Лариса Кириллина - Двойник

У меня не хватало духу признаться в содеянном ни Маилле, ни барону Максимилиану Александру. И уж тем более – Илассиа и Иссоа. Ведь о них я тоже писала. Да, с сочувствием и любовью, но достаточно откровенно. Насколько тщательно я взвешивала каждое слово и согласовывала с ними все факты, изложенные в моей докторской диссертации « Профессор Ульвен Киофар Джеджидд, его научная и педагогическая деятельность », а также в моем предисловии к посмертному изданию его лекций о «Песнопениях океанид» («Алуэссиэй инниа»), настолько в романах, основанных на моих дневниках, я позволяла себе пренебречь этикетом и даже кое-какими приличиями.

И как теперь быть?..

Скрытничать я умею, а вот лгать в глаза – никогда. Особенно тем, кто мне близок, и чьей привязанностью я дорожу.

Придумать же сколько-нибудь убедительное объяснение необычайной осведомленности двойника обо всех деталях личной жизни Ульвена мне вряд ли удастся.

Впрочем, на сей раз я кое-как вывернулась. На недоуменные вопросы Маиллы и барона Максимилиана Александра я ответила, что создатели клона, естественно, хорошо изучили родословную семьи Киофар и традиции императорской ономастики. Надпись в Библии мог увидеть любой, кто бывал в нашем доме, а таких наберется немало, включая моих студентов и магистрантов; реликвия не выставляется на всеобщее обозрение, но и не является чем-то секретным. При желании все эти сведения можно добыть без особых трудов и шпионского оборудования. Я сама пару раз приносила Библию на занятия: показать, как выглядит настоящая земная бумажная книга, напечатанная готическим шрифтом.

Наконец, наш с учителем диалог в мчавшемся неизвестно куда челноке мог фиксироваться аппаратурой, встроенной либо в сам челнок, либо прямо в скафандры – супертехнологичные изделия аисян, снабженные разнообразными умными датчиками. Естественно, конфиденциальные записи не обнародовались, но они существуют где-то в архивных отчетах о спасательной экспедиции. Клон точно воспроизвел мои слова насчет «сюон-вэй-сюон», однако не понял их смысла, – это свидетельствует о неполноте имевшейся у него информации.

Как-то так.

Я не полностью соврала, а лишь выдвинула альтернативные гипотезы. Не знаю, насколько Маилла и барон Максимилиан Александр мне поверили, но объяснения выглядели в какой-то мере логичными.

– Ладно, я попробую подготовить Иссоа, – предложила Маилла. – А ты бы поговорила с Илассиа.

– Иссоа может обидеться, если я ей не позвоню, – возразила я. – Это ведь не чисто семейное дело. Я, куратор планеты, обязана поставить в известность императрицу…

– Куратор?! – изумилась Маилла. – Ты?!..

– Я этого не домогалась. Мне присвоили статус сегодня. Надеюсь, временно.

– Клон не знает?

– Пока еще нет. Иначе, думаю, он не посмел бы со мной фамильярничать. «Моя Юлия, вы великолепны»…

– Отчего ты не пресекла эту наглость?

– Я хотела, чтобы он побольше наговорил. Нам нужен материал для анализа.

– Ты сама проделаешь экспертизу?

– Нет. Вернее, не в одиночку. За мной – лингвистическая сторона. По поводу прочего обращусь к Камелии Древич.

Барон Максимилиан Александр, до сих пор потрясенно молчавший, кивнул:

– Совершенно правильно, Юлия. Она не только крупный специалист в своей сфере, но и наша родственница. Расширять круг причастных пока не стоит, взваливать же всё целиком лишь на вас – просто непродуктивно, не говоря о моральной тяжести груза. Я всегда готов помогать вам, моя дорогая, рассчитывайте на меня.

Мы расстались уже не в том подавленном настроении, которое накрыло нас после встречи с мнимым Ульвеном.

Я обещала Маилле, что в ближайшее время попрошу Иссоа принять нас в доме семьи Киофар. А до этого кое с кем посоветуюсь.

Ожидая известий от старших коллег из Межгалактического альянса, я не решалась покинуть свой кабинет и примыкающую к нему квартиру. Квартира, собственно, состоит из спальни, гардеробной, ванной и крохотной гостиной, где можно принять двух-трех друзей. Мебель и бытовая техника – казенные, скучные, без изысков, но, помимо технологичных жалюзи, я закрыла окна бежевыми занавесками, создававшими хоть какой-то уют, на пол постелила тагманские коврики и расставила всюду подарки от моих детей и студентов – фигурки, картинки, красивые камни и раковины. Иначе я ощущала себя как в больнице или… в том самом карантинном отсеке, где сейчас обитает двойник.

С Камелией Древич, известным космопсихологом, мы давно породнились, поскольку ее сын Стефан женился на моей дочери Лауре, и у них растет первенец, Макс Древич, названный в честь барона Максимилиана Александра.

Камелию я попросила прийти сюда ко мне, причем срочно. К счастью, она уже закончила занятия в университете и явилась через каких-нибудь десять минут.

– Юлия, вы обедали? Я не успела, – призналась она.

– Сейчас закажем еду, поедим у меня. Мне, признаться, кусок не полезет в горло, но я понимаю: питаться нужно, иначе я просто не справлюсь.

– Что случилось?

Пока нам несли из ресторана обед, я вкратце всё объяснила Камелии. Она предложила сначала насытиться, иначе мы обе погрязнем в эмоциях. Честно говоря, я не помню, какие блюда я заказала и сколько смогла заставить себя проглотить.

Сэргэ забрал поднос с посудой и оставил нас наедине.

Камелия дважды просмотрела запись нашего разговора с мнимым Ульвеном и начала дотошно расспрашивать меня о деталях, которым я не придавала значения.

Обманывать космопсихолога – затея опасная и безнадежная. Я объяснила, откуда двойник мог узнать информацию самого щекотливого свойства. Может быть, в секретных лабораториях самых дальних миров научились восстанавливать не только физический облик конкретного индивидуума, но и всю его память?.. Но как?..

– Выглядит невероятно, – согласилась Камелия. – А вы точно уверены, что пришелец – не биоробот? Не искин в оболочке белкового существа?

– Эту версию проработали в первую очередь. Нет. Все анализы показали: двойник – не зомби и не симулякр. Физически – не отличим от подлинного Ульвена Киофара Джеджидда. И вдобавок пытается говорить и мыслить, как он, пользуясь его воспоминаниями.

– Теоретически это, как я читала, возможно, если использовать искин в качестве промежуточного звена, – сказала Камелия. – Сначала личность воссоздается в электронном мозгу машины, затем пересаживается в мозг живого носителя.

– А, это то самое, что проделывается с нами, белковыми существами, в аисянских транскамерах?

– Да. Примерно. Но аисяне не производят клонов. И держат свои технологии в строгой тайне. Повторить это вряд ли получится.

– Значит, виновна во всем только я.

– Юлия, есть и третья возможность.