Ана Гратесс - Высота Стекла

Парень приобнял напарницу, говоря:

– И происками дальнейшей судьбы тебя занесло в отряд Лагуна!

Диана рассмеялась, подтверждая фразу Мисты.

– Да, именно так.

Мужчина на каталке внезапно поднял правую руку, образуя ей и своим горизонтальным телом ровный угол. Его глаза открылись, зрачки бешено забегали и глотка вдруг исторгла душераздирающий крик. Диана выхватила из руки Мисты пузырек с жемчужным снадобьем и подбежала к нарушившему покой Яну. Придерживая одной рукой тому рот, вылила содержимое, полностью опустошив прозрачную склянку.

Крейцер разом обмяк, приняв данное ему умиротворение за вполне резонный подарок. Его сухие губы беззвучно шевелились, словно бы он рассказывал некую историю, предназначенную только для мертвецкой пустоты. К мужчине подошел Миста. Он извлек из объемной серьги, что отягощала его правое ухо, клочок пурпурной сваленной шерсти. Промокнул получившийся шарик собственной слюной, расплющил двумя пальцами и помазал этим диском основание носа мужчины, а также его сухие, растрескавшиеся губы.

Двое лагуномолодцев в молчании наблюдали за потерпевшим. Вдруг хриплый голос прорезался из темноты забытья, и стало слышно, как Крейцер глухо перебирал разные окончания: «… нин, тва, ве, ро, ов, тр, ын…».

– Он проглатывает слова! – Воскликнула Диана, собирая руки в кольцо. – Нужно сделать шейное растирание, пока его сознательное движение находится в полудреме. – Девушка возложила свои руки на шею мужчины и принялась мягко разминать его упругую глотку.

Парой раз за массаж Ян выдыхал мутные, замученные слова, но их значение оставалось загадкой и для Дианы, и для Мисты, который с напряженным лицом внимательно наблюдал за происходящим, стараясь не упустить ни одной крохи из спасательной миссии.

Голос помраченного Крейцера снова затих, а потом обрел осмысленные нотки. Теперь его губы уверенно выплевывали целые предложения: «Фери много может рассказать, ваша песня – не очки на глазах, а только мешанина потерянных образов детства. Моя дочь, Мерцелла, параболой выгнулась из-за грубого Оранжа и мелочности сих властителей. Если бы я мог пронестись через громады тысячелетий по эллипсу эх-Юпитера, то я бы расколол сердцевину Башни на мелкие кусочки. И Настоящее никогда бы не увидело Свет».

– Деревянное недоразумение седьмого же слоновьего пота! Нексус, как тебя угораздило не только профукать беднягу Крейцера, но и вляпаться на оранжском же средстве передвижения в одиноко стоящее оранжевое дерево? – Один из Глав раскатывал желеподобными телесами на манер тучного облака, извлекая слова из тонкой щелочки, которые находились в надбровных складках лица.

Нексус оказался в очень светлой и просторной зале, в самой середине стоял одинокий стол со стулом, а впереди, протяжным полукругом расположились Главы, а по всему периметру огромных пространств залы мигали и щелкали камеры. Прямой эфир упруго высвечивал лицо мужчины.

– Присаживайся, уважаемый столбец. Можешь принять в знак особой признательности то, что мы не заставили приходить тебя голым и твою голову не покрывает красный набалдашник из мягкого велюра. Все-таки старые заслуги чего-то да стоят! – Сказал Второй Глава и заливисто рассмеялся, стреляя яркими молниями вокруг себя и уносясь в дебри веселящего душу делирия.

Оранжский глава сел за стол, на его поверхности лежали тонкие листы белой бумаги и бардовая авторучка.

Уверенным, громким голосом Третий Глава дал старт процессу:

– Перед нашим чутким вниманием предстал глава местного департамента по безопасности Наресин Нексус. Его промахи навлекли на наше славное достояние, Башню, множество кривых зеркал перетолков и проклятий из народных масс. Люди словно одним махом разуверились в силе нашей власти. Видимо, градус кипения достиг наивысшей точки. От господина Наресина Нексуса мы требуем внимательного участия в данном процессе и самое главное, Правды! – Высказал, даже выплюнул в воздух Третий Глава и требухой затрясся в своем мягком ложе; потом принялся выхлопывать собственные полу-руки полу-требы в подобии оваций.

Остальные последовали его примеру. Просторный зал означился громовыми рукоплесканиями.

В этот участливый момент в светлую залу вошли четверо хранителей. Гипнотизирующими пассами они приблизились к стеклянным стенам и просочились в гладкую структуру Башни, сливаясь с его величественными объемами. Смея наблюдать за сим преображением мужчину прошибло холодным потом. Он вдруг почувствовал, что вся уверенность и силы начали покидать его мудреное тело. Наресину вдруг надоел весь этот диковинный фарс, и он взорвался оправдывающей тирадой:

– Я вот уже триста лет хромаю на две ноги, и всегда исполнял предписанный мне долг главы штаба Оранжа. То, что произошло – неслыханная дерзость, я не спорю. Яна Крейцера мы слижем с лица планеты длинным языком правосудия, будьте уверены. Но машина и моя невнимательность – это просто дело несчастного случая, поймите же, я при том практически не при чем!

Камеры снимали Нексуса, отдельно акцентируя внимание на его способной к стеклянной певучести глотке. По стенам Башни расползлось охранительное движение, и Главы, почувствовав это, во все стороны стали метать длинные тонкие грозы.

Сидящей за одиноким столом мужчина отрешенно поглядел за спины тучных Глав, в громадное панорамное окно, и его взору предстало удивительное цветное действо: на горизонте между небом и оранжевой землей возникла тонкая полоска фиолетового воздушного образования. Она не была настолько далека, что ее силуэт расплывался с землей, нет, но и близко эта формация тоже не подплывала. Где-то на отдалении фиолетовый горизонт бугрился и сжимался-разжимался в такт биению сердца Нексуса.

– Наресин, ваша доблесть сыграла с вами злую шутку, – говорил Третий Глава. – Через две недели вы должны привести Яна Крейцера сюда, в Высоту Башни и вместе с тем дать подробный отчет обо всем произошедшем. Если по истечению данного времени меченный не переступит порог нашей великолепной Башни, мы заставим ваш фиолетовый Горизонт пылать синим огнем.

Грозы снова засверкали, вся зала теперь освещалась электрическим разрядами, посылаемыми Главами. Стены тоже дрожали, а камеры выхватывали любой писк и треск, записывая увлекательное кино.

До Нексуса наконец дошли слова Главы, и он встрепенулся. «Так значит это образование вызвали Главы? Дело действительно серьезное…». Оранжский глава знал, что значит «пылать синим огнем», в их реалиях то являлось тотальным уничтожением без права на какую-либо «загробную» жизнь.

– А сейчас танцуйте, уважаемый! Люди со всей оконечности Черного Подреберья хотят посмотреть на ваше умение двигать телами! Это будет ваша расплата за разбитое средство передвижения и покореженное оранжевое дерево!