Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– Контакт налаживать, – раздраженно бросил Макс. – Кир, попробуй им показать, что мы тоже люди. Ну там, покажи, один плюс один равно два… Таблицу умножения попробуй вспомнить, буквы напиши, и это… закон там какой-нибудь, вдруг они ступенью выше. Сам сказал, эксперименты проводят. Хотя вряд ли… – он безнадежно махнул рукой.

– Это ты не прав, – рассматривая зеленых человечков, задумчиво проговорил Макс. – Ты посмотри на их одежду. Такую кустарным способом не изготовить.

– Кажется, я поняла, почему с нами в контакт никто не вступает… – с философской задумчивостью проговорила Маша. – Вот прилетели они, а как вступить, если ни они по-нашему ни бе, ни ме, ни мы по-ихнему не шарим. И выложили они перед нами свои письмена, законы там, таблицу умножения, а смысл? Ни мы ни бе, ни ме, ни они… – повторила она, избавляясь от задумчивости. – А если они не знают ни счета, ни письма? Мы же ничего не знаем о них.

– Да как же не знают? Краску на лицо намазать додумались, а на стену там, или на деревяшку нет? – всплеснул Кирилл руками. – Взять, к примеру, Макса, попросил нас знак оставить, а они что ж, не сообразят? Первая буква, это человек – «я». Вторая – «ты», третья «я здесь», четвертая – «здесь враг», пятая… «Враг идет» – слово «враг» и «ноги». Вот и письменность получилась. А там и до букв недалеко.

– Никогда не понимал, как тетя Вера столько иероглифов запоминает, но я кажется понял, в чем их смысл… – оживился Кирилл. – Мы пользуемся языком древних, письменностью, стилем изложения мыслей, и ничего нового не придумали. А если и вводим в оборот новое слово, то заимствуем из других языков. Но, по сути, их язык ничем не лучше и иногда звучит так же отвратно, как если бы сказали на нашем. Скейборд – снежная доска. Брейк-данс – «тормоз-танец», имиджмейкер – «делатель изображений». Они любят свой язык, а мы нет.

– А что мы хотели? – Машка пожала плечами. – Тысяча лет рабства – и стойкий иммунитет ко всему, что нам об этом напоминает. Мы пытаемся стереть тысячелетие из памяти, как дни нашего позора. Никто ж не считает себя потомком крепостных, все ищут близкого родства с дворянством. А все цари – великомученики, не смотря на огромное количество убиенных.

– А с этими что будем делать? – перебил обоих Макс. – Отпустим, они нас тут же замочат или своих приведут. Нам против всех не удержать оборону.

– Давайте попробуем для начала их покормить, – предложила простодушно Маша. – С такими стрелами еду сложно достать.

– Прикинь, мы даем им еду, значит, мы добрые, – рассмеялся Кирилл. – А как бы ты взглянул на инопланетян, которые решили тебя накормить?

– Земной едой? Или своей? – уточнил Макс.

– Ну да… – задумалась Машка. – Что бы им такое предложить? Макс, поймай нам еще пару таких рыбин! Мы их в костре обжарим. Слышь, Кир, надо бы их поближе к огню, чтобы видели, что мы не собираемся их отравить. Заодно поймут, что мы не людоеды какие-нибудь.

– Разумно, – согласился Кирилл. – И гуманно. Вечереет, скоро ночь, а ночи здесь прохладные.

Пока Макс острогой и сачком отлавливал рыбу на ужин и запекал, Маша собирала уже опробованные грибы и жарила. Кирилл перетащил зеленых человечков к костру, присел рядом, погладив каждого по голове. Развязал пленникам рты, оставив связанными руки и ноги. Могли сбежать. Глаза их показались ему умными и бесстрашными.

Неторопливые переговоры зашли в тупик.

Зеленые человечки из его объяснений, похоже, не поняли ни слова, и на мгновение Кириллу показалось, что они посмеиваются над ним. Кивнув на него пренебрежительно, один из них что-то просвистел своим связанным спутникам, и те закивали головами, но понять эмоции по их нечеловеческим лицам оказалось невозможно.

– Ну, как успехи? – подошел Макс, передав Маше связку рыбин.

– Слушай, может ты им мозги отбил, пока ловил? – нахмурился Кирилл. – Тупые они какие-то.

– Да нет, я только одного оглушил. Они, в общем-то, не сильно сопротивлялись, когда я на них пушку навел. Знают, чем пахнет. Ладно, удачи тебе. Кстати, ужин готов. Пока грибочки кушаем, и рыба запечется.

– Тащи!

Когда зелененькие поняли, что их решили покормить, осмелели и уминали за обе щеки не хуже Макса, у которого аппетит был отменный. И уже сами придвинулись к огню. Правда, пришлось им ослабить перевязь на руках, затянув какую-то странно знакомую песню. Нет, слова были своими, вернее, чужими, а мотив вполне человеческий.

– Да они же молятся! – вдруг воскликнула Машка, удивленно уставившись на пленников. – Головами кивают на огонь… И на руки их посмотрите.

– Придумал! – радостно-возбужденный Кирилл развязал одному из них руки. – Так, все молимся… Ничто так не объединяет, как Бог! Потом разберемся, что за Бог! На единоверцев не нападут! Так мы завоюем их доверие.

Мысль Кирилла поняли с полуслова, присоединившись. И сразу заметили, как за ними внимательно наблюдают.

– Продолжаем, продолжаем! – подбодрил Кирилл напевая. – Изыди, дух нечистый, да отвратится от меня всякое зло…

– Ты ду-у-у-у-маешь они на э-э-это ку-упятся? – сдерживая смех, грудным голосом пропел Макс, раза три ударившись любом о землю.

– Не-е-езнаю, но я бы ку-у-у-упилась… – пропищала Машка, выкрикнув тоном, услышанным от пленников, воздев руки.

– Если поо-ооо-верят, посчитают чуууудом, тогда на нас ме-еее-Хе-Хе-стное духовенство прибежит посмотреть….

– Хватит, наверное, а то, похоже, у них крышу снесло. Глянь, какими масляными глазками смотрят! – остановился Макс. – Нам пора решать, что с ними делать. Может, утром выпустим? А то мне не хочется ночью куда-то бежать от этой шелупони…

– А зачем бежать? Мы ж как раз людей ищем, – напомнила Машка. – Ты думаешь, здесь еще какие-то есть? Сомневаюсь. Мы их выпустим, а они своих приведут на нас полюбоваться. Мы ж теперь свои? Или нет?

– Хочешь сказать, это они тут замки понастроили? – рассмеялся Кирилл.

– Нет, но… Сдается мне, люди вымерли, а эти остались. А вдруг люди здесь жили, как завоеватели? Предположим, построили колонию. А те, из центра, когда поняли, что влет зелененьких убивают, пальнули по нам? С чего мы взяли, что наш мир не один из множества миров? Тут тоже до космоса рукой подать. Выяснить бы, где он находится этот центр. А вдруг они знают, как отсюда выбраться.

– Знаешь, Кир, если это так, то нам стоит их бояться. Они о нас не лучшего мнения, – расстроилась Машка. Страшно с такими… озлобленными.

– А нам с ними не страшно? – изменил тактику Макс. – Мы до зеленых соплей можем доказывать, что хотим жить с ними в мире!

– И не докажем, – согласился Кирилл. – Во, влипли!

– Мы всю жизнь проведем в бегах? – расстроилась Машка. – У нас бойцов нет, чтобы объявить им войну. Уж лучше сразу…

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Вы как хотите, а я их отпускаю. Ну прибегут, – решительно заявил Макс. – Спать будем по очереди. Встретим! Мы ж их разметем сразу. Если нападут, пальнем из пушек, делов-то!