Пол Андерсон - Встреча на Прайле (сборник)

В окружении слуг и придворных король шествовал по узким и извилистым улочкам, стараясь не наступать на кучи гниющих отбросов. Фасады из кирпича‑сырца не отличались разнообразием, зато обеспечивали сносную защиту от солнца. Несмотря на ветер с реки, день обещал быть жарким.

Питканас слышал голоса людей, сидевших во внутренних двориках за высокими глухими стенами. С крыши донесся сердитый крик женщины, спавшей там со своим мужем: «А ну поднимайся, пьянь! Надо же ‑ так набраться, чтобы не слышать голоса богов, зовущих на работу!»

Боги, которых она имела в виду, были жалкими и ворчливыми ‑ одно слово, боги для простонародья: боги домашнего очага, ремесел, торговли. Питканас никогда не слышал их голосов и не помнил их имен ‑ это дело жрецов. Великие боги неба и земли говорили с ним напрямую, без посредников.

Восточные ворота Куссары посвящались Нинатте и Кулитте, богу и богине двух лун. Их изваянные из камня юные фигуры стояли в нише над аркой. Под ними в обе стороны громыхали телеги, отчаянно скрипя несмазанными осями. По стене расхаживали стражники; солнце отражалось от бронзовых наконечников их копий.

Страж Ворот, покрытый шрамами ветеран по имени Тушратта, склонился перед Питканасом в низком поклоне.

‑ Как этот недостойный может услужить тебе, мой господин?

‑ Табал напомнил мне, что каналы нуждаются в очистке, ‑ сказал король. ‑ Прикажи своим солдатам согнать крестьян с полей ‑ трех сотен, пожалуй, хватит, ‑ и пусть они займутся каналами.

‑ Слушаю и повинуюсь, как слушаю и повинуюсь богам, ‑ ответил Тушратта. Он прикоснулся к алебастровому глазу‑идолу, который он носил на поясе рядом с дротиком. Такие идолы были одинаковы во всех Восемнадцати Городах ‑ они делали голоса богов ближе и доступнее пониманию.

Тушратта выкликнул нескольких воинов. Часть спустилась со стены, часть появилась из казарм у ворот.

‑ Каналы нуждаются в очистке, ‑ сказал он. ‑ Пригоните крестьян с полей ‑ трех сотен, пожалуй, хватит, ‑ и пусть они займутся каналами.

Люди склонили головы в знак повиновения и разбежались по зеленым полям выполнять приказ.

Чутье подсказало крестьянам, копошившимся на своих клочках земли, что нужно солдатам, и они попытались спрятаться. Воины отлавливали крестьян одного за другим. Скоро они набрали требуемое количество.

Питканас отдал приказ и постоял, глядя, как крестьяне тянутся к местам работы группками человек по десять. Они с плеском принялись за работу, углубляя каналы, чтобы драгоценная вода текла свободнее. Король собрался было обратно во дворец, но подумал, не стоит ли задержаться, ободряя своим присутствием работающих людей.

Он застыл в нерешительности, выжидательно глядя на изображения богов.

‑ Лучше останься, ‑ сказала ему Кулитта. ‑ Вид короля, равно как его слова, напомнит работающему о его задаче.

‑ Благодарю тебя, о Госпожа, за то, что подсказала мне верный путь, ‑ пробормотал Питканас. Он подошел к краю канала, чтобы работавшие видели его лучше. Свита следовала за королем; раб держал над его головой зонтик для защиты от палящего солнца.

‑ Его Величество ведет себя благородно, ‑ заметил Тушратта одному из придворных, низенькому толстяку по имени Радус‑Пижама, жрецу небесного бога Тархунда.

Жрец укоризненно хмыкнул.

‑ Разве ты не слышал, как он отвечал богине? Разумеется, он исполнил ее волю.

Кулитта дала добрый совет: в высочайшем присутствии работа шла быстрее. То здесь, то там кто‑нибудь из крестьян разгибал усталую спину или шаловливо плескал мутной водой на соседа, но сразу же возобновлял работу. «Каналам требуется очистка!» ‑ напоминали они себе королевский приказ.

Именно благодаря тому, что богиня повелела Питканасу остаться приглядывать за своими крестьянами, он оказался рядом с местом посадки корабля. Сначала все услышали в небе низкий рокот, похожий на отдаленный гром, ‑ хотя день был ясный и безоблачный. Затем Радус‑Пижама закричал, указывая на что‑то в небе. Питканас задрал голову.

Он не сразу увидел, что имел в виду Радус‑Пижама, но заметил серебряную точку. Она напомнила ему вечернюю звезду в ранние сумерки, но только на мгновение, так как двигалась по небу словно птица, становясь ярче и (он на всякий случай протер глаза) больше. Шум в небе превратился в басовитый рык, от которого закладывало уши. Питканас зажал их руками, но шум не смолкал.

‑ Нинатта, Кулитта, Тархунд ‑ Властелин Неба! Скажите мне, что означает это знамение? ‑ воскликнул Питканас. Боги молчали, словно не знали ответа. Король ждал, перепуганный, как никогда в жизни.

Но если он был напуган, его подданных охватила настоящая паника. Бултыхавшиеся в канале крестьяне визжали от страха. Кто‑то выбрался на берег и пытался спастись бегством, другие в ужасе перед небесным явлением набирали побольше воздуха и ныряли.

Даже члены свиты Питканаса в ужасе бежали. Солдаты, которых собрал Тушратта, тоже готовы были бежать, но были остановлены сердитым криком Стража Ворот:

‑ А ну стоять, трусы несчастные! Где ваша хваленая смелость? А ну по местам, на защиту короля!

Приказ вернул почти всех солдат на места, хотя пара‑тройка все же продолжала улепетывать к городу.

‑ Что это, мой господин? Птица? ‑ пытался перекричать гром Радус‑Пижама. Жрец Тархунда все еще стоял подле короля, указывая рукой в небо. Теперь небесное тело снизилось настолько, что можно было разглядеть пару коротких неподвижных крыльев.

‑ Скорее корабль, ‑ ответил Тушратта. Годы войн и сражений поневоле сделали его наблюдательным. ‑ Посмотри, видишь по бокам ряд отверстий ‑ они похожи на отверстия для весел у большого речного корабля.

‑ Но где тогда весла? ‑ спросил Радус‑Пижама. Тушратта, знавший об этом не более толстого жреца, промолчал.

‑ Кто может плавать на корабле по небу? ‑ прошептал Питканас. ‑ Боги.

Но боги не говорили ни с ним, ни с кем бы то ни было, насколько он мог судить по перепуганным физиономиям.

Корабль, если это был корабль, благополучно смял половину пшеничного поля и замер в сотне шагов от короля и его свиты. В лица им ударил порыв горячего воздуха. Грохот стих. Не только придворные, но и солдаты в ужасе закрыли глаза руками, не сомневаясь, что им пришел конец. Не будь подобное поведение ниже королевского достоинства, король, несомненно, последовал бы примеру своих подданных.

Однако Туршратта с любопытством рассматривал диковинные знаки, идущие по бортам корабля под похожими на отверстия для весел проемами.

‑ Уж не надписи ли это? ‑ произнес он.

‑ Это не похоже на надписи, ‑ запротестовал Радус‑Пижама. Все Восемнадцать Городов долины Тил‑Баршип пользовались единой письменностью; большая часть ее знаков до сих пор напоминала обозначаемые оными предметы, хотя от поколения к поколению знаки становились все проще и условнее.