Алексей Ракитин - Дорога на Даннемору (СИ)

Прямо скажем, мир этот был весьма мрачен.

Лучи тусклого, далёкого светила едва пробивались сквозь густую низкую серую облачность. Тёмный цвет облаков меня сразу насторожил: такие обычно можно видеть на планетах с сильно развитой индустрией, либо активной вулканической деятельностью. Очевидно, что в случае с Даннеморой на первое рассчитывать не приходилось. А второе у всякого вменяемого человека всегда вызывает тревогу. Океан в свете блёклой звезды казался свинцовым, а насыщенный необычными запахами воздух душил, точно тампон из ваты, засунутый в ноздри. Холода не ощущалось, скорее было парко и в целом как-то очень не комфортно.

— Здесь — что? — всегда так мрачно? — осведомилась Ольга Анатольевна, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Это всего лишь вопрос привычки… — негромко буркнул Ху-Яобан. Лицо его сделалось землистого цвета, видать, прогулка под водой не пошла на пользу тонусу.

Ещё четверть часа назад десант наш казался бодр и весел, сейчас же народ несколько приуныл. Наверное, каждый прикидывал каким же испытанием окажется возвращение обратно под воду. Словно бы прочитав мои мысли, Натс обронила:

— На обратном пути тоже придётся нырять…

— Утешиться можно тем, что не всем суждено вернуться, — язвительно отозвалась Хайри Маус.

— Тьфу на тебя, дура! — взвился Нилов, он же Нильский Крокодил. — Не шути так, не гневай Бога!

За десять минут мы вскрыли наши контейнеры, облачились в походные костюмы и броню, собрали лёгкий геликоптер, которому отводилась в наших планах весьма важная роль. Ажурная машина с двумя небольшими соосными винтами не являлась вертолётом в классическом понимании, скорее это был летательный аппарат комбинированного типа с мощным днищевым вентилятором. В условиях Даннеморы геликоптер мог поднять четырёх человек, но ввиду того, что в него мы сложили значительную часть наших припасов и большую надувшую лодку, больше двух человек разместиться на его борту уже не могли. Вообще же основная задача летательного аппарата в наших планах сводилась к разведке, а вовсе не транспортному обеспечению. Пилотировать геликоптер предстояло Нильскому Крокодилу.

Всем же прочим предстояло двигаться своим ходом: либо пешком, либо посредством использования «цурюп» — индивидуальных реактивных двигателей, носимых за плечами. Все легководолазные костюмы, кроме двух, спрятанных на всякий случай в геликоптере, мы закопали на пляже, заминировав схрон и отметив его местоположение изотопным маркером. Распределив оружие и «цурюпы», я определил порядок движения:

— Считается, что мы находимся на побережье самого восточного из трёх континентов Даннеморы, известного под названием Ист-Блот или, если говорить по-русски, Восточная Клякса. Я говорю об этом предположительно, поскольку карт Даннеморы мы так и не сумели отыскать, а значит картографированием будем заниматься по мере продвижения по планете. Нильский Крокодил на геликоптере осуществляет разведку по курсу с отрывом до пяти условно-земных километров. Мы скачем при помощи «цурюп» с шагом в триста-пятьсот метров. Двигаемся группой, не разделяемся, не отделяемся, один подле другого. Вся группа следит за местом посадки авангарда и опускается подле. В авангард идут — Инквизитор и Костяная Голова. Хайри Маус, Сергей Лазо, Ола, Натс и ваш покорный слуга двигаются в составе основной группы. Связь поддерживаем на частоте «Эль-двадцать». Проверили переговорные устройства… Попрыгали… Ничего не звякает, очень хорошо… Ну а теперь, орлы, пошли что ли прочь отсюда?

И мы тронулись вглубь самого восточного из трёх континентов.

По предварительным расчётам мне удалось посадить «Фунт изюма» в четырёх градусах к северу от экватора Даннеморы. Именно в этих местах, если верить рассказу Ху-Яобана, ему пришлось тянуть свою тюремную лямку. Покинул Серёжа Лазо сию негостеприимную обитель не так давно — всего-то четыре условно-земных года назад. Это обстоятельство вселяло надежду на то, что за прошедшее время климат, природа и тюремное сообщество не изменились до неузнаваемости.

Меня несколько тревожило то, как наша группа сумеет воспользоваться заплечными двигателями. Если у всех казаков имелся практический опыт по управлению «цурюпами», то у Хайри Маус, Наташи Тихомировой и Серёжи Лазо такого опыта не было. Конечно, пилотажный блок с элементами искусственного интеллекта в значительной степени повышал безопасность полётов, но тем не менее, занятие это оставалось довольно рисковым. Каким бы сообразительным не был компьютер, даже неправильная постановка ступни при посадке могла привести к серьёзной травме пилота. Конечно, все новички должным образом изучили теорию такого рода пилотажа, но возможности попрактиковаться никто из них не имел. Я сам прекрасно помнил весьма своеобразное ощущение от первого полёта с заплечным двигателем, когда мгновенный бросок на высоту тридцати метров буквально лишил меня дара речи.

Геликоптер, застрекотав винтами, ушёл в небо, за ним последовали и мы. В наушниках раздались визги и шутки; люди всегда склонны эмоционально комментировать такого рода необычные впечатления. Я зашипел на своих дорогих друзей, потребовав тишины. Не прошло и минуты, как мы опустились на вершине отлогого выступа скальной породы метрах в трёхстах от береговой черты. Первый прыжок прошёл удачно — никто не упал, ничего не подвернул и даже не попросился по малой нужде, что было бы вполне логично в свете испытанной эмоциональной нагрузки.

Опустив на лицо маску фотоумножителя, я принялся рассматривать расстилавшийся вокруг пейзаж, увеличивая где надо изображение. Гряда скал, на которой сейчас находилась наша группа, тянулась вдоль океана, постепенно повышаясь к северу. Должно быть где-то за горизонтом она превращалась в горную цепь. Прибрежная полоса, только что успешно преодолённая нами, казалась безжизненной, между тем как открывшаяся взору равнина, уходившая на три стороны света сколь хватало глаз, выглядела сущим уголком рая.

По характеру растительности я бы назвал этот район лесостепью. Высокие деревья, в которых угадывались магнолии и секвойи, располагались небольшими островками на равнине, поросшей густой травой. Впрочем, травой эту растительность следовало называть весьма условно — это были сородичи тростников и папоротников высотою в человеческий рост. Их покров оказался столь густым, что с того места, где мы находились невозможно даже было понять, растут ли они из болота или твёрдой почвы.

— О-бал-деть! — только и проговорил Костяная Голова, как и я рассматривавший пейзаж сквозь фотоумножитель. — Идеальное место для партизанской войны! Казаки-разбойники, герилья и реконкиста в одном флаконе!