Франсуа Баранже - Спаситель мира [litres]

Хотя Петр знал Урбана IX как почтенного старца с живым и проницательным умом, больше всего не любившего словесные манипуляции и всегда уверенного в собственной способности убедить кого угодно в своей правоте, тут он впервые увидел, как папа заерзал в кресле. Его пергаментное лицо вдруг приобрело землистый оттенок.

– Вы лишились рассудка, Пустынник? – хрипло произнес он. – Надеюсь, вы не позволили себе таких высказываний публично? Должен ли я напомнить вам обо всех аспектах этого крестового похода? Речь идет ни больше ни меньше, как о выживании Новой христианской империи, мы не можем довольствоваться полумерами! Если мы не проявим осторожность, все, что нам удалось восстановить после Великого хаоса, снова рухнет. Пока на планете останется в живых хоть одно из этих языческих существ, мы не будем в безопасности!

Петр Пустынник заледенел. Он не смог бы сказать, была ли сотрясающая его дрожь реальной или воображаемой. Но теперь, начав, он уже не мог остановиться.

– Я понимаю, ваше святейшество, я понимаю… Или, скорее, нет, я не понимаю!

Задыхаясь, он не мог оторвать взгляд от глаз Урбана.

– Все, что делаем мы, смиренные служители Божьи, мы совершаем во имя Его, не так ли? В таком случае будет ли и впрямь справедливо уничтожать атамидов по причине, основанной на… ошибке, поскольку, как вы сообщили мне перед отлетом, Всевышний в действительности не посылал к нам Своего сына и…

– ЗАМОЛЧИТЕ, ЖАЛКИЙ БЕЗУМЕЦ!

Ярость Урбана взорвалась с такой силой, как если бы Петр наступил на противопехотную мину. Папа вскочил и наставил на своего претора обвиняющий перст.

– Вы никогда не должны упоминать о деталях такого рода по тахионным волнам! Мы не можем быть уверены, что их невозможно перехватить! Что до ваших абсурдных сомнений, отройте глаза! Мы с вами говорим о скотах! И вы готовы поколебать основы нашего мира, нашей империи ради стада животных? Никогда не забывайте, что мы служим Богу, и Он вдохновляет нас! И как бы Он мог толкнуть нас на нечто несправедливое?

Петр обратился в статую.

В наступившей тишине папа, казалось, сделал над собой усилие и взял себя в руки, уселся ровно и разгладил спереди полы своего облачения. После чего на долгие мгновения погрузился в размышления, по-прежнему не сводя глаз с Петра, который смотрел в пол. Когда он вновь заговорил, его голос обрел привычный тембр, а черты лица – обычное непроницаемое выражение.

– Вижу, у вас сейчас тяжелые времена, мой дорогой Петр. Каждому из нас рано или поздно суждено выдержать искус сомнения. Тем не менее вы, как духовный вождь крестового похода, обязаны проявлять непоколебимую веру. Слово Господне непогрешимо, а мы глашатаи Его посланий. Я выбрал вас, потому что мне казалось, что вы слышите Его голос. Надеюсь, вы не стали глухи.

Тут Петр Пустынник поклонился – очень низко – тахионному образу Урбана IX, а потом вышел, не произнеся ни слова. Оказавшись вне кабины, он внезапно ощутил такую слабость, что был вынужден присесть на первый попавшийся стул. Он чувствовал себя так, будто прыгнул в бушующий водоворот и только чудом выбрался из него.

Чудо.

В некотором смысле именно его он и ждал от этой беседы, но чуда не произошло. Урбан окончательно разбил то, что уже пошло трещинами после попытки Петра закалиться, побывав на фронте. Преграда, выстроенная между ним и его сомнениями, только что пала, и он осознал, что, возможно, совершил трагическую ошибку, согласившись следовать плану, разработанному Урбаном три года назад.

В штабном зале тактического управления граф Тулузский продолжал описывать ему возникающие на гигантской голограмме сражения, но Петр Пустынник теперь вообще не слушал его. Он только что принял решение.

Он больше не может хранить подобную тайну. Он должен с кем-нибудь поделиться ею.

Переговорить с кем-нибудь с глазу на глаз.

На протяжении всей экскурсии по троглодитскому комплексу, которую Альберик и другие руководители беглецов устроили на следующий день после их появления, Танкред и Льето не уставали удивляться и даже восхищаться качеством организации.

Как и говорил Альберик, протяженность системы пещер была очень велика, и даже та ее часть, которую эти люди выбрали своим домом, могла бы вместить еще многие сотни человек. Залы были просторными и хорошо вентилировались, грамотно освещены многочисленными лампами в часы, когда сюда не проникал естественный свет, а их назначение было так правильно распределено, что два профессиональных солдата не заметили никаких грубых ошибок, таких, например, как размещение склада оружия и боеприпасов рядом с местом проживания. Однако во время экскурсии Танкред и Льето все же дали самые разнообразные практические советы, которые с величайшим вниманием были выслушаны членами «штаба».

Весьма гордый тем, что произвел впечатление на метавоина, самое лучшее Альберик приберег на закуску.

– А вот Котелок, – объявил он солдатам, вводя их в большой круглый зал, где располагалась биоинформационная сеть.

Льето смог наконец-то выпрямиться – передвигаясь по соединяющим залы проходам, он был вынужден слегка пригибаться. Он прикусил губу и присвистнул от восхищения, обнаружив здесь самую передовую технологию.

– Клянусь всеми святыми! – воскликнул Танкред. – Вы ни в чем себе не отказываете!

– Когда дезертирует солдат, – улыбнулся Альберик, – он прихватывает с собой свое оружие и перша, верно ведь? Ну вот, а когда дезертируют биопрограммисты, они уносят компьютеры.

– У меня в голове не укладывается, как вы умудрились утащить все это прямо под носом у армейских. Похоже, ваш уход был чертовски хорошо подготовлен.

– Когда рискуешь головой, стараешься продумать все.

Танкред знал, что Альберик не страдал ложной скромностью. И молодой человек от души наслаждался краткой минутой славы. А потому солдат терпеливо разглядывал все компьютеры, расставленные по периметру зала, вплоть до момента, когда его взгляд упал на внушительный пульт, царящий в центре.

– У вас есть пульт биоСтрукта? – На этот раз его изумление не было наигранным. – Но вы же не подключены к Нод-два?

Подобно благожелательному профессору, готовому объяснить нетерпеливому ученику очевидное, Альберик встал рядом с ним.

– А для чего нужен пульт биоСтрукта, если он не подключен к биоСтрукту? Это как компьютерная клавиатура без компьютера, верно? А единственный известный мне биоСтрукт в этой части вселенной – Нод-два «Святого Михаила».

Некоторые бесшипники тихонько прыснули, но Танкред был слишком потрясен, чтобы оскорбиться.

– Поверить не могу. Защита Нод-два считается непробиваемой.

– Никакая информационная защита не является непробиваемой. Это тебе любой хакер скажет. Однако ты недалек от истины. Даже если теоретически Нод-два и можно взломать дистанционно, на деле и по слишком техническим причинам, чтобы я мог их тебе объяснить, хакнуть его отсюда и впрямь практически невозможно. По сути, этот пульт открывает нам доступ к управляемым биоСтруктом военным сетям на планете, но не к самому биоСтрукту.