Франсуа Баранже - Спаситель мира [litres]

По мере приближения к тому, что в земной церкви называлось бы средокрестием [19], свет становился ярче, и до них донеслись какие-то звуки. Тогда они покинули боковой неф и медленно поднялись по ступеням, опоясывающим центральную площадку. Стал виден свод. Льето невольно приостановился, восхищенный тем, что перед ним открылось.

По своду, образуя лазурный фон для грациозных белых завитков, которые, казалось, двигались, стоило людям переместиться, плыли радужные облака. Фламандец понял, что перед его глазами на самом деле гигантская мозаика, составленная из того же странного материала, которым были облицованы некоторые атамидские дома и чья контролируемая радужность позволяла создавать оживающие картины.

– Тебе не кажется, что это небесный свод Земли? – прошептал он в микрофон.

– Осторожней, – произнес Танкред напряженным голосом. – У этого дьявола модифицированный имплантами слух. Возможно, он способен слышать нас, несмотря на закрытые забрала.

Льето сделал знак, что понял.

Двигаясь с осторожностью выслеживающего добычу животного, они добрались до задней части украшенной барельефами стелы и укрылись за ней. Подойти ближе, не попав в свет, было невозможно. Бесконечно медленно Танкред сдвинул винтовку Т-фарад вбок и включил поворотную камеру, встроенную в ее оконечность. На внутренней поверхности его забрала, как и на забрале друга, появилось увеличенное ИЛС-проекцией изображение.

Испепелитель был там.

Один.

Он стоял перед высеченным из единой глыбы и покрытым плитой большим каменным параллелепипедом.

Гробница.

Та самая Гробница.

Танкред с трудом сглотнул, подумав о том, что́, возможно, покоится внутри.

Не отвлекайся! – отругал себя он.

Стоящий к ним спиной человек в черном был неподвижен – то ли сосредоточился, то ли был занят чем-то, чего камера Танкреда не могла видеть. В метре от него парил гомеостатический куб. Льето вдруг вздрогнул, поняв, что Испепелитель может заметить отразившийся в стенке ящика глазок камеры. Быстрый взгляд на картинку показал, что ничего подобного не случилось.

Всю сцену освещали три стоящих на штативах прожектора вроде тех, что находились снаружи.

Сердце Танкреда забилось быстрее, и он не мог сказать, была ли причиной близость Испепелителя или же надежда, что он вот-вот получит ответы на вопросы, которые мучили его все последние месяцы.

Нарушив неподвижность, Испепелитель подошел к ящику, и из складок его одеяния вынырнула белесая рука. Он провел ладонью по хромированному кубу, потом, словно ловкий фехтовальщик, орудующий невидимой рапирой, совершил какое-то быстрое и сложное движение запястьем.

Раздались щелчки, и верхняя часть куба приподнялась, обнаружив тонкую крышку, которая скользнула вбок и тоже зависла в пустоте. Ящик был открыт. Сумеречный силуэт наклонился и вытащил четыре металлических цилиндра с приплющенными, как мундштук блок-флейты, концами. Снова повернувшись к могиле, он начал просовывать их плоской стороной под плиту. Плита была плотно прилажена к каменному монолиту, и Испепелителю пришлось предпринимать попытку за попыткой, иногда даже подталкивать ладонью, чтобы цилиндры вошли в цель. Раздавались только легкие хлопки, но Танкред был так напряжен, что каждый раз невольно вздрагивал.

Через несколько минут все четыре цилиндра были расположены по центру каждой стороны параллелепипеда. Испепелитель вернулся к ящику, достал оттуда маленькую коробочку и направил ее на гробницу. На цилиндрах тут же зажглись индикаторы. Затем они без малейшего шума приподнялись на десять сантиметров, неся на себе плиту, которая на протяжении веков запечатывала гробницу – до того, как три года назад ее обнаружили колонисты. Испепелитель медленно повел коробочкой в воздухе, и цилиндры последовали за его движением, окончательно открыв каменный гроб и переместив его крышку в сторону.

Могила разверзлась.

Танкреду пришлось подавить желание встать и подойти посмотреть, что там внутри.

Убийца Вивианы снова убрал коробочку в куб, достал оттуда пластиковый пакет и подошел к гробнице. Долгие минуты он чем-то занимался – Танкред был не в состоянии догадаться, чем именно, – после чего вернулся обратно, положил теперь уже наполненный пакет на пол и снова склонился над ящиком, достав оттуда стопку из четырех плоских коробок практически тех же размеров, что и сам куб. Они наверняка занимали почти все его внутреннее пространство.

Испепелитель вернулся к гробнице и с крайней осторожностью положил коробки рядом. Далее опять последовали долгие энергичные действия. Поскольку Танкред наблюдал за всей сценой снизу, практически с уровня пола, а человек в черном стоял спиной, ему так и не удалось понять смысла этих манипуляций. Но по лишенным и намека на колебания отточенным движениям Испепелителя он догадался, что тот проводил неоднократно отрепетированную процедуру.

Экс-лейтенанту хотелось бы узнать мнение Льето, но он не осмеливался издать ни звука. Все это время регистратор экзоскелета не упускал ни единой детали. В принципе, его «Вейнер» был подсоединен к портативному терминалу Альберика. Однако Танкред не знал, может ли бесшипник отслеживать видеонаблюдение в реальном времени.

Даже если Танкред не имел возможности узнать, чем именно занят Испепелитель, от того, что он себе воображал, по его спине пробегал холодок.

Не может же Испепелитель подтасовывать реликвии, лежащие в этой могиле? – спрашивал он себя, не в силах поверить.

У него в голове не укладывалось, что к ним вообще можно хотя бы прикоснуться .

Послышалась серия резких щелчков: Испепелитель закрыл коробки и отнес их в гомеостатический куб, на этот раз без особых предосторожностей. Как только все они были убраны, он бросил сверху подобранный с пола пластиковый мешок, после чего снова взялся за пульт управления цилиндрами, чтобы закрыть могилу. Когда плита встала на место, он небрежно отправил черную коробочку в ящик. Он провел у гробницы около получаса, творя бог знает что, а для того, чтобы закрыть ее и собрать все оборудование, потребовалось всего несколько минут.

Еще одно сложное движение руки над хромированным кубом, и крышка сама встала на место, издав довольно неприятный всасывающий звук. Одетая в черную рясу тень как будто проверила в последний раз, не забыла ли чего, и направилась в сторону задней двери святилища; гомеостатический ящик снова парил перед ней.

Когда Испепелитель уже практически зашел в притвор, Льето, для которого столь долгое молчание стало непростым испытанием, не смог удержать слова, которые давно жгли ему губы.

– Мне приснилось, – прошептал он так тихо, как только мог, – или он заменил то, что там было, на…