Вернор Виндж - Пламя над бездной [сборник]

— Джефри обо всем так беспокоится, но кто-то же должен протестировать радио! У нас тут небольшая проблема со скоростью. Радио работает гораздо быстрее звука. Джефри боится, что слишком уж быстро, и если так, то стая, которая наденет куртки, придет в мыслесмятку. Глупость какая. Ну разве оно может оказаться быстрее мысли головами вместе?

Последняя фраза прозвучала с вопросительной интонацией. Тиратект улыбнулась. Щенкостая не умела врать, но Фрагмент догадался, что Амди знает ответ на этот вопрос и он противоречит его умопостроениям.

На другом конце зала сидел и слушал, склонив головы, Стальной. Само добросердечие и терпение.

— Прости, Амди. Слишком опасно испытывать его на тебе.

— Но я смелый! И я хочу вам помочь.

— Извини. Когда мы убедимся, что это безопасно…

Амди яростно взвизгнул тоном куда выше нормальной межстайной речи, почти в мыследиапазоне. Закрутился вокруг Джефри, толкая его и тычась в ноги.

— Коварный предатель! — завопил он и продолжил сыпать оскорблениями уже на самношке.

Чтобы успокоить их, ушло десять минут. Амди и Джефри мрачно уселись на пол, переругиваясь на самношке. Тиратект наблюдала за парочкой и за Стальным с другого конца зала. Если бы ирония проявляла себя звуком, они бы все уже оглохли. Все свои жизни Шкуродер со Стальным экспериментировали на других, чаще всего доводя этих других до гибели. А тут у них жертва, которая просто вопиет, чтоб ее погубили… но ей надо отказать. Это не обсуждается. Даже если бы Джефри не воспротивился, Амди представляет собой слишком большую ценность, чтобы на нем ставить опыты. Более того, Амди восьмерка. Чудо уже то, что такая крупная стая вообще функционирует. Какие бы угрозы ни несло радио, для Амди они стократ сильней.

Значит, им нужна подходящая жертва. Которую не жалко. Конечно, в темницах под Тайным Островом таких полно. Тиратект вспоминала стаи, которых обрекла на смерть. Как ненавидела она Шкуродера в его расчетливой жестокости! «Я куда хуже Стального. Я сотворила Стального». Она перебрала в сознании мысли последнего часа. Денек не задался: из тех, в которые Шкуродер покидал мрачные закутки ее разума и власть его становилась сильнее, покуда не вытесняла рациональное мышление, и тогда она становилась им . Ну ничего, еще несколько секунд она продержится. «Что можно сделать за это время?» Достаточно сильная душа могла бы отринуть себя самое, стать иной личностью… в конце концов, покончить с собой.

— Я… я испытаю радио.

Не успев оформить эти слова, она услышала, как произносит их. «Дура ты, дура».

— Что?! — изумился Стальной.

Но что сказано, то сказано, и Стальной услышал. Фрагмент Шкуродера сухо ощерился.

— Я сам посмотрю, что умеет это радио. Позволь мне испытать его, дорогой мой Стальной.

Они вынесли радиомантии во двор, разложив под прикрытием звездолета. «Увидят только Амдиджефри, Стальной и я, кем бы меня сейчас ни считать. — Фрагмент Шкуродера рассмеялся, почуяв страх. — Дисциплина. Думай, сучка. В этом спасение».

Он встал посередине и позволил человеку облачить себя в радиокуртки. Странно было видеть совсем рядом разумное существо, да вдобавок выше себя ростом.

Невероятно умелые лапы Джефри свободно закрепили куртки на его спинах. Изнанка была мягкая и глушила мысли. В отличие от обычной одежды, радиомантии закрывали мембраны. Мальчик пытался объяснить, как это работает.

— Видите? Вот это, — он потянул за уголок мантии, — надеваете на голову. Внутри [непонятное слово] звука в радио.

Мальчик стал натягивать ткань ему на голову, и Фрагмент попятился.

— Нет! Я думать не могу.

Фрагмент сохранял сознание, только стоя очень тесно и всеми головами внутрь. Слабейшие элементы его уже чувствовали панику одиночества. Элементы, принадлежавшие Тиратект, сегодня получат неплохой урок.

— О, простите.

Джефри отвернулся и заговорил с Амди: что-то про старую модель.

Амди стоял головами вместе всего в тридцати футах. На мордах его проступила озабоченность: его раздражало, что им пренебрегли, и нервировало, что он так далеко от двуногого. Но по мере приготовлений он понемногу оттаивал. Глаза щенков наливались откровенным восторгом. Фрагмент почувствовал симпатию к Амди: волна нежности налетела и пронеслась почти незамеченной.

Амди придвинулся: мантии заглушали мыслезвуки Фрагмента, и щенкостая этим воспользовалась.

— Джефри говорит, что нам, наверное, не стоило переделывать радио под мысль, — сказал он. — Но так же гораздо лучше. Я это знаю! И, — добавил он с неприкрытым ехидством, — можно ведь испытать на мне.

— Нет, Амди. Пусть будет так, как мы решили. — Голос Стального был исполнен сочувствия. Лишь Фрагмент Шкуродера увидел, как по мордам пары элементов владыки расползается широкая ухмылка.

— Ну ладно. — Щенки еще подползли. — Не бойтесь, Владычица Тиратект. Мы эти радио долго на солнце продержали, в них много силы. Чтобы заработало, вы просто затяните все ремешки, даже шейные.

— Что, все одновременно?

Амди передернуло.

— Да, так будет лучше. Иначе скорости не согласуются, и… — Он что-то бросил двуногому.

Джефри наклонился:

— Этот ремешок сюда, а вот этот сюда. — Он указал на лямки, которыми нужно было притягивать клобук. — А потом вот этот затяните пастью.

— Чем сильнее тянуть, — добавил Амди, — тем громче радио.

— Хорошо.

Фрагмент Шкуродера собрался вместе. Поерзал в куртках, затянул плечевые и брюшные ремешки. «Проклятое безмыслие». Казалось, что куртки сейчас приплавятся к его мембранам. Он оглядел себя остатками ясного ума. Куртки были прекрасны: мрачны, как одеяние чародея, но с просверками золота и серебра, как мантия владыки шкуродерников. Прекрасные орудия пытки. Даже Стальной бы до такого возмездия не додумался. Или он мог?

Фрагмент схватил пастями ремни клобуков и потянул.

Двадцать лет назад, когда Тиратект только собралась в стаю, она любила бродить со своим родителем по травянистым дюнам близ Звонкого Озера. То было еще до их ссоры, до того, как одиночество погнало Тиратект в Столицу Республики, на поиски «смысла жизни». Но не все берега Звонкого Озера были сплошь пляжами и дюнами. Далеко на юге тянулись Скалы, где ручейки пробивались к озеру сквозь каменную гряду. Иногда, особенно после стычки с родителем, Тиратект уходила туда, вверх по течению, где гладкие отвесные стены ущелья вздымались над быстрой водой. Своего рода епитимья: в некоторых местах вода отполировала камень, как стекло, и звука он вообще не поглощал. Там стенало эхо, во всех диапазонах вплоть до мыслезвуков. Было похоже, что Тиратект вдруг окружили копии ее самой, а за ними и копии этих копий, и все думают на одной и той же частоте, но вразнобой.