Алексей Ракитин - Дорога на Даннемору (СИ)

— А я тебя об этом одолжении не просил. Чего ты сюда притащился, коли жизнь моя такая тупая и никчёмная? — огрызнулся я. В другой бы ситуации я, быть может, и не обратил внимания на личный выпад, но в тот момент у меня слишком сильно болела грудь и потому я был зол не на шутку.

— Ты чем, вообще, занят, придурок? — закричал Ксанф. — Почему ты находишься здесь, на Даннеморе? Какой леший принёс тебя сюда, а-а?! Ты отдаёшь себе отчёт в том, что ты занят совершенно бесцельным и бесполезным делом?!

— Почему это «бесцельным»?

— Ты меня об этом спрашиваешь? Это ты ставишь перед собою самые безумные задачи и ретиво начинаешь их исполнять. Кто тебе сказал, что ты должен был притащиться на Даннемору?

— Я никого не спрашивал. Я сам себе голова!

— Оно и видно. И скоро твоя безумная голова окажется с дырой размером в кулак! Раньше я думал — у тебя контузия в полбашки, теперь — вижу — не-е-ет, по самые колени.

Не знаю, что ещё собирался сказать мне Ксанф и вообще каковую цель преследовал он своим появлением здесь: выяснить это мне не удалось. Потому что я совершенно спонтанно сделал то, чего делать, вроде бы, вовсе и не думал — с подшагом ударил альбиноса левым кулаком по печени, подсёк ногой и бросил на траву. А затем шагнул в чёрный зев темпорального демодулятора.

Хорошо падать лицом в подушку. В сугроб тоже неплохо, может, и прохладно, зато весело. Гораздо хуже со всего размаху приложиться собственным таблом к столу или камню. В последнем случае возможны совсем нелирические последствия.

Примерно так успел подумать я, приходя в себя от энергичного удара лицом о решётку. Решётка располагалась горизонтально, из чего можно было заключить, что и сам я лежал. Хотя чувства падения не испытывал.

Вцепившись пальцами в решётку, я дёрнул её пару раз, не знаю даже и для чего. Упершись руками в пол, попытался приподняться. Получилось. Сев, я с некоторым удивлением обнаружил, что нахожусь в просторном круглом зале, отгороженный от окружающей обстановки стеклянной стеной. А через стекло на меня немо взирали лица пяти человек: двух мужчин и трёх женщин.

Люди не выглядели агрессивно, что само по себе уже было очень хорошо. Никаких там тяжёлых доспехов, длинноствольных «ариведерчи, мачо» и прочих аксессуаров высокотехнологичной цивилизации. Все в длинных белых одеждах, чем-то неуловимо похожие на Ксанфа — такие же субтильные и тонкокостные — в другой ситуации они могли бы показаться милыми людьми, но только не мне и не сейчас.

— Что ли, здравствуйте! — я помахал рукой.

Ответа не последовало. Впрочем, альбиносы принялись оживлённо что-то обсуждать, только я не мог слышать их голоса из-за стеклянной стены.

Первое правило проведения конфликтных переговоров гласит: оружие всегда должно быть заряженным; если у вас кончились патроны, зарядите оружие при первом же удобном случае. Пользуясь появившейся возможностью, я извлёк запасные обоймы, перезарядил пистолеты и без лишних затей выстрелил в стекло напротив. Разумеется, повыше голов, поскольку убивать я никого не хотел. Хватит на сегодня убийств…

Стекло рассыпалось прозрачным весёлым дождём, перепуганные люди в белом повалились на пол. Не совсем, стало быть, дураки, уважают казаков с оружием. Это мне понравилось.

Я прошёл в ту часть помещения, где находились люди в белом. Такому проницательному атаману, как я, не составило большого труда догадаться, куда же это он попал. Помещение явно являлось постом управления, хотя и довольно нетрадиционной архитектуры. Затрудняюсь сказать, чем этот пост мог управлять. Рабочие места персонала находились в больших подвижных креслах без опор, явно на магнитных подушках; во всяком случае они висели в воздухе, не касаясь пола. В подлокотниках кресел находились голографические проекторы, дававшие трёхмерные изображения на экраны, расположенные прямо перед креслами, причём, экраны эти оказались довольно необычными: я провёл рукою по одному из них и он расступился перед нею, а затем сомкнулся, пропустив плоть. Непонятно было, благодаря какому физическому принципу удалось реализовать такой необычный эффект. Во всяком случае, никаких плёнок или поверхностей, на которые можно было бы проецировать изображение, рука не ощущала. Выглядело это довольно забавно, и при взгляде на необычный экран сразу приходила на ум ртуть — если кому-то приходилось опускать палец в стакан с ртутью, тот поймёт мою аналогию.

Впрочем, к тому моменту, когда я приблизился к креслам, экраны перед ними погасли, сделавшись тёмно-серыми. Понятно почему это случилось — хозяева кресел находились на полу, а для авторизации необходимо было, что бы пользователи находились в креслах.

Я поднял за шкирятник одного из белокожих мужчин и, удерживая на весу, приблизил к его лицу ствол «чекумаши».

— По-русски понимаешь? — на всякий случай вежливо поинтересовался я.

— Понимаю, — слабым голосом ответил мужчина.

— Что это такое знаешь? — я покачал пистолетом.

— Знаю, — севшим голосом пробормотал человек и откашлялся.

— Садись в своё кресло, включай экран. — приказал я.

— Я не стану этого делать! Можете меня убить, — просто проговорил мой вынужденный собеседник.

— Ты изучал теорию интенсивного допроса?

— Нет.

— Я вижу, что нет, иначе бы так не ответил. Зато изучал я…

Бросив болтуна на пол, я схватил его за запястье левой руки, мгновенным рывком подогнул кисть и с силой воткнул его локоть в пол. Под воздействием веса моего тела сила удара получилось вполне достаточной для того, чтобы сломать пястные кости несговорчивого собеседника у самого основания. Быстро, просто и эффективно.

Альбинос взвыл, а его сотоварищи испуганно воззрились на нас — они явно не поняли смысл происшедшего. Стало быть, они вообще ничего не понимали в допросах. Что ж, тем хуже для них!

— Хватит орать! — строго сказал я, опять приподнимая мужчину за шиворот. — Как тебя зовут?

— Карлтобрильян.

— Ужас, что за имя. Но надо запомнить, где-нибудь процитирую. Я стану называть тебя просто «Карл», — резюмировал я. — Итак, Карл, я знаю, почему ты не боишься смерти. Ты считаешь, что Хозяин Времени — кто бы он ни был — непременно оживит тебя. Восстановит события за минуту до убийства и каким-то образом изменит их последующее течение. Да? Почему молчишь? Если будешь молчать, я пальцем разорву тебе левую щеку до уха. А затем правую!

— Да, — с готовностью кивнул Карлтобриьян. — именно поэтому я не боюсь того, что вы меня убьёте.

— Прекрасно, я рад, что ты всё ещё адекватен. Однако этот самый Хозяин Времени не может отменить страданий, переживаемых тобою сейчас. Правильно?

— Правильно!

— А что это означает? Что он не всемогущ, верно?