Алексей Ракитин - Дорога на Даннемору (СИ)

Войдя в гостиницу, я подошёл к стойке портье и постучал по доске ребром пластиковой карты номиналом в сотню УРОДов. Через секунду из-за приоткрытой двери позади стойки высунулась красная старческая ряха, своими мимическими морщинами сильно смахивавшая на лицо первого президента России Бориса Ельцина. Узкие свинячьи глазки моментально сфокусировались на деньгах в моей руке, и человек с лицом разгневанного кабана тут же выскочил мне навстречу, не забыв, впрочем, плотно затворить за собою дверь и навесить на алкоголическое лицо самую радушную улыбку, какую отыскал в своих загашниках.

— Than I can to serve (Чем могу служить)? — любезно осведомился он у меня.

— По-русски понимаешь? — в свою очередь спросил я у него.

— А то!

— Ответишь на мои вопросы, получишь бабло. Понял меня?

— Не дурак, всё понял! Что за вопросы? — старик с готовностью вытер ладони о нагрудник своего комбинезона. Не иначе, как готовился брать деньги чистыми руками.

— Чела такого знаешь: Циклопис Хренакис?

— Знаю. Гы! Я тут, почитай, всех знаю, кого судьба на Даннемору занесла. Идут с космодрома и первым делом к нам заходят.

— Может, ты и меня знаешь? — с сомнением поинтересовался я.

— Нет, добрый молодец, тебя я что-то не припоминаю. Может, ты внешность менял? Напомни-ка своё погоняло.

— Ладно, проехали. Речь не обо мне. Скажи, как выглядел Циклопис?

— Свин такой… вроде меня. — старик похлопал себя по объёмному животу. — Ростом на ладонь пониже тебя, но брюхо такое… приличное. Татуировки на открытых частях тела: левом предплечье — голый человек третьего пола и имя «Глория», на правом — бутылка джина «Джелли» с двумя горлышками, на роже, справа, кажется… да, именно на правом виске — красная звезда.

— Прекрасное описание! — похвалил я портье; сомнений быть не могло, этот человек действительно видел Циклописа Хренакиса. — Ну, а где же этот красавчик сейчас?

— А кто ж его знает? Тут его нет однозначно и уже давно. Он свалил, если не ошибаюсь два тетрацикла назад. — портье облизнулся и покосился на карточку в моих руках, затем опустил глаза и полистал свой журнал. — Да, именно так: четвёртого числа семнадцатого тетрацикла, если по галактическому календарю считать.

— Ну, ладно, получай бабло, считай честно заработал, — я отдал ему деньги и тут же извлёк новую сотню УРОДов. — А теперь подумай, дедушка, куда мог свалить Циклопис? Может, он сказал или ты случайно услышал, а-а?

Я покрутил карточкой перед носом портье и, дав разгуляться его бурному слюнотечению, убрал деньги с глаз.

— Что сказать… я так понимаю, что он подался к Гидролизу.

— К Гидролизу? — на всякий случай переспросил я. — Это к Сэмюэлю Пиролизу, что ли?

— Ну да. У него ведь офис у нас, этажом выше, от лестницы направо. Там коридор жёлтой краской выкрашен. Ну, и Циклопис туда вроде бы подался. А Гидролиз такой человек… всегда вербует людей, готовых на настоящее дело.

Несколько секунд я раздумывал над услышанным. В голове моей забрезжила забавная комбинация, способная быстро вывести нас к бригадиру «кумоду». Следовало только всё как следует обдумать.

— А куда же Гидролиз отправил Циклописа? — спросил я портье.

— Не знаю я того. Но ты можешь подняться и спросить об этом сам. У нас за вопрос денег не берут, — усмехнулся он. — Деньги берут только за ответ.

Признаюсь, я раздумывал недолго. В конце-концов, о «помоечных тиграх» мне уже успел кое-что рассказать повар Йоханн, и я всегда мог на него сослаться. Думаю, был в этом какой-то перст судьбы, не иначе.

Поэтому я направился прямиком к крутой лестнице на второй этаж и поднялся наверх. Там оказалось пусто; прямо напротив лестницы я увидел большое окно, за которым едва шевелили листьями-опахалами пальмы на газоне. Направо и налево от лестницы начинались два коридора, стены одного оказались окрашены в жёлтый цвет, другого — в оранжевый. Мне, очевидно, надлежало направить свои стопы в первый.

Я завернул за нужный угол и оказался перед глухой пластиковой дверью. Потянул её на себя и, признаюсь, сделал это безо всякой робости или почтения. Всё-таки в бандитское логово направлялся.

И наткнулся на двух кряжистого вида мужиков с мачете и дубинами, сидевших на стульях в небольшом тамбуре с голыми стенами. За их спинами находилась другая дверь, которую они, очевидно, сторожили. Невысокие покатые лбы обоих мужчин украшали одинаковые татуировки в виде перекрестия коллиматорного прицела, а на темени была аккуратно выстрижена литера «Р». Очевидно, эти атрибуты должны были свидетельствовать о принадлежности обоих красавцев к банде Сэмми Гидролиза.

— Заходи, заходи, — ласково проговорил один.

— Кто такой и чё те надо? — пролаял второй.

— Зовут меня Очоа Акуамуртасара Очеуаквара. Умные сразу запомнят, а для тупых повторю: Очоа Акуамуртасара Очеуаквара. И буквы, блин, попрошу не путать, и местами, блин, не менять. А погоняло моё — Акела. Пришёл я Сэмюэлу Пидролизу, поскольку имею дело к этому почтенному бизнесмену.

— Не Пидролизу, а Пиролизу, — многозначительно поправил меня тот из часовых, что говорил ласковым голосом. — А я чегой-то не помню, чтоб тебе было назначено. Может ты помнишь, Грыжа? — он поворотился к напарнику.

— Нет, Анус, никакого Акелы в графике босса точно нет, — мрачно отозвался тот.

Я не успел открыть рот, как вдруг на стене замигала красная лампа. Произошло это явно не просто так — я был готов поспорить на что угодно, что подобная сигнализация, безусловно, неслучайно оказалась смонтирована в этом месте и её мигание что-то да означало. Свет лампы странным образом повлиял на поведение охранников. Они несколько секунд изумлённо таращились на лампочку, пока, наконец, тот, что казался любезнее и носил многозначительную кличку Анус, не проговорил вполголоса:

— Ну, коли так… пойду, что ли, доложу боссу.

Произошедшее обнадёжило меня не меньше, чем насторожило. Не верю я вежливым бандитам. С точки зрения криминальной психологии это явление даже более опасное, чем вежливый донской казак.

Часовой вышел, но очень скоро вернулся, кивнув мне:

— По коридору прямо, в последнюю дверь.

Я прошёл мимо него и оказался в небольшом коридоре. Одна его стена была застеклена и сквозь неё хорошо просматривался небольшой внутренний дворик гостиницы, невидимый с улицы. На противоположной стене имелись две полуоткрытые двери, каждая из которых вела в комнаты, полные вооружённых мужиков. Те пили какое-то пойло и курили какие-то самокрутки; в воздухе висело плотное облако вонючего сизого дыма. Неспешно пройдя по коридору, я насчитал боковым зрением в обеих комнатах не менее восьми человек, принимая во внимание, что ещё два богатыря несли службу в тамбуре, получалось, что «под ружьём» Гидролиза сейчас находились не менее десяти недобрых молодцев. Ну-ну…