Алексей Ракитин - Дорога на Даннемору (СИ)

— А ну расступились, нах! — строго сказал я придуркам с режущими предметами. И пошевелил бровями. Мои брови в состоянии эрекции напоминают брежневские, кто видел, соврать не даст — очень страшно! Женщины, увидев как они шевелятся, отказываются рожать от меня детей.

Незадачливые грабители моментально расступились. Меня порадовало то, что все они поняли сказанное по-русски без дополнительного перевода. Сие означало, что великий и могучий язык Ивана Поддубного и Владимира Илларионова пользуется среди местных урок вполне заслуженным авторитетом.

Я схватил левую ногу того гнуса, что пытался подойти ко мне сзади, взял лодыжку в крепкий братский замок, придавил поясницу своей ногой, дабы урка не крутился подо мной как юла, и методично дважды повернул ступню на триста шестьдесят градусов. Хруст раздираемой суставной сумки и крик задохнувшейся от боли жертвы слились в один сплошной гимн. Я бросил безнадёжно изувеченную левую ногу бандита и взялся за правую. Рывок вверх, лодыжку берём в замок, нога на пояснице, чтоб не крутился под клиентом, два оборота на триста шестьдесят градусов. Трибуны аплодируют, женщины вытирают слёзы, пострадавший не воспринимает течение времени — у него болевой шок, сравнимый по глубине с тем, что получится от внутривенного введения полграмма несимметричного диметил-этил-ацилоперидопирина.

— Ты… — я бросил вторую изувеченную ногу бандита и ткнул пальцем в одного из бандитов. — Ты — гнида, а мама твоя — вошь, ты ещё хочешь казачьего тела?

Ответчик как-то поскучнел, потупился и почему-то принялся стегать своим мачете траву вокруг ног.

— Я того… я тут, вообще-то, кочерыжки собираю, — неуверенно и как-то очень уныло промямлил он.

— Хорошо, разрешаю жить дальше, — простил его я, — Ну-ка, выкапывай быстро кочерыжку и начинай жрать на моих глазах!

— Да запросто, я и сам как раз хотел… — обладатель грозного мачете присел на колени и принялся выкапывать какую-то колючку — это растение первым попалось ему под руку.

Не мешкая, я схватил руку поверженного врага — того самого, которому перед тем уже успел сломать обе ноги — и последовательным закручиванием запястья и ударами локтя о грунт сломал суставы и кости в плече, локте и запястье. Затем ту же операцию повторил с другой рукой. Товарищи бандита тупо наблюдали за тем, как я методично увечу из бывшего друга.

— Кто-то из вас, уродов, желает проститься с телом друга? — осведомился я у заробевших урок. — Может, кто-то хочет прочесть отходную молитву? Или помолиться своим богам в минуту прощания с телом? Чёрт побери, да вы похоже атеисты!

Никто не выказал ни малейшего желания подойти к терпиле. Что ж, тем хуже для него.

Между тем, тот герой, что искал кочерыжку, сноровисто выкопал какую-то волосатую гадость и, преданно глядя мне в глаза, засунул её в рот. Сожрав этот странный объект, он даже не подавился, видимо, какой-то навык в этой области у него уже имелся. Признаюсь, от одного только взгляда на сей пир гурмана, меня чуть не вытошнило.

— А теперь, козлы, могу дать добрый совет… — проговорил я и внимательно осмотрел грабителей.

— Да, сэр, пожалуйста, — проговорил один из них не без угодливости в голосе. Видно он очень не хотел жрать кочерыжки следом за своим другом.

— В будущем зарабатывайте торговлей какой-нибудь редкой реликвией, скажем, черепом Ленина. Ты, — я ткнул пальцем в одного из грабителей, — продаёшь детский череп вождя мирового пролетариата, ты, — я указал на его соседа, — череп Ленина в юности, а ты, пень, череп Ленина в старости. Ясен вам мой совет?

— Так точно, сэр, — хором ответили урки.

— Очень хорошо! А теперь, сдристнули отсюда, козлопасы! — строго приказал я.

Тоже мне, добры молодцы, нашли кого остановить — куренного атамана Войска Донского! Ур-р-роды!

Я рванул изувеченного пленника за пояс штанов, без труда оторвал его от грунта и понёс в левой руке, словно чемодан. Без всяких эксцессов я пересёк лесополосу и вышел в новый район Чек-Пойнта. По смыслу, это место являлось деловым центром поселения, даун-тауном, как говорят англоязычные жители «цивилизационных» сообществ.

Тут мне сразу показалось интересно. Пара дюжин разноцветных двухэтажных зданий — почти все с электрическими рекламными щитами на фасадах — располагались вперемежку с вполне облагороженными газонами. Наличие газонов явственно свидетельствовало о более высоком уровне организации социума, базировавшегося тут. Реклама сделалась явственно живее и веселее, чем в том месте, откуда я пришёл.

Глаза быстро пробежали по местным вывескам: «Золотые яйца. Хочешь дольше и чаще? Тебе — к нам. Пришьём вторую мошонку с самым ценным для мужчин содержимым. Захлебнёшься тестостероном»; «Оби-ван-сентер. Хочешь стать третьего пола?»; «Абрам-Моцик Штангенциркуль. Место для тех, кто ест настоящее мясо». Гм-м, последняя вывеска меня особенно заинтересовала. «Настоящим мясом» на планетах «цивилизаторов» называли человечину. Более половины из двенадцати с лишним тысяч миров Земной Цивилизационной Лиги допускали каннибализм, разумеется, с некоторыми ограничениями, типа, запретом есть сограждан и лиц, не достигших двенадцати лет.

Туда-то я и направил свои стопы. Обойдя объедаловку с фланга, дабы не идти со своим «грузом двести» в зал, где публика вкушала кулинарные изыски местного шеф-повара, я зашёл с чёрного ходя прямиком в кухню, благо отыскать её по запаху не составило труда. Негр в белом фартуке, судя по чертам лица, весьма близкий родственник местных гамарджопов, оторвался от крошительной машины, в которой готовил салат-чесумойку, и заинтересованно поглядел на меня:

— That to you?

Спросил, типа, чего мне надо.

— Твою мать, обезьяна, говори по-русски, пора уже учить русский язык! — от всей души посоветовал я. — Не видишь, что ли, настоящее мясо принёс!

С этими словами я бросил увечного бандита на пол, головой под стул.

Негр не стал скрывать искреннего любопытства и заглянул через столешницу вниз.

— Мясо не я покупать… — изрёк на очень скверном русском потомок многострадального рабского племени, внимательно изучив вывернутые под немыслимыми углами руки и ноги терпилы. — Мясо покупать босс… Всегда! А я не могу!

— Да знаю я, что ты только хлопок собирать в Алабаме можешь…Зови босса, уголёк! — по-доброму посоветовал я.

Негр подумал над моими словами, видимо, не всё понял, но вопросов задавать не стал. Он приоткрыл дверь в соседнее помещение и что-то изрёк в дверной проём. Сказанного я не расслышал, но очень скоро из-за двери выскочил импозантный тучный мужчина в белом фартуке и с косицей «a-la Костя Цзю» на затылке; впрочем, на боксёра он походи мало, на Костю Цзю — ещё меньше, зато на повара здорово смахивал как брюхом, так и пальцами-сосисками. Именно такими повара и должны быть, вернее, именно такими они и становятся к моменту успешного окончания своей карьеры.