Франсуа Баранже - Dominium Mundi. Властитель мира [litres]

– Вся ваша паршивая теория и гроша ломаного не стоит! Вероятность того, что Вивиана окажется над балкой ровно в момент замыкания, практически равна нулю!

– Ну и что? Как это ни маловероятно, однако же такое могло случиться. Только это и имеет значение!

– Я уверен, что ток должен был уйти в металлический каркас корабля или что-то в этом роде!

– Не до такой степени, чтобы стать безопасным, если находишься непосредственно над источником.

– Что за херня!

– Осторожнее, молодой человек! – зарычал Данон. – Как бы вам, несмотря на все пережитые потрясения, не оказаться в карцере! Насколько я знаю, вы не специалист. Свое заключение вынесли эксперты, официально признанные папской юрисдикцией!

С самого начала разговора Танкред, не говоря ни слова, наблюдал за дознавателем. Поведение Данона казалось ему вымученным, куда менее естественным, чем накануне. Он заметил, что тот часто бросает нервные взгляды куда-то им за спину, в правый угол. Выбрав момент и пользуясь тем, что все внимание обращено на обоих мужчин, давших волю своему гневу, Танкред обернулся и незаметно оглядел ближайшие секции. Через несколько секунд он заметил какого-то субъекта, неподвижно сидящего в темном углу в глубине зала. Танкред не смог различить его лицо, но был уверен, что тот за ними наблюдает. Он медленно отвернулся и легким кивком указал на странную личность Энгельберту.

Тем временем перебранка между Льето и дознавателем становилась все жарче и грозила перерасти в нечто более серьезное. Фламандец уже готов был вскочить. Танкред удержал его за руку и властно заговорил:

– Дознаватель Данон, прошу вас, соблаговолите извинить солдата Турнэ. Как вы сами заметили, он перенес серьезный шок и до сих пор не пришел в себя. Я знаю, что многое он сказал, не подумав.

Льето выпучил на него глаза. Не менее удивленный Данон явно не знал, каким богам теперь молиться. Танкред поднялся со стула и заставил Льето поступить так же.

– Как бы то ни было, господин дознаватель, мы благодарны вам за то, что вы проинформировали нас о результатах расследования, и остаемся в вашем распоряжении, если понадобимся.

– Я… э-э… Все нормально, в этом и заключается моя работа на борту, – ответил Алькандр Данон, обескураженный тем, какой оборот внезапно приняла ситуация. – Я постараюсь забыть клеветнические намеки вашего друга.

Льето собрался было ответить, но Танкред сильно сжал ему руку, принуждая к молчанию. Данон, испытывая явное облегчение от перспективы избавиться от этих нарушителей спокойствия, добавил:

– Вас вызовут через несколько дней, чтобы заполнить кое-какие документы. И тогда мы сможем считать дело закрытым.

– Спасибо большое, господин дознаватель, – поклонился Танкред. – Хорошего вам дня.

Данон что-то пробормотал в ответ, уже уткнувшись носом в другое досье. Без лишних слов Танкред и Энгельберт поспешили к выходу, таща за собой Льето, слишком удивленного, чтобы протестовать. Танкред бросил незаметный взгляд через плечо, проверяя, по-прежнему ли человек в тени за ними следит. Стул был пуст.

Как только они оказались снаружи, Танкред потянул их на проходящую недалеко Центральную аллею. На главной артерии «Святого Михаила» кишела толпа народа и плотным потоком двигался транспорт. Много шума и суеты – как раз то, что требовалось.

Льето продержался недолго:

– А теперь объясните, что на вас нашло!

Ему ответил брат:

– Похоже, Танкред кое-что заметил…

– Кое-что? Что именно?

– Дознаватель Данон как минимум здорово нервничал во время нашей беседы, – пояснил Танкред. – Он все время смотрел нам за спину.

– Ну и что? – буркнул Льето, не расположенный принимать на веру никаких объяснений.

– А то, что я заметил в глубине зала человека, которого, похоже, очень интересовала наша беседа.

– И кто это был?

Судя по всему, терпение Льето было на исходе, так что Танкред перешел к сути дела:

– Не знаю, я его никогда не видел. Зато всегда с первого взгляда узнаю члена Legio Sancta [50] Святой легион (лат.) . .

Среди многочисленных боевых подразделений, которыми располагал Ватикан, Legio Sancta был проводником его воли во всех военных структурах, подвластных папе. В то же время эта группа не имела никакого официального статуса. Некоторые считали ее членов банальными исполнителями грязных поручений на службе у католических сеньоров. Когда речь заходила о сомнительных делах, в которые был замешан легион, не единожды упоминалось имя герцога Нормандского, Роберта Монтгомери. Вот почему Танкред был в курсе. На борту связь между нормандским сеньором и этими самозваными подручными полиции была настолько очевидной, что Legio Sancta даже получил прозвище «легион Роберта Дьявола».

Льето остановился прямо посреди дороги, не скрывая своего недоверия:

– Legio Sancta? Надеюсь, ты шутишь.

– Даже и не думал. А тот легионер прямо-таки гипнотизировал нашего дознавателя.

– А как ты узнаёшь члена Legio Sancta, когда его видишь?

Возможно, Льето вложил в свой вопрос больше сарказма, чем собирался, но Танкред решил не обижаться по пустякам. Он посмотрел на носки своих башмаков и вздохнул с видом человека, знающего, что сейчас придется давать объяснение кому-то, кто все равно его не поймет, но тут вмешался Энгельберт:

– Я, конечно, не так поднаторел в подобных штуках, как Танкред, но мне тоже показалось, что тот человек вел себя не очень естественно.

– Допустим, вы попали в точку, но какого дьявола этому чертову легиону понадобилось лезть в нашу историю?

– Представления не имею, – признал Танкред.

– Значит, вы мне сейчас на голубом глазу говорите, – снова дал волю гневу Льето, – что я был прав, когда сцепился с тем говнюком-копом! Все их россказни о несчастном случае всего лишь куча брехни!

– Мы говорим совсем другое: не надо было тебе так привлекать к себе внимание! – разозлился Энгельберт. – Если тот дознаватель врал, то наверняка не по собственной воле, так что бесполезно наезжать на него, не подумав!

– Если Legio Sancta рыщет где-то поблизости, – подхватил Танкред, – значит что-то их беспокоит или интересует. В обоих случаях они замнут дело, чтобы развязать себе руки. А поэтому нет смысла бороться на официальном уровне; что бы ты ни делал, последнее слово останется за ними, стоит им подергать за ниточки.

– Это подло, – простонал Льето, – и слишком несправедливо! Нельзя им спускать такое!

Танкред всем сердцем стремился поддержать друга, но в эту минуту чувствовал себя таким беспомощным, что не знал, как ему ответить. Ощутимое страдание молодого человека и ему причиняло боль. Энгельберт попытался найти выход:

– А может, подать ходатайство в Верховный суд?

– Если кто-то действительно хочет закрыть дело, это ничего не даст, – вздохнул Танкред.