Алексей Ракитин - Дорога на Даннемору (СИ)

Подойдя к последней двери, плотно прикрытой, в отличие от двух других, я энергично толкнул её без стука. И занёс ногу для того, чтобы войти.

Диспозиция мне сразу не понравилась. Под большой, нарисованной от руки картой Даннеморы, подле симпатичного стеклянного столика, сидел седой худощавый мужчина. В руках он держал термокинетический пистолет, которым метил мне в голову. Признаюсь, это по-настоящему выглядело удивительным, ведь к хорошему человек привыкает быстро и потому я уже никак не рассчитывал увидеть людей, вооружённых чем-то ещё, кроме холодного оружия. А тут — оба-на! — картина маслом, называется «Не ждали…».

У противоположных стен стояли два здоровых молодых мужика, откормленных и раскаченных выше всяких разумных пределов. Килограммов по сто пятьдесят отборных, любовно наращенных мышц. Разумеется, у каждого на лбу красовалась татуировка в виде коллиматорного прицела. Литера, выстриженная на темени, оставалась незаметной, но я не сомневался, что она там присутствует. А прямо посреди комнаты ничком на полу лежал невысокий босоногий мужчина в грязной балахонке. Руки его, заведённые за спину, стягивала небрежно закрученная верёвка; из разбитой головы текла кровь. На полу натекла уже целая лужа.

— Я прошу прощения, но охранник сказал, что я могу пройти, — невозмутимо проговорил я, остановившись у порога и так и не опустив занесённую для шага ногу.

— Ну, заходи, — спокойно отозвался мужчина, сидевший с пистолетом в руке.

— Позвольте представиться… — начал было я, но тут мужчина, лежавший ничком на полу, повернул в мою сторону лицо и слова, готовые сорваться с моих уст, застряли в самых недрах глотки.

Потому что я без труда опознал в связанном человеке Ху-Яобана.

Серёжа Лазо меня, разумеется, тоже узнал. С момента нашего расставания на побережье Сентрал-Блот едва минули четыре условно-земных часа, так что не узнать меня было довольно сложно.

Но в этой ситуации молчать я никак не мог, а потому с видом жизнерадостного дебила оттарабанил начатую фразу:

— Меня зовут Очоа Акуамуртасара Очеуаквара, погоняло — Акела. Меня направил к вам повар заведения под названием «Абрам-Моцик Штангенциркуль. Место для тех, кто ест настоящее мясо». Повара зовут Йоханн. Он сказал: «Акела, блин, загляни к господину Сэмюэлю Пиролизу, у него для таких как ты отчаянных парней всегда есть квалифицированная работа». И вот я здесь…

— Н-да? — мужик с пистолетом как будто бы озадачился. Моё упоминание повара Йоханна, видимо, сбило его с толку. Получалось, что я явился к нему не с бухты-барахты, а вроде как по рекомендации. Не знаю, сколь коротко повар знался с главой банды, но мой рассказ, похоже, несколько успокоил Гидролиза.

Он пару секунд раздумывал над услышанным, затем коротко приказал, обратившись к одному из двух крепкотелых охранников:

— Дроссель, ну-ка метнись к портье вниз и спроси, какого хрена он на сигнализацию нажимал.

Мужчина, мягко ступая в мягких поликарбонатных тапочках (а вовсе не ботинках, как остальные жители Даннеморы), шмыгнул за дверь. Получилось это у него на удивление беззвучно и шустро, особенно если принимать во внимание его комплекцию! Гидролиз, проводив охранника взглядом, обратился ко мне:

— А с чего Йоханн вдруг проникся к тебе расположением? Сфинктер у тебя шибко тугой, что ли, или рот хорошо тренирован?

— Сфинктер и рот у меня нормальные, как и положено по мужской конституции. Много было горячих голов, желавших проверить это, да только теперь все они сложены в моём холодильнике. А Йоханн проникся ко мне добрым чувством после того, как я принёс ему на покупку настоящее мясо со сломанными руками и ногами. Повар тело у меня купил, заплатил триста УРОДов, между прочим. Ну, и к вам направил.

— А ты, типа, мастер руки-ноги ломать? — уточнил Гидролиз.

— По преимуществу чужие, сэр.

— Угу… — Гидролиз опять задумался; у меня вообще сложилось впечатление, что разговор со мною отвлекал его от каких-то важных раздумий. — А почему я тебя раньше не видел?

— А я в Чек-Пойнт не задерживался. Я вообще-то из Норы-на-Скале, есть такое поселение на Ист-Блот. За главного там чувак такой, может слышали, Свен Борцль. Могу вам на карте показать, где это находится, — я ткнул указательным пальцем в карту, висевшую за спиной Гидролиза. Тот механически повернул голову, словно пытаясь проследить взглядом в указанном направлении и эта автоматическая реакция лучше всяких слов убедила меня в то, что Сэмуюэль не испытывает ко мне прежнего недоверия. Если бы он продолжал сомневаться в моих словах, то не отвёл бы от меня взгляда.

Что ж, очень хорошо.

— Борцль, да? — механически повторил главный бандит. — А почему ты по-русски разговариваешь?

— А я националист, сэр.

— Что ж, очень хорошо. Мы все тут националисты. Обыщи-ка этого парня, Свинорыл! — приказал Гидролиз второму крепкому охраннику.

Тот вразвалочку двинулся ко мне. Едва он подошёл, как открылась дверь — это вернулся Дроссель, посланный к портье за разъяснениями. Очень удачно он появился, просто как будто моей последней карте шестёрку в масть подбросил. Он сразу же переключил на себя внимание Сэмюэля Пиролиза, а мне только это и нужно было. Жёстко ударив стоявшего передо мной Свинорыла ногой в пах, я подхватил его за талию, точно любимую женщину, не давая упасть бандиту назад. Бедный Свинорыл по своему недомыслию сделался щитом, полностью закрывшим своим мощным торсом меня от пистолета Гидролиза. Телохранитель крикнул от боли — а это действительно больно, когда ногой попадают в мошонку (хотя, и не больнее, чем рельсом по копчику) — да тут же стих, потому что Гидролиз выстрелил из своего термокинетического пистолета. Тело в моих руках дёрнулось и безвольно обмякло: раскалённая пуля, попавшая в позвоночник, способствует, знаете ли, резкому снижению двигательной активности.

Я не дал упасть Свинорылу. В правую ладонь скакнула «чекумаша», выброшенная из рукава сари досылателем, и высокоскоростная пуля проделала зияющую дыру сначала в голове Сэмюэля Пиролиза, а затем и в пластиковой стене позади неё. Полагаю, что на этом она своё движение не прекратила и пробила ещё пяток-другой стенок на своём пути.

Дроссель успел правильно оценить происходившее. Он подался назад, выхватив из петли на поясе широкое мачете, но я бросил на него безвольное тело Свинорыла и потому телохранитель не успел воспользоваться своим колюще-режущим инструментарием. Я не целясь выстрелил в него: с расстояния меньше трёх метров промахнуться было невозможно. Звуки падения двух массивных тел — Свинорыла и Дросселя — слились в единый грохот.

Теперь поле боя радовало глаз отсутствием потенциальных противников. Гидролиз остался сидеть с развороченной башкой на стуле, его телохранители мирно лежали «валетом» подле двери. От тела Свинорыла исходила специфическая вонь тлевшего мяса — это раскалённая пуля термокинетического пистолета продолжала выжигать плоть.