Юлия Лихачёва - Сирена

‒ Так что вы думаете, советник? ‒ снова спросила Турри, не дождавшись ответа. ‒ Вы полагаете, что наш мир единственный, существующий в Тёмном Океане?

Советник открыл рот, снова закрыл его и растерянно пошевелил боковыми плавниками.

‒ Я нисколько не сомневаюсь в этом, Сладкоголосая, ‒ произнёс он, наконец. ‒ Только он и остался в бесконечном смертельно ледяном Тёмном Океане благодаря заботе Матери-Рыбы, которая пробудила в его недрах тех, Кто Даёт нам Тепло и Жизнь. Лишь благодаря их милости живы все мы.

‒ Я знаю предание Древних, советник. И всё же я хотела бы знать, что думаете вы сами об этом? Неужели вы никогда не задавались вопросом, существуют ли иные миры в бесконечном Тёмном Океане?! Разве вам не хотелось узнать, что находится за пределами ледяной оболочки мира?

‒ Это невозможно, Сладкоголосая. Снаружи холод и смерть.

Турри помолчала, наблюдая, как облачко фернов медленно дрейфует под куполом.

‒ А мне кажется, что должны быть и другие миры, ‒ неожиданно произнесла она. ‒ Я вижу, как рыбы на утёсах откладывают тысячи икринок, из которых потом появляются новые рыбы. Почему же и Матери-Рыбе не отложить множество икринок-миров?

Советник снова растерянно шевельнул плавниками и ответил после недолгого молчания:

‒ Возможно, существовали когда-то сотни миров-икринок, но все они погибли в Тёмном Океане. Жизнь не смогла зародиться в них.

‒ Да как же можно знать об этом наверняка, если никто не глядел за пределы ледяной оболочки?! ‒ воскликнула Турри.

‒ Чтобы заглянуть за пределы оболочки, придётся нарушить её целостность, а это слишком опасно. Это может грозить гибелью всему миру.

Турри подплыла к огромному сводчатому окну и выглянула наружу. У подножия дворца раскинулся город, укутанный теперь синевато-лиловым мерцанием. Конусообразные дома жителей тянулись вершинами вверх, но никак не могли превзойти по высоте её дворца.

‒ Печально, ‒ вздохнула принцесса. ‒ Очень печально и тоскливо жить, даже не пытаясь узнать, есть ли иные миры кроме нашего, населяют ли их удивительные живые существа, непохожие на нас. Есть ли у них поэзия, поют ли они песни? Как вообще устроен их мир?..

***

Он остановил снегокат и огляделся по сторонам. Вокруг раскинулись бесконечные ослепительно белые льды. Вдали тёмным пятном обозначилась научно-исследовательская база, единственный изъян на белоснежном покрывале. Юрий всегда любил зиму. Снег укутывал землю, и всё вокруг становилось каким-то праздничным, словно парило в облаках: и дома, и деревья, и прохожие. Но здесь, на этой далёкой безымянной планете ощущения праздника не возникало. Ничто не двигалось посреди льдов, ничто не выделялось на фоне абсолютной белизны. Инопланетный снег хранил белое безмолвие, заставлял чувствовать себя неуютно и одиноко.

На юго-востоке из-за горизонта выглядывал розовато-лиловый край газового гиганта, вокруг которого вращалась маленькая ледяная планета. Пройдёт немного времени, и огромный шар выкатится полностью, нависнет над головой, загораживая полнеба, отбрасывая розовато-лиловые блики на белоснежный покров. Но Юрий уже не увидит этого, к тому моменту вахта подойдёт к концу, его команда вернётся домой. Мужчина мысленно прикинул, какое время года к его возвращению наступит на Земле, и улыбнулся, когда понял, что будет весна.

Откинув клапан багажной сумки, прикреплённой сбоку к снегокату, Юра выложил на снег несколько «букашек», и те, выпрямив ножки, лихо разбежались в разные стороны, торопясь выполнить заложенную на сегодня программу. Он снова обвёл взглядом окрестности и замер, пристально глядя вдаль, где на северо-востоке, примерно километрах в двух поднимался лёгкий туман, едва различимый на фоне снежной белизны. Юрий раздумывал недолго. Оседлал снегокат и погнал его навстречу неизвестному. Он прекрасно отдавал себе отчёт, что действует вопреки правилам. Инструкция предписывала согласовывать любое действие с дежурным по станции и центром управления экспедицией, находящимся на орбитальной базе. Сообщить об увиденном и дождаться дальнейших распоряжений. Однако всё это было слишком долго, и нетерпеливый разум Юрия восставал против всякого рода формальностей, тормозивших, как он считал, исследования. Ничего ужасного не случится, если он, просто проезжая мимо на снегокате, обнаружит… А что он, интересно, обнаружит?

Спустя несколько минут Юрий уже стоял у края расселины во льдах. На дне, в сотне метров плескалась нефритового цвета вода инопланетного океана. Пар поднимался от неё, а потом оседал на ледяных стенах трещины причудливыми наростами. Мужчина осторожно отступил от края назад на несколько шагов, к ждущему его снегокату, но перед мысленным взором всё ещё стояли ступенями уходящие вниз ледяные стены, и океан на дне, как огромный драгоценный камень, оброненный во льдах здешней богиней. Он звал к себе, манил нераскрытыми пока тайнами. «Надо немедленно сказать ребятам, ‒ решил Юра, седлая снегокат. ‒ У нас появилась прекрасная возможность опустить ботов под воду и исследовать всё подробно без бурения толщи льда. Можно будет сделать потрясающую подводную съёмку, заглянуть глубже, взять пробы». Разгулявшееся воображение уже рисовало ему подводные города, огромных лупоглазых рыб, снующих между постройками, причудливые кораллы, растущие на городских улицах подобно деревьям.

***

Турри медленно плыла над городом, над конусовидными крышами его домов, над ступенчатыми террасами, поросшими водорослями-хорри, переливавшимися слабым зеленоватым светом, отчего город казался драгоценным камнем, мерцающем на дне океана. Путь принцессы пересекла стайка серебристых рыбок, и одна, молодая и очень любопытная, отделилась от остальных и подплыла ближе. Турри осторожно вытянула вперёд четырёхпалую ладонь и коснулась рыбьего бока. Мелочь испуганно шарахнулась в сторону, покрутилась немного рядом, будто раздумывая, не продолжить ли знакомство, но потом всё же присоединилась к сородичам. Принцесса плавно взмахнула рукой, провожая новую знакомицу, и белые мелкие раковины-кйорру в её браслете еле слышно звякнули. Затем Турри с силой махнула хвостом, устремляясь вниз, к своему дворцу, возвышающемуся над городом своими величественными башнями и просторными террасами. Заплыв на одну из них, она скрылась в огромной раковине, служившей местом уединения и медитаций. Отсюда открывался прекрасный вид на город, зато сама принцесса была полностью скрыта от посторонних глаз.

Город был окутан лёгкой лиловой вуалью мигрирующих фернов, и глядя на это великолепие, принцесса почувствовала любовь ко всему, что видела, и к тому, что было скрыто от её глаз. Ей так хотелось обнять весь мир и спеть ему песню, но она пока не знала, о чём ей следует петь. На протяжении многих циклов рождений и смертей Сладкоголосые дарили миру прекрасные песни, восхваляя величие богов, дарующих всему жизнь, воспевающих подвиги, совершённые когда-то воимя процветания всего народа. Турри тоже предстояло спеть свою собственную песню, но пока её сердце молчало, поэтому Турри пела старые, что больше всего нравились её подданным, чтобы порадовать их. Пока не пришло время спеть свою.