Пол Андерсон - Встреча на Прайле (сборник)

Назревает жемчужное утро, украшенное тремя лунами. На всем протяжении пути меня окружают цветы: сначала дикие, потом садовые. Несмотря на усталость, я напеваю себе под нос, обращаясь к изящным бутонам, к небу, к дороге, залитой лунным светом. Ано реальна и свободна.

Покойся с миром, милая сестра. Счастливой встречи с заждавшимися предками!

Спустя два дня я добираюсь до Рафкит Хаддона.

Это старый город, спускающийся по горному склону к морю. Богатые дома стоят на берегу или карабкаются на гору. Все они похожи на больших птиц, белых и спокойных. Берег и склон разделены морем домиков, базаров, правительственных зданий, гостиниц, пивных, трущоб и парков, где высятся прекрасные старые деревья и древние храмы. Мастерские и склады теснятся в северной части города, в районе порта.

У меня большой опыт по части поисков. Начинаю с отдела Ритуалов и Процессий. Послушница, ждущая посвящения в сан, молода и жаждет помочь.

‑ Я Айма Пек Гораналит, служанка семьи Менанлин. Мне поручено навести справки о ритуальной деятельности гражданина по имени Малдон Пек Брифжис. Вы мне поможете?

‑ Разумеется! ‑ Она сияет. Наведение справок о ритуальной деятельности никогда не фиксируется: когда известная семья собирается сделать гражданину честь, позволив ему почтить ее предков, требуется конфиденциальность. Для избранника это престижно и выгодно. Я остановилась на семье Менанлинов после часа подслушивания разговоров в людной пивной. Семья отличается древностью, многочисленностью и спокойным нравом.

‑ Сейчас посмотрим… ‑ Она просматривает книги. ‑ Брифжис, Брифжис… Фамилия распространенная… Как, вы сказали, его зовут?

‑ Малдон.

‑ Вот, нашла! В прошлом году он уплатил за два музыкальных прославления своих предков, внес пожертвование в жреческий дом Рафкит Хаддона… Потом на нем остановила свой выбор семья Шулалаит, пожелавшая восславить своих предков.

Она чем‑то напугана. Я киваю.

‑ Это нам известно. Там больше ничего нет?

‑ По‑моему, нет… Погодите! В прошлом году он уплатил за благотворительное прославление предков бедняка Лама Пек Фланое, снабжающего его клу. Прославление было пышным: музыка, три жреца.

‑ Великодушно, ‑ замечаю я.

‑ Очень! Три жреца! ‑ Ее молодые глаза сияют. ‑ Разве не чудесно, что в нашей реальности столько добрых людей?

‑ Чудесно, ‑ подтверждаю я.

Торговца клу найти нетрудно ‑ достаточно поспрашивать на базарах. Летом топливо раскупается медленнее, и молодые родственники за прилавком рады случайной собеседнице. Лам Пек Фланое живет в бедном квартале, позади больших домов с окнами на море. Здесь обитают слуги и торговцы, обслуживающие богачей. Четыре стакана пела в трех пивных ‑ и я узнаю, что Малдон Пек Брифжис гостит в данный момент у некоей богатой вдовы. Я узнаю адрес вдовы и профессию Пек Брифжиса ‑ лекарь.

Лекарь! "Больной рассудок говорит сам с собой. Ты не убивала свою сестру".

После четырех стаканов пела меня качает. На сегодня довольно. Я нахожу гостиницу похуже, где не задают вопросов, и заваливаюсь спать. Меня не беспокоят сны.

День в обличье уличной торговки ‑ и я определяю, который из мужчин зовется Пек Брифжисом. Потом у меня уходит три дня на наблюдение за ним. Он бывает в разных местах, общается с разными людьми; все его собеседники ‑ вполне обычный народ. На четвертый день я нахожу возможность завязать разговор, но это оказывается лишним.

‑ Пек, ‑ обращается ко мне некто, когда я слоняюсь перед банями на улице Элиндель, прикинувшись торговкой сладкими лепешками. Лепешки я украла перед рассветом из пекарни. Я сразу понимаю, что обратившийся ко мне мужчина ‑ телохранитель, к тому же незлой. Это ясно по его походке, взгляду, прикосновению. Он очень красив, ну и что? Красивым мужчинам не до меня. Их интересовала Ано.

‑ Прошу тебя, пойдем со мной, ‑ говорит телохранитель, и я повинуюсь. Он ведет меня на задний двор бань, предлагает войти в незаметную дверь. Мы оказываемся в маленькой комнате, предназначенной, судя по всему, для неких гигиенических процедур. Обстановка комнаты исчерпывается двумя каменными столиками. Мой провожатый ловко, но учтиво обыскивает меня, даже заглядывает в рот, но оружия, разумеется, нет и там. Удовлетворившись, он показывает мое место и распахивает другую дверь.

Я вижу Малдона Пек Брифжиса в дорогом купальном халате чужеземного шитья. Он входит в комнату. Он моложе Кэррила Уолтерса. Могучий мужчина в расцвете сил с проницательным взглядом темно‑пурпурных глаз, источающих золотое сияние.

‑ Зачем ты следовала за мной целых три дня? ‑ спрашивает он без предисловий.

‑ Так мне посоветовали, ‑ отвечаю я. Мне нечего терять, и я честно разделяю с ним реальность, хотя все еще не уверена, принесет ли это хоть какую‑нибудь пользу.

‑ Кто?

‑ Кэррил Пек Уолтерс.

Его глаза темнеют еще больше.

‑ Пек Уолтерс мертв.

‑ Да, ‑ подтверждаю я. Он перешел на вторую стадию смерти.

‑ Где это произошло? ‑ проверяет меня он.

‑ В тюрьме Аулит. Последние его слова были повелением найти тебя. Чтобы… кое о чем тебя спросить.

‑ Что же ты хочешь узнать?

‑ Не то, что хотела сначала. ‑ Я уже понимаю, что готова выложить ему все. Пока я не увидела его вблизи, у меня оставались сомнения. Я больше не могу разделять реальность с Миром. Мой грех ‑ освобождение Ано до того, как на это согласится Отдел, ‑ не подлежит искуплению. К тому же мой патрон Пек Бриммидин ‑ всего‑навсего безгласный посланник. Нет, еще меньше ‑ инструмент, вроде садовой лопаты или велосипеда. Он не разделяет реальность с теми, кто им помыкает, хотя воображает, что разделяет.

Раньше я тоже так думала.

‑ Мне надо знать, убила ли я свою сестру, ‑ говорю я. ‑ Пек Уолтерс сообщил, что я ее не убивала. Он сказал: "Больной рассудок говорит сам с собой" ‑ и посоветовал обратиться к тебе: я убила сестру?

Пек Брифжис присаживается на каменный столик.

‑ Не знаю, ‑ отвечает он, топорща шейный мех. ‑ Может, убила, а может, нет.

‑ Как же мне разобраться?

‑ Никак.

‑ Никогда?

‑ Никогда. Мне очень жаль.

Мне становится дурно. Очнувшись, я обнаруживаю, что лежу на полу. Пек Брифжис щупает мне пульс. Я пытаюсь сесть.

‑ Нет, подожди, ‑ говорит он. ‑ Минутку. Ты сегодня ела?

‑ Да.

‑ Все равно подожди. Мне надо подумать.

Он действительно погружается в размышления: пурпурные глаза становятся незрячими. Наконец он произносит:

‑ Ты осведомительница. Поэтому тебя и освободили из тюрьмы Аулит после смерти Пек Уолтерса. Ты доносишь правительству.

Я не отвечаю. Все это уже неважно.

‑ Но ты перестала заниматься доносительством. Из‑за того, что услышала от Пек Уолтерса. Потому что он сказал тебе, что опыты с ши‑зо‑фре‑нией могут… Нет, это невозможно.