в сознании».

— Ну что ж, — тихо, беззлобно произнесла она, не обращая внимание на продолжающиеся крики. — Наверное, настало время наконец последовать вашему совету, миссис Вачовски. На Земле не стоит оставлять незаконченных дел.

— Прозрей ты наконец! Ты вообще слушаешь меня?! — продолжал орать он

— Я тебя прощаю, Натан, — молвила она, вздохнув и закрыв перед ним дверь навсегда.

Станция «Gateway» на орбите Луны. Сектор «Лямбда».

Бар «Лунатик».

16 ноября 2125 года. На Земле — 08:10 по Гринвичу.

— О чём задумалась, Саша? — вытащила её из водоворота воспоминаний Мари.

— Да ни о чём, — отмахнулась она от наваждения.

— Знаете, что самое забавное? — спросила Мари, кивнув на телеэкран. — Кроме всевозможных фриков практически никого особо не беспокоит эта тема. «Земля-2» не входит даже в сотню наиболее популярных поисковых запросов в Сети. Реальный мир, обнаруженный в нашей галактике, интересует людей гораздо меньше, чем вымышленные VR-миры. Людей интересует заработок, еда, поиск партнёров, шоппинг, развлечения, жизнь селебритиз, на худой конец — политика, религия и бытовая жизненная философия. А наука и технологии всё больше становятся уделом искинов.

— Это и называют «технологической сингулярностью», — напомнила ей Рут.

— Или «обывательской тупостью», — проворчала Мари.

— Знаете что? — спросила Саша, устало отворачиваясь от назойливо бурчащего телеэкрана в сторону собеседниц. — Хрен с ними всеми. В конце концов, нам недолго предстоит находиться с ними на одной планете. Возможно, мы ещё будем скучать. А пока ещё — давайте лучше выпьем.

— За нашего космического пони! — предложила Рут.

Хлебнув коктейль, Саша предложила:

— Ну что, расскажите мне немного, что у вас нового, девочки? Из числа того, конечно, о чём можно судачить в баре.

— Да ты и так всё, в основном, знаешь из отчётов, дорогая, — ответила Мари.

— Я недавно слышала о тебе пару хороших слов от Мейер, — припомнила Саша, и тут же исправилась: — Ну, не то чтобы совсем уж хороших. Но у неё, по крайней мере, не дрожали губы, когда она упоминала тебя.

— Неужели? — засмеялась Мари. — Это непохоже на старушку Монику. Это что же, она больше не собирается меня увольнять?

— Да она никогда не собиралась. Можно говорить о ней разное, но глупой её точной не назовешь.

— Ну-ну. А то я в один момент уже готова была паковать чемоданы, — хмыкнула венгерка.

Потянув ещё коктейль, Мари добавила:

— Я тебе так скажу, Саша. После станции «Эмерсон» командировка на «Gateway» воспринимается исключительно как отдых.

Администрация «Gateway» категорически воспротивилась созданию у себя биолабораторий, и нашла в этом вопросе поддержку ООН. Согласно рекомендациям UNOOSA (которые в действительности были скорее законом), любые попытки воссоздания и исследования внеземных форм жизни предписывалось проводить исключительно на станции «Эмерсон» на Марсе, которая соответствовала максимальному уровню биобезопасности — BSL-5.