Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– Вау! Вот это да! – Мирка остановилась, заметив впереди причудливые тени.

Кирилл тоже остановился, прислушиваясь и всматриваясь в темноту. Именно в этом месте ребята повернули назад, бросившись наутек, и лишь он осмелился войти в залу с непроницаемым озером посередине, дождавшись, когда оно выдохнет и успокоится. Второй моток толстой нити подходил к концу, значит прошли они более полутора километров. Если верить карте, то были недалеко от вершины горы, чуть сместившись в сторону.

На этот раз Кирилл обошел озеро, обнаружив небольшой ручей, вытекающий из щели. На другой его стороне пещера разветвлялась на несколько ходов, часть из которых или заканчивалась тупиком, или уходила резко вверх. Лезть по крутому склону он не рискнул, но некоторое время изучал осыпавшиеся породы щебня и камней, промытых сточными водами. Те, которые ему показались подозрительными или понравились, сунул в карман.

– Куда теперь? – Мирка с любопытством следовала за Кириллом.

– Думаю, сюда, – Кирилл уверенно ткнул в один проход. – Здесь люди бывали, проход частично укреплен.

– И знак есть, – Мирка засмотрелась вверх, направив свет фонаря на фигуру в виде глаза.

– Круто! – согласился Кирилл, сделав снимок. – Как на египетских папирусах.

Вспышка фотоаппарата на мгновение ослепила обоих.

– Заправские исследователи по чужим следам не ходят, – запротестовала Мирка, не удовлетворившись его доводами. Она тоже порылась в камнях, оставшись разочарованной. Ничего ценного, обычная галька.

– Правильно, но мы изучаем не саму пещеру, а пытаемся обнаружить следы древних, которые ее посещали, а значит, движемся в правильном направлении. Кстати, – Кирилл усмехнулся, – ценные камни в природных условиях выглядят булыжниками, поэтому опознать их может только профессионал, а все прочие топчут и думают, как ты.

Кирилл подал ей несколько камней.

– Возьми, – они могут оказаться с друзами. – Мелкие, но красиво.

– Мне кажется, или откуда-то дует ветер, – Мирка принюхалась. – Нет, не ветер, полем пахнет…

Кирилл тоже уловил свежий запах, остановившись. Не говоря ни слова, он достал свечу, поджег ее, постояв у каждого входа по нескольку секунд. Наконец, погасил, рассматривая широкое отверстие, наполовину заполненное неровной дорожкой не до конца просохшей глиной.

– Талые воды. Здесь выход на поверхность… Так, ты остаешься. Если меня завалит, возвращайся старым путем. Заблудиться тут невозможно. Или вытянешь меня, если я застряну.

– Я здесь одна не останусь! – ужаснулась Мирка.

– Останешься! Я его проверю, – твердо приказал Кирилл, обматывая себя веревкой. – Мы недалеко от поверхности. Нам здорово повезет, если сумеем выбраться, мы почти рядом с тем местом, где я оставил мотоцикл.

Кирилл усадил испуганную девушку, поцеловав на прощание, и неторопливо нырнул в проход, прощупывая потолок и стены саперной лопаткой. Вода хорошо промыла породу, местами он смог даже подняться, местами приходилось ползти на коленях. Но полз он не долго, уперевшись в скалу, сквозь щели которой брызнул свет. Расчистив выход, он обнаружил себя в чаще террасы, недалеко от подножия горы, где жгли костер. И свистнул Мирке, подергав за веревку.

Бледная и с испуганными глазами Мирка выползла минут через десять, перемазанная в глине.

– Обратно идти не придется, – довольно сообщил Кирилл, заметив ее радостный взгляд, который сразу стал таким, как только она почувствовала себя на поверхности.

– Слава Богу! Только как же мы слезем вниз? – Мирка глянула вниз отвесной стены. – Разобьемся!

– Нет, если сначала поднимемся, а потом спустимся, – успокоил Кирилл. – Но я не закончил. Ты подожди меня, а я проверю, куда ведет глаз.

– А не боишься? – тонюсеньким жалобным голосочком проблеяла Мирка, внезапно сообразив, что снова останется одна.

– Нет, поверь, здесь опаснее, чем там, – усмехнулся Кирилл, решив, что перед своей девушкой показывать трусость не имеет права. – Я быстро, одна нога здесь, другая там, пока нитки не закончатся. А ты отдохни, сутки уже не спим.

Он достал из рюкзака припасенные бутерброды и термос, протягивая Мирке. И сразу услышал сигнал пропущенных звонков, которые пошли на телефон.

– Это мама! – он набрал номер, подробно объяснив, где он и что с ним, опустив подробности и скрыв, что собирается спуститься в пещеру еще раз.

– А мне мама уже никогда не позвонит, – завистливо вздохнула Мирка, задумчиво пережевывая бутерброд и запивая кофе. – И папа не позвонит. Иногда так хочется умереть, чтобы оказаться рядом с ними.

– Не смей так говорить! – рассердился Кирилл. – Если совсем станет худо, я на тебе женюсь, чтобы от армии откосить. Так что мне еще ребенка надо успеть нам сделать!

– Кирилл, иди уже, а то я заметила, если тебе что-то в голову пришло, самостоятельно не выйдет, – вскинулась Мирка. – С ума сойти, я перестала переживать и о Славке, и о неприятностях, которая ждет меня дома. У меня, вообще-то, жених там… Один. Некормленый.

– Этот козел, который тебя избил, умрет! – пообещал Кирилл.

– Кто? Славка? Это он меня, – призналась она. – Тимур защищает. Забудь про него, у него дома жена и ребенок. Наш брак будет фиктивным, он хочет гражданство оформить.

– Чего им у себя не живется? Зачем это тебе?

– А деньги? Он пятьдесят тысяч пообещал. Такие огромные деньги на дороге не валяются. Мне три года надо пахать, чтобы столько накопить.

– Нет, это не выход, – Кирилл сел рядом, прижимая ее к себе. – Мы что-нибудь придумаем, я же обещал! Пробьем квартиру, а если не получится, попрошу маму поговорить с Матвеем Васильевичем, чтобы отремонтировали вам дом.

– И не надейся, я не врач, я всего лишь медсестра. Спасибо, что Славке хоть какую-то работу дают. И пенсию назначили. Так хоть еду из больницы не тащу домой.

– А какая неприятность? – спохватился Кирилл.

Мирка покраснела.

– Братец твой… Думаешь, он не убьет меня?

– Кто? Сашка? – облегченно рассмеялся Кирилл. – Забудь про него! Он смертельно болен, а болезнь мы знаем. Пусть с Иркой своей разбирается, а ты ему кто? Ты ешь, ешь, и помни, я тут, – Кирилл похлопал по земле ладонью. – В смысле – там!

Кирилл спустился по обнаруженному промытому водами проходу, оказавшись возле озера. Наступившая темнота давила. Он внезапно почувствовал, что Мирку недооценил, ее присутствие снимало напряжение. И посочувствовал ей – она сидела одна в этой темноте минут двадцать, пока он расчищал путь наверх. Страх выползал из всех щелей, как многоголовая гидра, и его желания перебороть его оказалось недостаточно.

Глаз уставился на него, совсем как живой. На мгновение ему показалось, что он слегка засветился, будто в зрачке был вставлен камень или осколок стекла, от которого отразился свет. Остановившись перед темным коридором, Кирилл не сразу смог заставить себя сделать шаг, против воли подумывая, не вернуться ли назад. И решительно зашагал вперед, так быстро, как позволял разматывающийся за ним моток ниток.