Алексей Ракитин - Дорога на Даннемору (СИ)

— Я как тебя увидел, сразу понял: абзац Гидролизу! — проговорил негромко Сергей Лазо. — Но ты имей в виду, у них там в коридоре ещё народец имеется.

— Знаю, — отозвался я. — Восемь рыл. Это совсем небольшая проблема!

Подняв валявшееся на полу мачете, я разрезал верёвку, которой были связаны руки китайца. Затем, не мешкая, запустил руку под сари и извлёк из потайного кармана носогубный фильтр. Подумав секунду или даже полторы, я отстегнул от пояса-патронташа две парализующие гранаты зелёного цвета. В отличие от аналогичных гранат жёлтого цвета, вызывавших тяжёлое деморализующее оглушение, зеленобокие боеприпасы надолго повергали человека в каталептический шок. После выхода из него жертва испытывала жесточайшую депрессию, отягощаемую неоднократными суицидальными попытками, проявлявшимися в форме навязчивого стремления забиться в малодоступные места, например, трубо- и мусоропроводы, глубокие расщелины и подводные пещеры. Практика свидетельствовала, что извлечь человека живьём из таких малодоступных мест оказывалось практически невозможно.

С присущей мне предприимчивостью, я вышел в коридор и кинул в приоткрытые двери по гранате. Стоны жертв и звучные хлопки человеческих тел об пол убедили меня в благополучном исходе моего предприятия. Подождав с полминуты, дабы бандиты успели как следует провентилировать лёгкие паралитическим газом, я открыл окна для проветривания и вернулся назад в ту комнату, где находился Лазо.

Потомок китайского племени успел уже подняться с пола и, столкнув со стула труп Гидролиза, уселся на его место. Из раны на его голове сочилась кровь и дабы её остановить мне пришлось вскрыть свой Полевой Лекарственный Военный Комплект (сокращённо ПЛЕВОК). Приложив к затылку Ху-Яобана ватный тампон с кристалликами углекислого газа внутри волокон, я щедрой рукой полил его голову раствором антисептика. Китаец страдальчески тряс головой, вздыхал, но терпеливо сносил мои манипуляции.

— Что тут случилось, Лазо? — спросил я у него. — Как тебя взяли?

— Мы без особых проблем достигли Чек-Пойнт, увидели на бетонной полосе космодрома «челнок» тюремщиков и поняли, что в посёлке можно наткнуться на спецназовцев «цивилизаторов», замаскированных под аборигенов. Действовали очень аккуратно: обогнули плато и поднялись наверх при помощи «цурюп». Нас никто не видел, я в этом уверен. Сначала двигались втроём, но скоро заметили, что группа из трёх человек вызывает насторожённость местных жителей и потому решили изменить тактику. Разошлись, решили действовать поодиночке. Договорились о рандеву через два условно-земных часа в кабаке под названием «Последний притон» — это тут неподалёку…

— Напротив «Голден флэнк», знаю уже, — поспешил кивнуть я, дабы раненый воздержался от лишних объяснений. — Что дальше?

— Я причалил сюда, стал разговаривать с портье. Вроде бы всё шло как надо: портье вспомнил Хренакиса, всё такое… А потом сверху спустился один из этих мордоворотов, дал мне по кумполу дубиной и приволок сюда. Пока я лежал тут, изображая, будто нахожусь без сознания, уловил следующее: этот «капо» — Гидролиз, которого ты завалил — явно поддерживает контакт с «цивилизаторами», выполняет разные поручения тюремщиков, одним словом, проводит политику, которую ему скажут. Тюремщики сообщили ему, что в Чек-Пойнт могут появиться подозрительные люди, которые начнут наводить справки, правда, тюремщики не знали о ком именно. Портье, как ты понимаешь — это человек Гидролиза, который собирает сведения для него. Когда я пришёл в хотель, эта гнида портье вспомнил, что четыре года назад я покинул Даннемору, выиграв «ключ счастья». Понятное дело, это показалось ему подозрительно. Он подал условный сигнал в кабинет Гидролиза, у них проведена какая-то сигнализация. Ну, «капо» и послал человека меня схватить. Дав мне по голове, он притащил меня сюда, здесь меня обыскали и нашли огнестрельное оружие. Тут-то Гидролиз и понял, что я как раз из тех людей, кого ищут «цивилизаторы». Если бы ты не подошёл, они бы меня в узел завязали, с-суки такие!

Рассказ Сергея Лазо всё расставил по своим местам. Портье насторожило появление человека, который уже несколько лет назад должен был покинуть планету-тюрьму. Этот человек расспрашивал о Циклописе Хренакисе и портье, разумеется, запомнил эти имя и фамилию. Он сдал подозрительного человека своему боссу и получил за это благодарность, ведь Сергей Лазо действительно оказался тем человеком, кого искали тюремщики. Но прошло совсем немного времени и на пороге хотеля появился я с расспросами о всё том же самом Циклописе. Понятное дело, портье поспешил проделать старый фокус и со мною: отправил меня наверх, в жёлтый коридор второго этажа, а сам нажал на кнопку сигнализации. Ай молодец, вот же светлый ум! Этот замечательный человек явно заслужил того, чтобы я потратил на него пару минут своего личного времени и должным образом оценил его потуги разнообразить мой досуг.

— Ты можешь идти? — спросил я Сергея Лазо.

— Наверное, — он приподнялся и его заметно качнуло. Ху-Яобан поморщился и стало хорошо видно, что на глаза ему навернулись слёзы.

— Ну-ну, что это за плач сиротки Хаси? — я ободрительно похлопал его по плечу, но состояние нашего подранка меня откровенно встревожило.

Сергей Лазо медленной, неуверенной походкой двинулся к двери, придерживаясь рукою за стену. Прежде чем покинуть кабинет благополучно застреленного мною «капо» Гидролиза, я снял со стены большую карту Даннеморы, нарисованную хотя и от руки, но с большим старанием. Имело смысл изучить сие эпистолярное наследие «помоечных тигров» в минуту досуга, так сказать, между боями, на бивуаке. Многократно свернув карту, я спрятал её в потайной карман под сари. Разумеется, не забыл прихватить и термокинетический пистолет, которым убитый главарь бандитской шайки так и не сумел застрелить меня.

Мы неспешно прошли сквозь притихший жёлтый коридор второго этажа, вышли к лестнице и спустились вниз. Портье, ковырявший в зубах после трапезы, посмотрел на нас осоловелыми глазками первого президента России; видно, он никак не ожидал того, что нам удастся остаться в живых.

Я приветственно помахал ему рукой и подойдя к стойке, вздёрнул старика за ухо на высоту своего роста. Конечно, от такого обращения ухо могло и оторваться, но меня это никак остановить не могло: я ведь прекрасно был осведомлён о том, что у портье существует второе ухо.

— Сэмюэль Пиролиз очень расстроился из-за твоего безответственного отношения к порученному делу, — сказал я портье и пояснил свою мысль. — Дело в том, что теперь ваш «капо» лежит сильно мёртвый, и случилась с ним эта неприятность сугубо по твоей вине.