Наташа Евлюшина - Плутон [litres самиздат]

–Мы возлагаем на вас большие надежды, Плутон, – и еще: – Мы долго ждали того момента, когда человек отправится на Плутон. И рады, что миссию доверили тому, кто искренне верит в эту планету.

Я столько раз слышал вот это паскудное «у тебя ничего не получится, не там и не в то время родился, даже не мечтай», что сейчас от слов поддержки действительно значимых для меня людей, мое сердце набирает бешеный ритм – оно уже готово к взлету. И я тоже готов сделать что угодно, чтобы этот полет состоялся. Что угодно.

–Можно тебя на минуту? – полушепотом говорю я Лу́не.

Мы выходим в коридор и когда остаемся наедине, я говорю:

–Венера ненавидит роботов.

–Вот черт! – говорит Лу́на и опирается спиной об стену, словно в бессилии. – Кажется, это будет сложнее, чем я думала.

Ее выражение лица меркнет и от улыбки не остается и следа.

–Так плохо? – спрашиваю я.

–Если Венера ненавидит роботов, она не сможет признать робота внутри себя. Считай, миссия уже провалена.

–И что будет?

–Полет придется отложить, – она делает паузу. – На неопределенное время…

–Нет, – говорю я, а потом неожиданно для самого себя добавляю: – Что будет с Венерой?

С какого меня вдруг заинтересовала судьба робота?

–Венеру придется уничтожить, – как ни в чем не бывало, говорит Лу́на. – Это сбой программы. Как поломка человеческого гена – ремонту и восстановлению не подлежит.

–Хм, роботы для вас – всего лишь расходный материал? Один не получился, не страшно, ведь его можно выкинуть и сделать другого, – пауза. – Но как же ее мечта?

–Возможно, – пауза, – для этой мечты еще не пришло время. Возможно, – пауза, – это не ее мечта вовсе. Возможно, – пауза, – она по случайности вытащила из информационного поля не свою мечту. Не украла, нет, просто перепутала. Есть еще с десяток этих «возможно», но мы никогда не узнаем правду. Ты и сам считаешь, что мечта у Венеры глупая.

–Нет, не считаю, – говорю я. – Больше не считаю. Дай мне еще немного времени. Я попробую изменить ее мнение о роботах.

–Знаешь, почему я поручила эту миссию тебе? – спрашивает Лу́на и, не дожидаясь ответа, говорит: – Ты готов на все ради мечты.

Я лишь улыбаюсь и молчу. Зачем ее переубеждать? Лу́на – человек. Но сейчас мне кажется, что в искусственном интеллекте Венеры душевности больше, чем в ней. Она думает, что все дело в мечте. А я думаю вот о чем: разве поломка гена – это повод для смерти? Если ты не такой, значит тебе нет места ни на Земле, ни в Космосе? Разве нас не учат принимать других такими, какие они есть?

–Когда? – вдруг спрашиваю я. – Если Венера – это новейшая модель, когда ее выпустили?

–Не больше месяца назад, – отвечает Лу́на.

Но почему я помню ее всю свою жизнь?

***

—Какое твое первое воспоминание? – спрашиваю я.

Мы с Венерой сидим на открытой террасе и смотрим на звездное небо. Пока компьютер тестирует нашу стратегию полета, у меня есть время достучаться до механического сердца. Хотя я догадываюсь, что никакого теста нет. Это всего лишь прикрытие, чтобы отсрочить полет.

–Мне четыре года, и мы с папой идем по берегу моря. Он ловит крабиков, которых в номере отеля варит в граненом стакане кипятильником, – не задумываясь, отвечает Венера, а затем поворачивается ко мне и добавляет: – Это очень вкусно, – и снова устремляет взор на звезды. – Я хочу фото с обезьянкой. Но она постоянно стягивает с меня шапку и не дает сделать кадр. В конце концов, шапка оказывается в обрыве и фотограф успевает нажать на кнопку затвора. На фото я улыбаюсь. Кажется, что этот ребенок абсолютно счастлив.

–Классно, – только и говорю я.

–Вовсе нет. Это потом я узнала, как мы оказались на море. В детстве я очень сильно болела. Даже могла умереть. А мягкий морской климат спасал мою жизнь.

Откуда у нее это воспоминание? Ведь моря в ее жизни никогда не было. Она робот. У нее не было детства, впрочем, как и настоящих родителей.

–Где сейчас твои родители? – спрашиваю я, оставляя свои мысли при себе.

–Они погибли в автокатастрофе. Но это было очень давно. Как будто ничего и не было.

Откуда у нее эти воспоминания? Она не может помнить своих родителей. Потому что у нее их нет. Потому что она – робот.

–Назови пять вещей, которые ты обожаешь, – я продолжаю свой беспристрастный допрос.

–Ммм, – Венера задумывается всего на пару секунд. – Космос, путешествия, одиночество, животные, природа.

–И пять вещей, которые ненавидишь?

–К чему эти вопросы?

–Просто хочу узнать тебя получше, – говорю первое, что приходит в голову.

–Но мы знакомы, Плутон! Ты что забыл? Мы же учились вместе. Мы – лучшие друзья. А ты как будто видишь меня впервые.

Да, конечно, учились вместе. Я закончил Космическую академию несколько лет назад, а Венера существует не больше месяца. Парадокс в том, что мы действительно учились вместе. Я это помню.

–Да, мы так давно знакомы, но я только сейчас понял, что совсем ничего о тебе не знаю, – говорю я. – Хочу понять, какой ты человек. Хочу увидеть тебя твоими глазами. Ведь нам предстоит целый полет бок о бок. Возможно, – делаю паузу, – мы проведем вместе остаток нашей жизни на этом корабле.

–Нет, – говорит Венера и смеется, – я не собираюсь провести остаток своей жизни на этом корабле. Мы обязательно вернемся домой, и я возьму тебя в свою команду по туризму на Плутон. Людям нужны такие разговоры. Потому что порой они сами не знают, кто они такие, пока у них не спросят. Только отвечая на вопросы вслух, мы находим на них ответы внутри себя.

Да, все так, как и говорила Лу́на: вопросы и ответы.

–Так какие пять вещей ты ненавидишь? – спрашиваю еще раз.

–Только две. Одиночество и роботов.

А внутри себя я ликую. Наш разговор пошел именно в то русло, в которое я и планировал.

–Одиночество? – спрашиваю. – Оно же вроде в пятерке лучших?

–Да, я обожаю быть в одиночестве, – отвечает Венера. – Но ненавижу, когда это одиночество длится слишком долго.

–А что не так с роботами?

–Я уже говорила. Они живут моей мечтой.

Теперь самое время для моей коронной проповеди. Через пять минут она поймет, кто она есть. А я спасу жизнь роботу и отправлюсь покорять мечту всей своей жизни.

–Ты же знаешь, – говорю я, – что человек ненавидит то, что есть у него внутри? То, – пауза, – что он отказывается признавать. Или, – пауза, – не имеет смелости признать, хоть и хочет. То, – пауза, – что он отрицает в себе. То, – пауза, – что он хочет и может иметь. То, – пауза, – что уже имеет, но попросту не замечает. Ненависть, – пауза, – всегда сигнал.

Правда же, я был хорош?

–Хочешь сказать, что я – робот? – говорит Венера и заливается смехом. – Это очень смешно, очень-очень.

Но вдруг Венера останавливается, и от смеха не остается и следа. Она говорит: