Вернор Виндж - Пламя над бездной [сборник]

— Иначе. Но это он.

— Вы хотите сказать… все эти годы нам лапшу на уши вешали, что в Зоне сверхсвет невозможен? — «Это что, я жизнь пустил по ветру, пытаясь к Туристам подлеститься?»

— Не совсем. Приглядись внимательней. Видишь, как меняются цвета? Готов побиться об заклад, что размер и масса тоже. Это настоящий трансчеловечий артефакт: разумом он, конечно, не обладает, но его изготовили не человеческие дизайнеры — и в трансчеловеческом космосе. Скандр утверждает, что ни у кого другого среди Туристов такой штуки нет. Я ему верю.

Трансчеловечий артефакт. Восторг Хамида смешался со страхом. О таком доводится слышать только на лекциях, и там это представляется занятной абстракцией, крепким орешком для логики.

— Скандр говорит, этот гаджет сопряжен с одним из рынков Лотлримара. Оттуда можно выйти на связь с любым зарегистрированным в Запределье адресом.

— Мгновенно. — Голос Хамида упал до шепота.

— Ну, почти. Некоторое время все же требуется, чтобы достичь вселенского горизонта событий, а при движении на релятивистских скоростях возникают дополнительные небольшие ограничения.

— А в чем тут подвох?

Ларри рассмеялся:

— Умница. Скандр назвал несколько недостатков. Эта штука бесполезна глубже десяти световых лет в Зоне. Держу пари, во всей Галактике использовать ее способны миров двадцать — и уж наверняка мы среди них. Трюк требует колоссальной энергии. Скандр говорит, что эта малышка отжирает полпроцента энергопотока нашего солнца. Люди на улице этого не заметят, но в долговременной перспективе возможны неприятные эффекты. — Повисло недолгое молчание, к которому Ларри часто прибегал после преуменьшений космического масштаба. — А с нашей точки зрения, Хамид, крупнейший недостаток вот какой: средняя полоса пропускания этого гаджета — шесть бит в минуту.

— Чего?! Десять секунд для передачи бита?

— Угу. Скандр оставил на лотлримарском конце три протокола: схему типа ASCII, код Хэмминга [29] Код Хэмминга — самомодифицирующийся код с исправлением ошибок путем проверки на четность, изобретенный Ричардом Хэммингом на заре компьютерной эпохи. Применяется, например, для повышения надежности работы оперативной памяти. для разметки подмножества английского и схему искусственного интеллекта, которая бы автодополняла наши слова, будь у нас больше битов в запасе. Первое — это у него шутка такая, а что до третьего, то я бы не принимал желаемое за действительное. Но код Хэмминга позволит нам переслать короткое послание — скажем, из пятисот английских слов — за сутки. Там полная двусторонка, так что к тому моменту уже придет большая часть ответа. Прикольно, а? В любом случае это лучше, чем двадцать лет ждать.

Хамид подумал, что со времен Первого Контакта, сто лет назад, это будет величайшая новость.

— И… как они вам его передали, профессор?

Ларри оглядел свою берлогу, улыбаясь до ушей.

— Хе-хе. Слухи правду говорят: наш достославный президент всея планеты — один из Пятерки; он бывал там, Вовне. Но лишь я обзавелся в Запределье настоящими друзьями. Видишь ли, федералы прямо-таки на цырлах ходят. Скандр хочет взамен большую часть нашего банка зигот. Федералы запретили любые частные операции с человеческими зиготами. Это у них важный моральный принцип: ни одно дитя человеческое да не будет продано в рабство или на что похуже . Теперь они думают заняться этим сами. Им действительно нужен ансибль. Но что, если это подделка, замкнутая на какую-то бортовую базу данных корабля Скандра? В таком случае мы утратим часть генетического разнообразия и, быть может, продадим детей своих дьяволу — а взамен не получим ничего, кроме цветной ленточки. Вот. Одним словом, Скандр одолжил им эту штуку на неделю, а федералы одолжили ее мне — с чем-то вроде карт-бланш. Я волен звонить старым друзьям, обмениваться грязными шуточками, и пусть солнце себе меркнет. Через неделю с меня потребуют отчета, действительно ли гаджет обеспечивает связь с Внешним космосом.

«Зная тебя…»

— Уверен, у вас свои планы.

— Ага. Пока ты не указал мне более достойную цель, я собирался истратить эфирное время на проверку фонда, который выступает спонсором Скандра, — все ли с ним чисто. Теперь… твой случай не так важен с этической точки зрения, однако более интересен. Мы найдем время для обоих. Я покопаюсь немножко в Высокой Сети за счет Скандра и заодно посмотрю, не получится ли найти хоть кого-то , кто в курсах насчет этих болтунов или «Равны и Когтей».

У Хамида близких друзей не было. Временами он размышлял, не кара ли это за его странное происхождение, или же он от природы нелюдим. Да, он явился к Фудзияме за помощью, но ожидал не более чем обмена подколками и вопросами, которые в конечном счете натолкнули бы его на ценную идею. Теперь же он, кажется, извлечет выгоду из переворота мира вверх тормашками. Он испытал огромную признательность, смешанную с подозрением. Промямлил что-то в знак благодарности.

Ларри пожал плечами:

— Для меня это несложно. Я любопытен, а на этой неделе мне предоставили инструменты для удовлетворения любопытства. — Он погладил ансибль. — Но я могу принести и подлинную пользу: покамест Срединную Америку дурачили время от времени, однако еще ни один внешник не угрожал нам силой. В этом преимущество караванной системы: Туристы сами заинтересованы вести честную игру. «Равна и Когти» могут оказаться не таковы. Если это и впрямь Высотный Торговец, он, не исключаю, попросту заграбастает то, что ему надо. На твоем месте я бы не отходил далеко от Болтушки… И наблюдал бы, не пошлет ли слизень к нашему кампусу одну из туристических барж. Если ты останешься здесь, они мало что смогут сделать без нашего ведома. Видишь, какой от меня прок? На твой исходный вопрос я не ответил, зато нагрузил тебе полный короб новых тревог…

Ларри откинулся в кресле, посерьезнел:

— Но у меня и вправду нет ответа на твой первоначальный вопрос, Хамид. Если «Равна и Когти» играют честно, тебе придется решать самому. Думаю, любой чувак, наделенный самосознанием, даже трансчел, тревожится не только о своем благе, но и о том, как правильно обойтись с тем, кого любит. Я… о черт! Ну почему бы тебе у папы не спросить, у Хуссейна? С тех пор как ты ушел, он безутешен.

Хамид покраснел. Папа редко находил добрые слова для Фудзиямы. Кто мог предположить, что эти двое перемывают Хамиду косточки? Знай Хамид об этом, он бы сюда не явился. Ему захотелось вскочить и наорать на старого профессора, чтоб не лез не в свое дело. Вместо этого он покачал головой и мягко ответил:

— Это личное.

Ларри посмотрел на него, явно взвешивая надобность продолжить разговор. Еще слово, и… Хамид не был уверен, что сможет сдержать боль. Но спустя миг старый профессор вздохнул и скользнул взглядом по столу, в сторону Болтушки: та лежала, уставясь в обогреватель.