Джек Уильямсон - Зеленая девушка

— Держи меня, — взмолилась она слабым голосом. — Он хочет забрать меня отсюда. Он говорит, что отдаст мне жезл и пояс, если я пойду с ним — или оставит меня здесь с вами, умирать. Но я не уйду с ним.

Эрик подхватил на руки её лёгкое тело, отчаянно прижал поближе к груди. Один раз он неуверенно покосился на грозный облик Керака, как будто хотел что-то сказать. Шаросон качнула головой; он закрыл рот и сжал её ещё крепче.

Керак вновь скривился от чёрной ярости. Внезапно он взмахнул зелёным жезлом и серебряным поясом передо мной, быстро шагнув к Эрику и девушке. Шаросон шарахнулась от него, прижимаясь к Эрику.

Керак резко развернулся в окутывающем его пурпурном излучении, выбежал из комнаты…

НА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛЕ неделе Шаросон стала слабеть на глазах. А в первый вечер июня белый и трясущийся от горя Эрик отвёл меня в сторону и, захлебываясь, зашептал, что он думает, что Шаросон умирает.

Со щемящим сердцем я прошёл с ним в комнату, где она лежала. Она была очень хрупкой и бледной, и её прекрасные глаза были закрыты. Коротко вздохнув, со струящимися по лицу слезами, Эрик упал на колени возле кровати и очень бережно обнял её слабые неподвижные плечи.

Сцена была слишком тягостной для меня, чтобы я мог смотреть. Уверенный, что ничем не могу быть полезен, я вышел во двор. Часом позже я беспокойно бродил взад-вперёд в темноте среди чёрных куп акаций, поглядывая время от времени на жёлтый огонёк занавешенного окна, за которым происходил последний акт трагедии.

Луны не было, но звёзды светили ярко. Мой онемевший от горя разум перебирал разрозненные воспоминания о наших приключениях в космосе. Затем я увидел луч…

Тонкий карандаш розового света. Он падал на крышу старого дома явно из некой точки в созвездии Льва — в котором, как я знал, висел в это время город Йосанда.

Тонкий стержень ясного кораллово-розового излучения. Он был не более ярда в диаметре там, где упирался в крышу. В вышине, казалось, сужался в тонкую линию розового свечения, указывавшего на ярко-белый Регул.

На секунду я остолбенел, оцепенел от изумления.

Потом, побуждаемый к действию холодком предчувствия, бросился к входной двери и побежал в прихожую и в комнату Шаросон. Стержень розового излучения прорезал ровное круглое отверстие в крыше и потолке. Потоком кораллового пламени он падал на кровать, где была Шаросон. Но Шаросон пропала! В комнате возле кровати стоял одинокий Эрик. На его измученном лице застыло странное выражение. Конечно, на нём были написаны усталость и горе. Было изумление и что-то вроде страха. А в его серых глазах сиял проблеск безумной недоверчивой надежды! Он заметил меня, нервно обернулся.

— Шаросон пропала! — выпалил он. — Розовый луч забрал её! И я иду, тоже! Загляни как-нибудь вечерком повидать меня, Хигдон.

Молниеносно выпалив всё это, он схватил мою руку, больно сжал её. Затем, так же быстро, оставил меня и кинулся через комнату, прямо в падавший на кровать розовый луч.

— Подожди! — ахнул я. — Что…

Он уже был на кровати, залитой потоком кораллового света. Какой-то миг он стоял там. Странная фигура, облитая розовым пламенем. Затем он пропал…

И мгновением позже пропал луч…

Это случилось месяц тому назад. Последние три недели я провёл, записывая это повествование. Занятие помогло мне остаться в здравом уме; и я чувствую определённое удовлетворение, описывая эти происшествия, хотя и не страдаю иллюзиями о том, как будет воспринята моя работа.

Я не могу с чистой совестью сказать, что жду известий об Эрике и Шаросон. Мой здравый смысл говорит мне, что девушка умерла, что луч просто возвращал её тело, так что это мог быть соответствующий обряд, и что прыжок Эрика в луч был напрасной жертвой.

Но если это так, откуда взялась внезапная страстная надежда, которую я видел в его глазах перед тем как исчез?

МЫ УЖИНАЛИ В роскошной столовой особняка на острове Лонг. Я чувствовал себя здесь очень неуютно. Меня смущали и сверкающие золотом приборы, и до мелочей продуманная сервировка. И хотя за столом сидели только мы с дядей, я боялся показать свою неловкость перед прислугой. Поэтому полностью сосредоточился на том, чтобы не допустить никаких промахов.

Это была моя первая встреча с дядей Энфилдом Конвеем. Высокий, подтянутый, всегда одетый только в черное, он выглядел гораздо моложе своих семидесяти. Худощавое лицо не казалось таким изможденным как у большинства людей в этом возрасте. А почти полностью поседевшие волосы оставались еще достаточно густыми. Ясные голубые глаза видели также хорошо как в молодости, поэтому очки он не носил.

Все в доме дяди имело отпечаток роскоши и аристократической чопорности. Я почувствовал это еще на станции, где меня встретил шофер в строгой униформе.

Мне отвели просторную, великолепно обставленную комнату и прислали абсолютно ненужного слугу.

Дядю я увидел только за ужином.

— Полагаю, Стефан, ты хотел бы знать, зачем я вызвал тебя сюда, — торжественно произнес старик, когда слуги унесли последнее блюдо, а на столе остались только сигары и минеральная вода.

Я кивнул. Телеграмму с просьбой немедленно прибыть на остров я получил в Техасе, где некоторое время преподавал историю. В ней не было никаких объяснений.

— Ты, вероятно, осведомлен, что некоторые из моих изобретений принесли немалую прибыль, — продолжал он.

— Да, — снова согласился я, — доказательства окружают меня здесь повсюду.

— Мое состояние насчитывает более трех с половиной миллионов. Как ты отнесешься к тому, чтобы стать моим наследником, Стефан?

— Сэр?!

— Ты, если захочешь, сможешь заслужить это право. Кроме того, пока я жив, тебе будет выплачиваться по 15 тыс. ежегодно.

Я вскочил, в волнении опрокинув стул. Такое богатство поражало воображение.

— Сделаю все, что скажете.

— Погоди, — перебил старик, — не спеши, пока не узнаешь, что потребуется.

— И что же?

— Стефан, я одиннадцать лет проработал над одним проектом и в результате сконструировал «машину». В ней воплотились мои лучшие идеи, сотни тысяч долларов и усилия способных инженеров и умелых механиков. Сейчас она готова, но еще не опробована. Все, кто работал вместе со мной над ее созданием, отказываются от испытания. Они считают это очень опасным. Сам же я стар для такого путешествия. Здесь требуется молодой, выносливый и смелый человек. Ты достаточно энергичен, Стефан, и я полагаю, обладаешь крепким здоровьем. В данном случае это просто необходимо. Как у тебя с сердцем?